Общак
Шрифт:
Перед работой Боб зашел в церковь Святого Доминика и сел на пустую скамью в пустой церкви, впитывая в себя тишину.
Отец Риган перешел из ризницы в алтарь, на нем была светская одежда, только брюки остались черные. Он с минуту смотрел на Боба, сидевшего на скамье.
— Это правда? — спросил Боб.
Отец Риган вышел на середину прохода. Сел на скамью перед Бобом. Развернулся и положил руку на спинку.
— Правда. Епархия считает, что мы будем лучше исполнять свои пасторские обязанности, если сольемся с приходом Святой Цецилии.
— Но ведь эту церковь… — сказал Боб и указал на свою скамью, — они продают.
— Да, это здание и школа будут проданы.
Боб поглядел на устремленный к небесам свод. Он смотрел на него с трехлетнего возраста. Он никогда не видел сводов других церквей. Предполагалось, что и не увидит до самой своей смерти. Так было с его отцом, так было с отцом его отца. Некоторые вещи — их не так уж и много — должны оставаться такими, какими были всегда.
— А вы? — спросил Боб.
— Я еще не получил назначения.
— Они защищают педофилов, — сказал Боб, — и тех мудаков, которые их покрывали, но не знают, куда определить вас? Надо ж, какие мудрецы.
Отец Риган бросил на Боба взгляд, означавший, что он сомневается, доводилось ли ему раньше видеть такого Боба.
Скорее всего, нет.
— А в остальном у вас все в порядке? — спросил отец Риган.
— Конечно. — Боб поглядел на поперечные нефы. Уже не в первый раз он изумлялся, как люди умудрялись строить такое в 1878 году или, если уж на то пошло, в 1078-м. — Конечно, все в порядке.
— Я так понял, — сказал отец Риган, — что вы с Надей Данн подружились.
Боб поднял на него глаза.
— В прошлом у нее были кое-какие проблемы. — Отец Риган легонько похлопал по спинке скамьи и потом стал рассеянно ее гладить. — Кто-то даже сказал бы, что она сама ходячая проблема.
Молчаливая церковь высилась над ними, и казалось, что рядом бьется третье сердце.
— А у вас есть друзья? — спросил Боб.
Отец Риган удивленно поднял брови:
— Конечно.
— Я не имею в виду просто коллег, других священников, — сказал Боб. — Я говорю о по-настоящему близких друзьях. Людях, с которыми… ну, я не знаю… приятно общаться.
Отец Риган кивнул:
— Да, Боб. У меня есть друзья.
— А у меня нет, — сказал Боб. — То есть не было.
Боб еще немного полюбовался церковным убранством. Улыбнулся отцу Ригану и произнес:
— Благослови вас Господь, отец. — И поднялся со скамьи.
— Благослови тебя Господь, — сказал отец Риган.
Подойдя к двери, Боб остановился у чаши со святой водой. Перекрестился. Постоял немного, опустив голову. Потом перекрестился второй раз и вышел в центральные двери.
Глава десятая
Кто без греха
Кузен Марв стоял в двери, выходившей в переулок, и курил, пока Боб собирал пустые мусорные баки, которые вынесли накануне вечером. Как всегда, ребята с мусоровоза раскидали баки по всему переулку, и Бобу пришлось снова выстраивать их в ряд.
Кузен Марв сказал:
— Это ниже их достоинства, просто вернуть баки туда, где взяли. Это же будет означать, что они проявили уважение к кому-то.
Боб поставил два пластмассовых бачка друг на друга и отнес их к дальней стенке. Придвинул к стенке вплотную, втиснув между другими баками и капканом для крыс, и в этот момент заметил пластиковый мешок для мусора из тех особо прочных, какие используют на стройках. Он такого не выбрасывал. И достаточно хорошо знал, чем занимаются соседи — маникюрный салон «Сайгон» и доктор Санжеев К. Сет, — и знал, какой мусор они обычно выносят, — это точно не их. Боб пока оставил мешок на месте и вернулся в переулок за последним мусорным баком.
— Если бы ты просто согласился платить за большой контейнер… — начал было Боб.
— С чего бы мне платить за контейнер? — оборвал его Кузен Марв. — Может, ты забыл, что я больше не владею баром? Платить за большой контейнер… Это же не твой бар, его забрал Човка.
— Это было десять лет назад.
— Восемь с половиной, — поправил Боба Марв.
Боб отнес к стене последний бачок. Подошел к пластиковому черному мешку. Мешок на сорок пять галлонов, но далеко не полный. То, что лежало внутри, было не очень большим, но при этом топорщилось в стороны, значит в длину около фута. Может, кусок трубы или картонная трубка, в каких переносят афиши.
— Дотти считает, нам стоит съездить в Европу, — сказал Кузен Марв. — Вот в кого я превратился: мужик едет в Европу с сестрой и мотается, блин, по экскурсионным автобусам с фотоаппаратом на шее.
Боб стоял рядом с мусорным мешком. Тот был завязан, но завязан очень слабо, достаточно слегка потянуть за край, чтобы мешок раскрылся, как розовый бутон.
— Когда-то давно, — сказал Кузен Марв, — мне хотелось отправиться в путешествие, я бы тогда поехал с Брендой Маллиган, или Шерил Ходж, или… помнишь Джиллиан?
Боб придвинулся к мешку. Теперь он стоял так близко, что еще немного — и он сам окажется в мешке.
— Джиллиан Вейнгроув? Она была хорошенькая.
— Она курила до одури. Мы тогда целое лето везде ходили вместе. Ездили в тот бар на пляже Марина-Бей. Как он там назывался?
Боб услышал, как отвечает:
— «Тент». — А сам в это время развязал мешок и заглянул внутрь. Легкие словно наполнились свинцом, зато голова сделалась как воздушный шарик с гелием. Он на мгновение отвернулся от мешка, и переулок качнулся вправо.
— «Тент», — говорил Марв. — Точно, точно. Интересно, он все еще существует?
— Ага, — услышал Боб собственный голос, который доносился до него как будто из длинного тоннеля, — только теперь он называется как-то по-другому.
Он поглядел на Марва через плечо и дождался, пока тот перехватит его взгляд.
Кузен Марв отшвырнул окурок.
— Что?
Боб остался стоять на месте, держа мешок за края.
Кузен Марв поглядел на мешок, затем снова на Боба. И остался в дверном проеме.