Общество мертвых пилотов
Шрифт:
– Никак нет, товарищ полковник. Женщин там не было. Товарищ старший прапорщик рассказывал нам анекдоты о Генеральном секретаре ЦК КПСС, товарище Леониде Ильиче Брежневе. За это он и получил от меня… пощечину…
Рассказывать анекдоты Кукля любил. Но не умел совершенно. Причем, как назло, вспоминал только самые глупые. Вот Беляков и не удержался. О чем, в принципе, успел уже неоднократно пожалеть. Ведь понимал же, что Кукля – человек на редкость подлый и пакостный. И догадывался, что утром тот первым делом побежит с рапортом…
– Не понял. Какие еще анекдоты? – Комполка слегка растерялся.
– Разрешите не повторять их вслух, товарищ полковник?
В кабинете повисла предгрозовая тишина. Впервые в жизни Железный Феликс не знал, что ответить своему подчиненному…
– Рапорт! – хрипло выдавил он из себя. – Хотя, нет. Отставить, рапорт. Сам разберусь, без рапорта…
Через секунду на пороге кабинета вырос помощник комполка – капитан Любимов.
– Старшего прапорщика Куклю! Ко мне! Срочно!
– Разрешите идти? – Гриша подскочил как на пружине.
– Да иди уже, лейтенант. Глаза бы мои вас не видели, защитничков Отечества, – проворчал на прощание Железный Феликс.
Гриша обогнул плац, на котором комендантская рота оттачивала подходы к командиру и отдание чести, огляделся по сторонам, убедился, что никто его не видит, и только после этого просочился в узкую щель между баней и столовой. Здесь дорога в гарнизонный поселок была намного короче. Если идти по ней все время прямо, а потом у трех березок взять левее, то через некоторое время упрешься в Объект. Отсюда его не видно, естественно. Он весь под землей. Сверху только невысокое бетонное строение, в котором за десятимиллиметровой броневой сталью затаился пост охраны.
Если Объект обогнуть и пойти еще дальше, то через пару километров будут два ряда колючки. Еще дальше – двухметровый бетонный забор Периметра, вдоль которого равномерно расставлены вышки. Ну а если все эти непреодолимые препятствия мысленно преодолеть и пойти еще дальше – уже за территорию части, – то обязательно выйдешь к Реке. Она приблизительно в двадцати километрах. В другую сторону от части – Город, куда ведет единственная дорога с твердым покрытием. И хотя городом поселок при Комбинате стал совсем недавно, да и состоял он, преимущественно, из щитовых бараков, но все же там была цивилизация, что ни говори…
Беляков ослабил галстук и расстегнул верхнюю пуговицу рубашки. Ему не нужно было ни к Реке, ни в Город. Его цель – квартира Кашина – располагалась намного ближе, хотя по непривычной для этих мест жаре и такое расстояние преодолеть оказалось совсем не просто. На его счастье, Кашин оказался дома.
– Где супруга? – осторожно поинтересовался Гриша.
– С утра в Город умчалась. – Кашин подмигнул. – Заходи не бойся, уходя – не плачь! Извини, что я в таком затрапезе…
Старлей показал на растянутые на коленях спортивные штаны. Голый волосатый живот он прикрывал фартуком, испачканным в муке.
– Здрасьте, дядя Гриша!
Из-под руки Кашина выпорхнула его шестилетняя дочь Дашка.
– Привет, привет, стрекоза-дереза. – Беляков вынул из кармана заранее припасенную шоколадную конфету. – Вот тебе «Белочка» от Деда Мороза.
Дашка прыснула в кулачок.
– Дедов Морозов летом не бывает! Я уже не маленькая, дядя Гриша, и ты меня теперь так легко не обманешь, – гордо сообщила она.
Но конфету, подтаявшую от жары, цепко сжала в кулачке. И сразу скрылась в дальней комнате. Гриша стянул ботинки и протиснулся в кухню, где на узком столе Кашин пытался раскатывать тесто.
– Вот, пирог решил испечь, – смущенно пояснил Кашин. – С рыбой…
Гриша присел на табурет и тут же вымазал локоть в муке.
– Слушай, у тебя выпить есть?
– Вообще-то есть. А с чего вдруг? – удивился Кашин.
– Тоска-кручина, понимаешь, охватила. Обещала насмерть придушить.
– Завтра вылет, – напомнил Кашин. – Комполка на тебя и так волком смотрит. Малейший прокол – и не видать тебе, Гриня, третьей звезды…
– Наплевать. Пусть хоть вообще спишут! – Беляков помрачнел. – Все надоело. Не могу больше…
Кашин покопался в маленьком шкафчике, нашел между банок с вареньем бутылку без этикетки, взболтнул прозрачную жидкость и наполнил два шкалика.
– Если по чуть-чуть, то не считается, – напомнил Беляков.
Рюмки они опрокинули одновременно. Гриша занюхал серой корочкой, обнаруженной в хлебнице. Кашин крякнул, но закусывать не стал.
– Никакой сивухи. Двойная очистка. И горит, я проверял…
– Еще по одной? – оживился Гриша. – За автора этого изумительного продукта.
– За автора можно, – согласился Кашин. – Только это не я, а супруга. И научилась же! Специально рецепт какой-то мудреный с родины привезла. Только ты это… смотри, чтобы никому…
– Да как ты мог такое подумать?! – возмутился Гриша. – Да что бы я хоть слово!
Со спиртным в части было не то, что плохо, а совсем плохо. Водку в гарнизонный магазин завозили исключительно по личному разрешению комполка, и то по самым большим государственным праздникам. В остальные дни приходилось либо мотаться за ней в Город, либо как-то выкручиваться. Вот и выкручивались. Потому-то самым покупаемым продуктом в гарнизонном магазине круглогодично оставался дешевый сахар, произведенный союзниками с жаркого Острова Свободы…
– На пирог-то останешься? – Кашин кивком показал на раскатанное тесто и разлил по третьей. – Не бойся, жена только к вечеру вернется. Не раньше восемнадцати ноль-ноль.
– А с чего ты взял, что я боюсь. Я не боюсь. Просто опасаюсь немного…
Кашин рассмеялся.
– Хороший ты парень, Гриня, честное слово. Только попал, как говорится, не по адресу. Защитил бы свою диссертацию, преподавал бы сейчас сопромат… Эх, жизнь-жестянка… А ты в Ленинграде, кстати, давно был?
– Давно… – Гриша шмыгнул носом и улыбнулся уголками рта.