Община Св. Георгия. Роман-сериал. Второй сезон
Шрифт:
– Галль считал, что мозг работает как единый орган, и если что-то вышло из строя – всей конструкции каюк. Но эта теория была отвергнута, когда Вернике предположил: за речь отвечает левое полушарие.
Александр Николаевич подскочил на месте, как жеребец, которому на одно место клеймо внезапно поставили:
– В тысячу восемьсот семьдесят третьем году он доказал это на пациенте, перенесшем инсульт!
Вера, отмахнувшись от Белозерского, тем не менее согласно кивнула. Иван Ильич и Матвей Макарович внимательно следили за княгиней и ординатором. Признаться, врачи сейчас
– Не просто предположил, а пошёл в предположениях дальше. Но вот последующие предположения доказать не смог, – Вера глубоко затянулась, выдохнула горький дым. Матвей Макарович помахал ладошкой. Он сам курил, но ему хотелось видеть Веру Игнатьевну. Она обратила внимание на причудливые движения дыма. – Погода, что ли, меняется?
– В Питере-то? – вставил Иван Ильич, тоже отметивший эдакий кунштюк с дымом, но лишь пожавший плечами. – Тут она всегда чудит.
– Так вот: речь, счёт, анализ, логика, житейская надёжность – это левое полушарие. Нашему замечательному Матвею Макаровичу Громову никогда и не нужно было правое. Он запросто обходился исключительно и только левым.
– Так что же сейчас произошло, – воскликнул Белозерский, – если до того без нужды было?
– А сейчас никакой загадочной нейрофизиологии, которой бредит наш славный Порудоминский. Включилась простая физика. Механика. Санитарная техника, если угодно. Опухоль проросла основание черепа, питающие сосуды, ствол. Вот двигательные функции и нарушились. Но он ещё мыслит. Пока ты наблюдал за тем, с какой частотой он моргает, я следила за выражением глаз: он мыслит. Он хочет до нас что-то донести! Он пытается с нами поговорить!
– Вот тоже мне озарение! – недовольно буркнул Матвей Макарович. – Пытаюсь донести, что не надо мне в башке ножом орудовать.
– А если мы ошибаемся, и его свалило по другой причине?
– Следовательно, мы существуем, – усмехнулась Вера. – Чем даём шанс на полноценное существование нашему замечательному Матвею Макаровичу! – Вера Игнатьевна указала папиросой в сторону палат.
Матвей Макарович внимательно посмотрел на папиросу:
– Не там я! Здесь я, черти! Иван Ильич, хоть ты скажи, о чём они, а?!
Вера, внезапно отшвырнув папиросу, рванула обратно в клинику. Белозерский, понятно, за ней. Иван Ильич пожал плечами:
– Кто их, холер, поймёт, о чём они балаболят?
Вера Игнатьевна приняла решение. Прежде, когда опухоль была видна только на рентгеновском снимке, а Матвей Макарович был внешне здоров, именно Александр Николаевич желал оперировать славного бригадира Громова. Теперь ординатор Белозерский испугался. Но главой клиники был не он.
Первое рабочее совещание после официального открытия «Общины Св. Георгия» проводила профессор Вера Игнатьевна Данзайр. Присутствовали все.
– Проблему с персоналом будем решать. Необходимо расширение штата. Насколько – поймём через месяц-другой работы в новом режиме. С сегодняшнего дня клиника осуществляет медицинскую помощь в полном объёме. Господа Нилов и Порудоминский вполне способны выезжать по вызовам. Дмитрий Петрович Концевич дежурит по приёму. На завтра на утро запланирована операция по удалению опухоли головного мозга. Пациент всем вам отлично известен. Клиническую ситуацию нам доложит… Прошу вас, Александр Николаевич!
Конфуций рекомендовал бояться своих желаний, ибо они имеют свойство исполняться. Речь шла об истинных желаниях или о браваде? Кто знает, что имел в виду Конфуций. Он жил за полтысячи лет до Рождества Христова. А сейчас просвещённый двадцатый век, пусть и самое его начало. Действительно ли желал Александр Николаевич залезть кому-то в черепную коробку или нет, но завтра он будет оперировать человека, к которому успел привязаться. Человека неординарного. Кто знает, исцелит он его или умертвит? Одно Александр Николаевич знал точно: он воистину желал Матвею Макаровичу подняться на ноги, не утратив при этом всего спектра неординарности.
– Ординатор Белозерский! – окликнула Вера Игнатьевна. – Вы куда так провалились, что моргать забыли? Докладывайте!
Рабочее совещание шло своим чередом. Последней отчиталась новоявленная старшая операционная сестра милосердия Анна Львовна Протасова.
– Операционные укомплектованы всем необходимым и готовы к работе.
– Матрёна Ивановна?
– Всё хорошо. Пока. Поживём – увидим! – сухо подытожила главная сестра.
– Есть вопросы, коллеги?
– Вера Игнатьевна, вы уверены, что операцию на мозге стоит производить столь скоро? – выступил Кравченко. Хотя прежде такие вопросы не обсуждались в присутствии среднего персонала. Но Вера Игнатьевна сама определила новый порядок: кроме особо оговорённых случаев, клинические ситуации будут обсуждаться в присутствии сестёр милосердия. Пусть учатся. Тут не закрытое кастовое сообщество. Если же именно оно: не будем плодить кастовость внутри каст. И так чёрт ногу сломит!
– Я не уверена, что её стоит откладывать до завтрашнего утра, Владимир Сергеевич, – Вера ответила корректно, но холодно.
– Возможно, стоит привлечь для консультации…
Вера перебила его, на сей раз, увы, горячо:
– Кого-нибудь более осведомлённого в вопросах нейрохирургии? Кого-нибудь более осведомлённого, нежели я, выполнявшая полостные операции на поле боя? Нежели я, чей архив, в том числе нейрохирургический, ничуть не менее обширен, чем японский, хотя и не так известен? – Вера чуть понизила тон, увидав, как задрожала Ася.
Интересно, из-за чего? Профессор повысил голос? Но это клиника. Здесь такое сплошь и рядом, рутина. Хохлов и не так из себя выходил, и ничего, никто не дрожал, как мышь. Господи, как же Ася бесит Веру! Это нехорошо, нехорошо. И бесит-то непонятно с чего. Хирург, конечно, должен доверять ощущениям, но это всего лишь женская неприязнь. Слава богу, Вера Игнатьевна умеет анализировать себя. Да, эта мелкокалиберная глупая девчонка всего лишь вызывает у неё именно женскую неприязнь, как это ни прискорбно. Добро бы она просто ревновала её к Сашке, но нет! То, что Ася интересна такому человеку, как Владимир Сергеевич, – вот что возмущало Веру. И её возмущение переносилось и на него. Вот это было плохо. Надо владеть собой. Всегда. Всегда и во всём отдавать себе отчёт. Во всяком случае, когда ты в сознании.