Общий враг
Шрифт:
– Произошло то, чего просто не могло быть, – сказал Фланаган. – Смотри…
На большом экране появились немного несоосные кольца планетарных орбит. Где-то в промежутке между седьмым и восьмым по счету вдруг появилась яркая точка. Она начала двигаться по направлению к центральной звезде, оставляя за собой огненно-красную линию.
– На расстоянии примерно в два миллиарда километров мы обнаружили комету, – говорил Фланаган. – Сейчас она приближается к солнцу.
Похолодевшая Ситара уже начала догадываться, что за этим последует – и не ошиблась. Точка пересекла орбиты внешних планет и, набрав
– Это произойдет через шесть лет, – сказал Фланаган.
– Невероятно, – произнесла Ситара почти шепотом. – Тут нет никакой ошибки?
То, что она увидела, было всего лишь мультиком, и поверить, что эти нарисованные линии верно отражают реальность, было почти невозможно.
– Ошибка исключена, – ответил Фланаган. – Диаметр этой кометы примерно пять километров – всего вдвое меньше, чем у того астероида, который, как когда-то считалось, погубил динозавров.
– И отвести эту комету будет гораздо труднее, чем Пискипер…
– Разумеется. Этот чокнутый Клейтон и его такие же чокнутые друзья выбрали весьма небольшой астероид с прямым движением, орбита которого была почти в плоскости эклиптики. А у этого гиганта движение обратное. Скорость столкновения составит примерно пятьдесят километров в секунду. Оборудование для коррекции траектории надо забрасывать на комету уже сейчас, но она слишком далеко. А когда она подойдет ближе, будет уже поздно.
Фланаган посмотрел на капитана взглядом, в котором читалось затаенное торжество зловещего пророка.
– Но ведь со времен Пискипера прошло много лет, – неуверенно ответила Ситара. – Они многому научились, и возможностей у них теперь стало больше.
– Тоже, конечно, верно, – вздохнул Фланаган. – По крайней мере, свои химические ракеты для полетов на Бангер и Манфред они довели до совершенства. И установили флаги на других планетах. Все-таки холодная война – замечательный катализатор прогресса.
Помолчав, он добавил:
– Мы отправили к комете зонд номер четыре, который был к ней ближе всего. Дня через три он долетит до нее, и мы увидим, как она выглядит вблизи. А заодно и сможем точно рассчитать, в какое место на Энигме она ударит. Хотя, в принципе, это не имеет никакого значения, так как не поздоровится всем. Катастрофа будет глобальной.
Капитан отвернулась от экрана и впервые за все это время внимательно посмотрела на научного руководителя экспедиции. Он как будто надышался чистым кислородом. “А ведь здорово, черт возьми!” – именно это было написано на его раскрасневшемся от возбуждения лице. Наверное, точно так же он выглядел, когда сидел в подбитом “Мустанге” и наблюдал за феерическим сражением, которое бушевало вокруг. Хоть он и называл своих предшественников “чокнутыми”, но сам-то едва ли уступал им по степени “чокнутости”. Или правильнее было бы назвать это просто смелостью и страстью к приключениям?
– А мы сами можем оттолкнуть эту комету? – спросила Ситара. – Просто она еще на таком расстоянии, что толчок понадобился бы совсем небольшой.
– Мы проработаем этот вариант, – ответил Фланаган, помедлив. – Хотя…
Он потер подбородок, и в глазах его появилась хитрая усмешка.
– А может, это все отчасти и к лучшему? – спросил он. – Пискипер хоть и временно, но все же примирил Ахайю и Трою. Этой комете вполне по силам сделать то же самое.
– А что потом? – спросила Ситара. – Все опять вернется на круги своя?
– Наверняка, – усмехнулся Фланаган. – Но, тем не менее, местное человечество получит еще один незабываемый урок.
– И сколько же таких уроков еще понадобится, чтобы они окончательно образумились? – спросила Ситара.
Это был почти риторический вопрос, и Фланаган только слегка пожал плечами…
Два миллиарда километров были в четырнадцать раз больше ста сорока миллионов, и на пористую и темную, как древесный уголь, внешнюю корку пока еще бесхвостой кометы падал свет, в двести раз менее яркий, чем тот, что озарял Энигму. Неудивительно, что тамошние астрономы до сих пор ничего не заметили и не подняли тревогу. В конце двадцатого века комету Галлея обнаружили всего за три с половиной года до ее прохождения через афелий, да и то только потому, что точно знали, где искать. Хотя она была даже чуть ближе к телескопам, чем Ктулху, да и по размерам превосходила его втрое. Название апокалипсической комете дал ее первооткрыватель, молодой астрофизик, не захотевший назвать ее своим именем. Это было, безусловно, куда лучше, чем предлагавшийся кое-кем блеклый и лишенный фантазии вариант с Пискипером-2. Впрочем, как ни назови это вырвавшееся из бездны древнее чудовище, его траектория и способность устроить на планете-цели грандиозный погром оставались неизменными…
Каспер Фланаган и Ситара Алонсо медленно летели метрах в двадцати от поверхности кометы. Их бесформенные, жутковатые тени скользили по малочисленным кратерам и причудливым изгибам сложного рельефа. Только так – своими тенями, они и могли прикоснуться к этому небесному телу. Рано или поздно сюда прилетят космические корабли энигмийцев, и любые следы землян будут почти наверняка обнаружены. Конечно, площадь Ктулху в сотни раз больше, чем у Пискипера, и шансы на то, что случайный отпечаток ноги или след пробоотборника попадутся на глаза инопланетянам, соответственно, во столько же раз меньше, но рисковать все-таки не стоило.
Время от времени Фланаган, заметивший внизу что-либо интересное, входил в крутое пике и опускался почти к самой корке, а Ситара терпеливо ожидала, пока он удовлетворит свое любопытство.
– У энигмийцев кометы тоже были вестниками несчастий? – спросила она после того, как ее спутник совершил очередной спуск.
– Да, – подтвердил Фланаган. – Человечеству Энигмы были свойственны те же предрассудки, что и нам. Даже и сейчас у них многие верят в то, что кометы могут оказывать мистическое влияние на события повседневной жизни.
– И теперь в кои-то веки их вера получит хотя бы одно неоспоримое доказательство…
– Если только они окажутся бессильными предотвратить столкновение.
– В таком случае предотвратим его мы!
Фланаган молчал так долго, что Ситара подумала, будто он вообще не ответит. Но он все же ответил:
– Тогда надо предотвратить его сейчас – потому что через шесть лет не получится. Технически это, конечно, будет возможно, однако мы выдадим себя с головой.
Помолчав, он добавил: