Обсидиан
Шрифт:
— Этого уже не узнать. — Он немного помолчал и продолжил: — Людям свойственно думать, будто те, кто жил много столетий назад, примитивны, но на самом деле это не совсем так.
Я посмотрела на него, пытаясь понять, действительно ли он говорит серьезно. Так не рассуждают семнадцатилетние парни.
— Что же такого особенного в этих скалах?
— Порода. Сам камень… — Отчего-то его глаза распахнулись во всю ширь. — Котенок?
— Перестань так меня называть…
— Тихо, — прошептал он и взял меня за руку, неотрывно глядя на что-то за моей спиной. —
— С чего это мне истерить? — прошептала я.
Вдруг он резко рванул меня и прижал к себе.
Я уперлась ладонями в его грудь, стараясь не потерять равновесия. Даже голова закружилась.
— Ты когда-нибудь видела медведя?
Я похолодела.
— Медведя?.. — я отпрянула от него и развернулась.
Точно. Медведя. Он стоял — огромный, черный, мохнатый — в пятнадцати шагах и принюхивался. Казалось, он уже заметил нас. Я застыла от ужаса. Никогда в жизни, в реальной жизни, не в зоопарке, я не встречалась с этим зверем. Что-то страшное и в то же время притягательное было в нем. В каждом его движении, в черных глазах, во всем его облике. Он внимательно изучал пространство вокруг себя, приближаясь к нам, сверкая темно-бурым мехом в ярких солнечных лучах.
— Только не беги, — прошептал Дэймон.
Да я вообще не могла пошевелиться от страха, не то что бежать!
Медведь испустил приглушенный рык и поднялся на задние лапы — какой он огромный! — и снова зарычал. Громко. Оглушительно громко. Меня трясло от ужаса.
Ничем хорошим это не кончится.
Вдруг Дэймон начал что-то кричать, размахивая руками, но все бесполезно. Медведь повалился обратно на передние лапы и, содрогаясь всей тушей, двинулся в нашу сторону.
От ужаса я не могла дышать. Чтобы не видеть, как этот монстр будет пожирать нас заживо, я крепко зажмурилась и провалилась в какой-то полуобморок, напоследок услышав, как Дэймон громко выругался. Вдруг яркая вспышка света пронзила меня и я почувствовала странный, неожиданный жар во всем теле. А потом тьму. Абсолютную. Всепоглощающую тьму.
ГЛАВА 8
Я пришла в себя и почувствовала какой-то странный металлический привкус во рту. Где-то вдалеке грохотали раскаты грома, дождь стучал по крыше, воздух был точно наполнен электричеством. Сверкнула молния. Когда это успел начаться дождь? Ничто не предвещало его. Я точно помню, какой ясный был день. Ничего не понимая, я шумно вздохнула.
Плечо прижималось к чему-то теплому и твердому. Я повернула голову и увидела, как это что-то поднимается и опадает в ритме дыхания. Прошло еще несколько секунд, прежде чем я поняла, что прижимаюсь к чьей-то груди. И я даже знаю чьей.
Его рука крепко держала меня за талию. Так крепко, что я и пошевелиться не могла. Мы точно двигались куда-то.
Куда?
Я ощущала его тело каждой своей клеточкой. Слышала его дыхание. Чувствовала, как в задумчивости он гладит мою кожу под приподнявшейся футболкой. Мы буквально вжимались друг в друга — новое, очень необычное для меня ощущение.
Вдруг его рука замерла.
Я
— Что… что случилось?
— Ты потеряла сознание, — произнес Дэймон, убирая руку с моей талии.
— Правда?
Я немного отстранилась и смахнула волосы с лица. Привкус во рту никуда не исчез.
— Ты напугалась медведя. И мне пришлось нести тебя домой.
— Домой? — Вот черт. Как я могла это пропустить! — А что… что случилось с медведем?
— А он напугался грозы. Видимо, он не любит, когда сверкают молнии. Ты хорошо себя чувствуешь?
Очередная вспышка молнии пронзила небо, раскат грома перекрыл шум дождя. Лицо Дэймона закрыла тень.
— Медведь испугался грозы? — переспросила я.
— Видимо, да.
— Тогда нам повезло, — прошептала я, прикрыв глаза.
Мы с Дэймоном оба вымокли насквозь. Из-за дождя не было видно ничего вокруг. И только мы вдвоем на моем крыльце, будто на необитаемом острове, единственные люди во всей вселенной.
— Здешние ливни очень похожи на флоридские.
Я не знала, что еще сказать. Мозг вообще отказывался работать.
Дэймон пихнул меня коленом:
— Думаю, тебе лучше посидеть со мной еще пару минут.
— Уверена, что выгляжу сейчас, как промокшая кошка.
— Ты выглядишь отлично. Вся промокшая… Тебе идет.
— Не ври, — насупилась я.
Он снова подвинулся ко мне, не проронив ни слова, и, улыбаясь, приподнял мой подбородок:
— Я никогда не вру.
Надо бы ответить ему что-нибудь умное. Или кокетливое. Но его взгляд лишал меня способности мыслить связно.
Он немного наклонился и смущенно прошептал:
— Теперь я начинаю понимать.
— Понимать что?
— Мне нравится видеть, как ты краснеешь.
И легонько погладил мою щеку.
Мы сидели, прижавшись лбами друг к другу, затаив дыхание, одни в целом мире, точно накрытые пеленой. Я слышала, как колотится и замирает мое сердце. Как все мое существо тонет и захлебывается в каких-то новых чувствах.
Но ведь он мне никогда не нравился. Как и я — ему. Просто безумие какое-то…
Снова полыхнула молния — на этот раз где-то совсем близко. Но грозой нас уже не испугать — мы по-прежнему были вдвоем в собственном мире. Мы по-прежнему смотрели друг на друга, но улыбка уже сползла с лица Дэймона, а взгляд стал слишком серьезным, даже отчаянным.
Время словно замедлило ход, каждая секунда казалась бесконечностью, каждый вздох — мучением. Мне хотелось, чтобы он нашел во мне то, что так искал. Но ярко-зеленые глаза его темнели, по лицу бежали тени, будто он боролся сам с собой. И я чувствовала себя так, точно балансирую на проволоке.
Но момент, когда он принял решение, я узнала совершенно точно. Он глубоко вздохнул и закрыл глаза. Медленно и неотвратимо его губы приближались к моим. Я должна была отстраниться, увернуться, я знаю, ведь это он говорил мне столько гадостей, но… Я ничего не могла поделать с собой. Мне неудержимо и отчаянно хотелось почувствовать вкус его губ.