Обучение у воды
Шрифт:
Представь себе, что гусеница и бабочка встретились, подружились и стали беседовать о жизни. Гусеница рассказывала бы, как прекрасно медленно и спокойно переползать с ветки на ветку, питаясь сочными зелеными листьями, а бабочка возражала бы ей, что все это глупости, и что единственное стоящее занятие в жизни — порхать с цветка на цветок, погружая свой хоботок в ароматный нектар и купаясь в цветочной пыльце. Конечно, так могли бы разговаривать лишь гусеница и бабочка с низким интеллектуальным уровнем. Если бы они обе закончили университет, то бабочка признала бы, что для гусеницы действительно больше подходит ползание по листьям, а гусеница понимала бы, что бабочкам больше пристало легкомысленно порхать среди цветов, но обе в глубине души жалели бы собеседницу за слишком примитивное и ограниченное восприятие мира.
Тебе, как гибриду гусеницы и бабочки, были бы чужды проявления как одной, так и другой стороны, и ты постоянно находился бы в замешательстве, не зная, какой образ мыслей и действий можно считать более верным.
Когда ты окончательно превратишься в бабочку с высшим образованием,
— Скорее бы мне превратиться в бабочку с университетским образованием, — заметил я. — Я как-то не определял свое состояние словом «замешательство», но теперь я понимаю, что ты совершенно прав в оценке моего, ставшего почти хроническим состояния. Я недавно прочитал одну притчу, которая также привела меня в состояние полного замешательства.
Эта притча так красива, что мне жаль, что ее придумали не «Спокойные». Можно, я расскажу тебе ее?
— Конечно, — ответил Ли.
— Это даже не притча, а легенда о завещании царя Давида царю Соломону, — начал я.
— Когда пришло время умирать царю Давиду, призвал он к себе своего сына, будущего царя Соломона.
— Ты уже успел объездить много стран, встречался с разными людьми, — сказал Давид. — Какое у тебя сложилось мнение о мире?
— О мире у меня мнение скверное, — отвечал Соломон. — Везде, где бы я ни был, царят несправедливость, глупость, зло и несчастье. Я не знаю, почему так устроен мир, но хочу всю свою жизнь посвятить борьбе за справедливость, мудрость, добро и счастье.
— Но чтобы бороться за все это, нужно знать, что оно из себя представляет. Есть ли у тебя это знание?
— Такого знания у меня нет.
— Тогда слушай внимательно то, что я тебе расскажу. Давным-давно, когда мир был еще молодой, населял землю один-единственный народ, и управлял этим народом единый Правитель, и было у Правителя четверо сыновей — Наследников.
Когда Правитель понял, что умирает, он призвал к себе Наследников и завещал им нести людям справедливость, мудрость, добро и счастье. Так же, как и у тебя, у Наследников не было знания о том, что такое справедливость, что такое мудрость, что такое добро и что такое счастье.
— И тогда Правитель дал им это знание? — спросил Соломон.
— Да. Он велел Наследникам хорошо запомнить следующее:
Несправедливость возникает из-за того, что человек относится к миру со своими симпатиями и антипатиями, которые мешают смотреть на мир объективно и беспристрастно.
Чтобы стать справедливым, человек должен избавиться от их власти. А для этого он должен всегда поступать так, как если бы мир существовал, а человек не существовал. Человек справедлив только тогда, когда он смотрит на бытие мира из своего небытия. «Мир существует, а я не существую» — только этот принцип может быть основанием справедливых мыслей и действий.
Глупость возникает из-за того, что человек, зная лишь ничтожную часть сложного и многообразного мира, переносит это свое знание на то, что ему неведомо.
Невозможно вычерпать безбрежное море неведомого, поэтому мудрости не достичь, стремясь к расширению своих знаний. Расширяя знания, можно перейти лишь от большей глупости к меньшей. Мудр тот человек, который ищет истины не в мире, а в самом себе. «Существую я, а мир не существует» — это принцип, которому следует всякий мудрец.
Зло возникает из-за того, что человек противопоставляет себя миру, стремится достичь своих целей, вмешиваясь в естественный ход событий и подчиняя их своей воле. Чем больше человек стремится господствовать над миром, тем больше мир сопротивляется этому, и зло порождает зло.
Добр тот человек, который стремится не к господству, а к тому, чтобы действовать сообразно существующему в мире порядку. «Мир существует и я существую, но я стремлюсь не противопоставить себя миру, а раствориться в нем» — этот принцип является основой любых добрых поступков.
Несчастье возникает из-за того, что человеку чего-то не хватает, и, чем большего ему не хватает, тем более он несчастен. А так как человеку всегда чего-то не хватает, то, двигаясь по пути обладания, человек может лишь перейти от большего несчастья к меньшему. Счастлив тот человек, внутри которого весь мир, и поэтому ему не может чего-либо не хватать. «Мир существует и я существую, причем весь мир растворен во мне» — вот формула счастья.
Когда Правитель умер, Наследники, обнаружив, что формулы справедливости, мудрости, добра и счастья противоречат друг другу, решили поступить следующим образом. Они разделили народ на четыре равные части, и каждый наследник стал управлять своей частью и нести людям либо справедливость, либо мудрость, либо добро, либо счастье.
В результате возник Справедливый Народ, Мудрый Народ, Добрый Народ и Счастливый Народ.
Прошло время, Наследники умерли, и Народы перемешались. Справедливые люди знали только то, что такое справедливость, но не знали того, что такое мудрость, добро и счастье. Поэтому справедливые люди несли в мир глупость, зло и несчастье, мудрые люди несли в мир несправедливость, зло и несчастье, добрые люди несли в мир несправедливость, глупость и несчастье, счастливые люди несли в мир
Поэтому ты, Соломон, и обнаружил в мире царство несправедливости, глупости, зла и несчастья.
— Я все понял, — сказал Соломон. — Наследники Правителя сделали ошибку: надо было бы всех людей научить всему сразу — и справедливости, и мудрости, и добру и счастью. Я не повторю их ошибку и буду нести в мир все эти добродетели не по отдельности, а вместе.
— Но ты забываешь, Соломон, что мир необратимо изменился: нет уже ни единого народа, ни единого Правителя. Кроме того, несправедливость, глупость, зло и несчастье породили страх, и поэтому, даже победив эти пороки, ты не сможешь искоренить страх.
— Чтобы искоренить страх, я должен быть бесстрашен? Но что такое бесстрашие?
— Разные люди боятся разного, но все страхи сводятся к двум типам: в радости люди боятся смерти, а в печали боятся бессмертия. Поэтому бесстрашен тот, кто знает цену и радостям и печалям, а поэтому не боится ни смерти, ни бессмертия.
Давно жил царь Соломон, но люди помнят его. Его называли и справедливым, и мудрым, и добрым, и счастливым. Но он был таким потому, что поднялся над этими добродетелями, обретя более высокую: он был бесстрашен…
— Не удивительно, что эта притча очаровала тебя, — усмехнулся Учитель. — Как всякий европеец, склонный к заумным рассуждениям, ты, как от наркотиков, ловишь кайф от нетривиальных интеллектуальных построений, даже если они по сути ничего в себе не несут, а твое интеллектуальное и эмоциональное замешательство похожи на ощущения пьяницы после третьей рюмки — голова еще не болит, но уже приятно кружится.
— Тебе не понравилась притча? — слегка обиженно спросил я.
— Дело не в том, понравилась она мне или нет, а в том, что каждый из нас находит в ней. Это интересная притча, но для меня она представляет интерес совсем не в том плане, в каком она привлекает тебя.
— А что, по твоему мнению, меня в ней привлекает? — поинтересовался я.
— Это очевидно, — пожал плечами Ли. — С детства ты впитал в себя идеалы доброты и справедливости. Ты всегда мечтал быть мудрым, добрым, справедливым и счастливым, но на самом деле ты никогда не задумывался о том, что же такое доброта, справедливость, мудрость и счастье. Интуитивно ты имел о них представление, но четкой интеллектуальной концепции у тебя пока не было, и, более того, тебе никогда не приходило в голову, что доброта, справедливость, мудрость и счастье по своим определениям могут противоречить друг другу и даже производить впечатление несовместимых понятий.
Поскольку в глубине души ты продолжаешь считать себя умнее других, ты втайне надеешься, что на основе этой притчи тебе удастся изобрести рецепт того, как интегрировать в единое целое эти четыре абстрактных понятия, и с помощью этого гениального озарения облагодетельствовать человечество. Но поскольку адекватной интеллектуальной формулировки гармоничного слияния добра, справедливости, мудрости и счастья пока тебе придумать не удается, ты пребываешь в состоянии приятного замешательства и эйфорического ощущения того, что на тебя вот-вот снизойдет великое озарение. Кроме того, очевидно, что ты мысленно отождествляешь себя с царем Соломоном и тебя неотвратимо притягивает слово «бесстрашие». Любой мальчишка, начинающий изучать боевые искусства мечтает быть бесстрашным и непобедимым. Но слово «бесстрашие» только звучит красиво. Я уже говорил тебе о том, что каждая медаль имеет две стороны. К сожалению, другая сторона бесстрашия — это невежество и глупость.
Я покраснел. Слова Учителя попали в самую точку. Хотя мне стыдно было в этом признаться, но в оценке моих скрытых мотивов он оказался совершенно прав.
Ли откровенно веселился, наблюдая за спектром эмоций, отражающихся на моем лице.
— Уверен, что ты обожаешь парадоксы, — безапелляционно заявил он. — Парадоксы имеют свойство вызывать у людей, чей ум находится на стадии развития чуть более высокой, чем у одноклеточных существ, состояние приятного эйфорического замешательства, когда им кажется, что они вот-вот проникнут в суть тайны, которая на самом деле окажется очень простой. Но время идет, этого не происходит, и в зависимости от характера человека, эйфория сменяется или ощущением того, что тебя обманули, или подсознательной потерей уверенности в собственных силах, или мудрым осознание того, что парадокс есть парадокс и он так и останется парадоксом на вечные времена.
— А как ты воспринимаешь эту притчу? — спросил я.
— Эта притча полезна тем, что она допускает множество толкований, и осознание каждого нового ее толкования может дать ученику расширение его мироосознания. Многие восприняли бы ее так же, как и ты, зачарованные расплывчатыми, но красивыми определениями мудрости, справедливости, добра и счастья. Возможно через некоторое время им удалось бы понять, что эти определения, такие привлекательные для ума, на самом деле неверны, то есть относятся к ложному знанию. С такой точки зрения притча теряет свое очарование и становится просто приятной, но бесполезной игрушкой.
Еще один вариант понимания притчи — считать, что определения, представленные в притче, более или менее отражают истину, но рекомендация, данная в конце Давидом Соломону, — быть бесстрашным, — нечто из уже совсем другой оперы. Вывод же притчи о том, что бесстрашие более высокая добродетель, чем мудрость, справедливость, доброта и счастье кажется просто абсурдным, но при первоначальном прочтении притчи этого обычно не замечают, теряя суть за фасадом красивых слов. Тот же эффект производят фокусники, когда серией заранее продуманных жестов и слов они отвлекают внимание зрителей от своих главных манипуляций. Если ты хорошенько подумаешь, то сам сможешь обнаружить в этой легенде огромное количество всевозможных смысловых пластов и интерпретаций.