Обучение женщиной
Шрифт:
Ты уже достаточно поработал головой, чтобы сделать классификации пяти первоэлементов и «семи жемчужин» частью своего осознания.
Теперь ум должен отступить. Теперь тебе нужно лишь накапливать опыт и обострять интуицию.
— Я бы и рад перестать думать, — сказал я. — Но это — как навязчивый мотив популярной песенки, — прицепится к тебе и крутится у тебя в мозгу. Теперь, когда я смотрю на человека, я в первую очередь думаю, к какому типу я мог бы его отнести.
— Именно так возникают навязчивые идеи, — проворчал Учитель. — Чтобы избавиться от наваждения, нужно просто сосредоточиться на другом, например, выполнить любую из медитаций вкуса жизни. Ты можешь, например, сосредоточься на образе воды или реки, и вспомнить, что означает принцип недеяния. Недеяние дает энергию и силы, в то время, как деятельность, особенно чересчур интенсивная интеллектуальная деятельность истощает. Одна минута правильно выполненного недеяния способна дать тебе больше, чем год усиленных размышлений…
Мы снова шли по набережной Салгира. Я посмотрел на его мутноватую воду, кажущуюся почти замершей в своем неторопливом течении между бетонных берегов, и это неторопливое спокойствие начало передаваться и мне. Мысли успокаивались. Мне больше не хотелось думать о схемах и классификациях.
— Давай присядем на лавку, — предложил Ли. Некоторое время мы молчали, глядя на реку.
— Способность вовремя переключаться — это исключительно важное умение, позволяющее обходить острые углы в жизни, не лишая себя запаса жизненных сил, — негромко сказал Учитель. — Принцип недеяния заключается не в том, чтобы ничего не делать, а в том, чтобы избегать совершения лишних усилий. Образ реки связан для даоса с образом времени и образом самой жизни. Река для даоса — символ вечно обновляющегося сейчас. Вода, промелькнув на короткий миг перед глазами, уходит в прошлое, но прошлого уже нет… Оно остается лишь в нашем опыте, в наших воспоминаниях. Посмотри на воду и отдайся неторопливому потоку ассоциаций, позволь воде унести тебя в прошлое…
Вода была связана у меня со множеством воспоминаний. Иногда прежде, чем заняться изучением техник любви, кореяночка мыла меня в большом корыте. Это был огромный странный гибрид корыта и ванны без ножек с толстыми металлическими стенками. Корыто стояло в одной из пристроек, входя в которую нужно было открыть дверь и откинуть два полога из толстой материи. Потом, для удобства, мы перетащили его во времянку. Воду брали во дворе из могучей железной трубы с краном. Под трубой располагался сток, по которому через систему ямок и каналов, вода поступала на огород.
Чтобы наполнить корыто, требовалось много времени. Вода разогревалась на трех примусах, в другой пристройке, чтобы их шипение и запах не мешали нам наслаждаться общением во времянке. Мытье стало действием почти ритуальным, и оно доставляло мне и наслаждение и страдание. Страдал я обычно от того, что нагревалась вода слишком медленно, а вид возлюбленной мгновенно разжигал мою страсть, так что я почти полностью терял способность здраво мыслить. Ожидание казалось невыносимым, но выхода не было, и я сдерживал себя из последних сил.
Лин выстилала корыто изнутри мягкими и толстыми верблюжьими одеялами. Сверху, чтобы смягчить их грубость, она покрывала одеяла тонкой и легкой тканью. Под голову и руки она мне подсовывала валики из материи, так, чтобы тело испытывало максимальный комфорт. Иногда, для облегчения доступа к половым органам, она подкладывала мне под ягодицы маленькую надувную подушечку, и, устроенный с такими удобствами, я полностью расслаблялся.
Основным преимуществом этого монстра среди корыт было то, что я в полусидячем положении мог спокойно вытянуть ноги. При моем росте в обычной ванне это мне просто не удавалось. Процедура мытья была долгой и неторопливой, как течение спокойной реки. Каждый раз кореянка ухитрялась внести в этот процесс что-то новое и необычное. В корыте я постигал тайные касания даосов, философскую подоплеку «спящей собаки», наслаждался управлением оргазмическими потоками, пробуждаемыми близостью моей возлюбленной и тонким общением, возникающим между нами, когда Лин намыливала и обмывала меня, растирала и массировала, натирала специальными составами, повышающими сексуальные способности и служащими пряной приправой к изысканной пище любви.
Я с нетерпением ждал момента, когда гибкое красивое тело кореянки, закончившей все процедуры, легко перемахивало через край ванны и с негромким всплеском грациозно погружалось в воду рядом со мной. Каждый раз я наблюдал за этим зрелищем с трепетным благоговением, словно пытаясь остановить, замедлить этот полет.
Иногда, заметив, что мое восхищение почти заставляет меня потерять контроль, Лин начинала говорить о каких-то серьезных вещах, вынуждая меня следить за разговором и снимая таким образом часть напряжения. Но никакие разговоры не могли отвлечь меня от глубокого сосредоточения на прекрасных мгновениях контакта двух любящих тел в благоухающей ароматическими маслами воде.
Наши беседы формировали во мне правильное в даосском понимании отношение к вопросам о любви, браке, взаимоотношениях мужчины и женщины.
Именно во время обоюдного омовения кореяночка рассказала мне о шестерке женщин, формирующих вместе со мной «божественное семь», и женской «пирамиде», которая называлась «камни, сложенные у дороги», и создание которой было мне необходимо для дальнейшего совершенствования.
— Учитель говорит, что даос должен иметь много женщин, — сказал я. — Возможно, он и прав, но мне это не нужно. Ты одна стоишь всех женщин мира.
Лин улыбнулась.
— Не преувеличивай, — сказала она. — Ты же не пробовал всех женщин мира.
— Я и не хочу пробовать.
— А ты уверен, что не хочешь?
Я понял, что кореянке известно о моем троллейбусном романе.
— Тебе рассказал Учитель?
— Какое это имеет значение? Ты все сделал правильно.
— Я просто выполнял задание Ли. Кореянка нежно провела тыльной стороной ладони по моей груди, опуская ее к половым органам и оглаживая их.
— Разве это было так плохо?
— Нет, это было совсем неплохо, но ведь это была не ты!
— В этом весь смысл, — сказала Лин. — Это была не я, но твои отношения с той девушкой тоже были прекрасны. Ты знаешь, что я тебя люблю, и именно потому, что я люблю тебя, я не могу позволить, чтобы ты растратил все свои чувства только на меня. Мужчина по природе своей обязан иметь много женщин. Он не состоится как мужчина и человек, если всю жизнь будет привязан только к одной партнерше.
— Не знаю, так ли это, но для меня это пока кажется дикостью, — возразил я. — Именно за счет общения с тобой я во многом состоялся как мужчина и человек, и если бы мы прожили вместе всю жизнь, я не чувствовал бы себя обделенным.
— Со временем ты убедишься, что я была права, — с отблеском грусти в глазах сказала кореянка.
Действительно, время доказало ее правоту. Пережив боль вынужденной разлуки, я не потерял способности любить и наслаждаться общением с женщиной. Возможно, Лин была для меня лучшей подругой, но на моем пути встречались и другие, совершенно непохожие на нее партнерши, и многие из них тоже были удивительными и неповторимыми. Судьба подарила мне и прекрасные вспышки внезапной любви, и долгую и счастливую совместную жизнь в браке. Если бы я отказался от всего этого, храня верность воспоминаниям о главной любви моей жизни, я действительно лишил бы себя одной из самых прекрасных составляющих моего существования, став одиноким и неудовлетворенным человеком.