Объятия времени. Амнезия

Гончаров Найк

— Официально? Вокруг апокалипсис! Нет больше власти, господ, главенствующих сил! Есть только грязь на подошве мира. Мы стерты с лица земли, а мне дали второй шанс, чтобы я понял, осознал происходящее и изменил свою жизнь.

— И что же ты собираешься делать, м? Женишься, заведешь свой особнячок? Или восстановишь мир?

— То, что придется, — мне не нравится этот Стрелок. Слишком скрытный, слишком образный. Он не отвечает на вопросы, не пытается получить точных ответов. Это бессмысленная беседа. Нужно обдумывать ответы, прежде чем говорить, — зачем я здесь?

— Я проясню тебе ситуацию, но прежде придется сделать кое-что. Это опасно, может даже больно, но тогда ты поймешь хотя бы толику

того, что тебе нужно знать. От тебя требуется только согласие или отказ. Что выбираешь? Останешься как есть, в поисках своих корней, не зная неприятные моменты, ступая по пути иллюзии, но в относительной безопасности для организма и рассудка… или же узнаешь то, что погубило тебя?

Вот это вопрос. Погубило? Значит что-то серьезное, иначе мне бы не пришлось приходить сюда в такой срочности. Но почему столько несказанных метафор? Где правда, а где ложь?

— Я согласен.

Но не успел я дать ответ, как Стрелок мгновенно закрыл дверь церкви на большой засов и бросил в центр помещения что-то вроде гранаты. Меня сильно ударило током. Падаю на пол и чувствую, как мышцы крутит, словно фарш в мясорубке. Стрелок появляется на линии взора и подставляет к моим глазам какой-то агрегат. Чувствую, как сознание проваливается в пропасть, и яркая вспышка слепит глаза.

* * *

Темное, жуткое место. Похоже на подвал, стены которого оббиты старыми досками, что скрипят, будто их треплет сильный ветер. Далеко вверху виднеется небо. Серое, но чистое, без облаков и изумрудных завитков. Оттуда, на уровне в два метра друг от друга, в случайных местах из стен торчат каменные гладкие плиты. Очевидно, для спуска, хотя скользкие от дождя камни к этому не очень пригодны. Подняться обратно невозможно. Камни идеально гладкие, зацепиться не получится. Я обмотан цепью, трое неизвестных тащат меня вниз, сильно ударяя о камень с каждым новым прыжком.

Когда мы спустились к самому низу, меня бросили на пол и несколько раз пнули. Кровь течет будто бы отовсюду. Откашливаюсь сгустками крови и сплевываю.

— Так, Оле, ты все расскажешь! Либо сейчас, либо после нескольких часов пыток вон там, за стеной! Ты знаешь, что это за место?!

Приподнимаюсь, сплевывая кровь, но сильный удар в висок вновь бросает меня на землю. Очень больно, даже словами не описать. Тот, кто говорит, мужчина в военной черной форме и в фуражке. Трое других — в военных тактических комплектах, того же черного цвета. Кто такие? На спецназовцев не похоже. Для охраны они слишком хорошо вооружены. Частная военная организация? Уже больше похоже на правду. Но чем я мог таким насолить. Хм… наемники?

— Мы с тобой находимся в древнем и очень охраняемом месте. Знаешь форты Кронштадта? Александр первый или «чумный» форт был построен в далеких тысяча восемьсот сороковых годах. Использовался долгое время для изучения чумы. Прекрасное место. Я бывал там трижды, знаешь ли! А это! — он поднял руки, проводя ими по воздуху, — секретный форт «Вассал». Он построен относительно недалеко от последнего, но вход в эти воды запрещен, прикрываясь тем, что тут производится добыча природного газа. А принадлежит он нам. Но ведь ты даже не знаешь кто мы и зачем нам все это нужно. Да?

Он опустился ко мне и встал на одно колено, схватив мое лицо и подняв на свет.

— Знаешь, я даже тебе сочувствую. Живешь себе всю жизнь в своей Норвегии. Мать русская, отец Норвежец. Учишься, работаешь, многого добиваешься. Родители погибают в аварии. Начинаешь жить сам, а тут еще и женился, потом трое детей. Денег хватает и все во всем прекрасно. Но вот только жена постоянно волнуется за отца, да? Говорит, что тот раньше работал в секретной военной организации и теперь его нашли, решили отомстить. Так все было? Ты собираешься и на всех парах несешься с семьей в

Россию, чтобы не участвовать в этом. И ведь тебе даже не интересно, что происходит с ее отцом! А он сбегает, представляешь? Прямо из под носа! И тут нанимают нас, а мы находим тебя и всю твою семью!

Меня вновь начинают бить. В это время главный продолжает говорить.

— Вот кто тебя просил прятать жену? Тебя же предупредили, чтобы ты просто узнал у нее про отца, вы бы жили себе спокойно и дальше, а может вам бы еще и денег дали, а теперь что? Теперь нам приказано вышибать из тебя информацию, а даже если случится так, что ты сдохнешь, ничего нам не сказав, мы найдем твою семью! Прирежем твоих детей! А твоя жена будет пользоваться спросом у всего нашего взвода, а я лично буду так издеваться над ней, что она расскажет все! Ты понял меня? Все расскажет!

Я молчу. Своих я спрятал в горах, никто никогда не сможет их найти. Мой друг детства Эмиль, самый близкий человек, что остался в живых, принял их у себя в доме. До этого места очень сложно добраться. И обнаружить их никто никогда не сможет. Так что за них я не боюсь. Пусть твари делают, что хотят, я ничего не скажу!

— Молчишь? Молчи-молчи… скоро ты прочистишь горло, как следует.

* * *

Сижу в кресле, прикованный железными скобами. Страшно и больно. Стараюсь осмотреть себя единственным видящим глазом. Под ребрами вставлены странные тонкие длинные железки, ногти почернели, пальцы отбиты, несколько сломанных. В ноги вбиты крупные гвозди. Чувствую, что долго так не протяну, но эти уроды ничего от меня не узнают. Ничего!

Заходит человек в маске балаклаве и окровавленном фартуке черного цвета. Вместе с ним зашел второй, что разговаривал со мной два дня назад, когда мы только прибыли сюда.

— Оли, друг мой! У меня для тебя замечательные новости! — он сел мне на ноги, боль такая, будто в них опять воткнули ножи, — с нами связался один замечательный человек, по имени Эмиль. Вы знакомы?

Сердце уходит в пятки.

— Да-да, старый добрый Эмиль. Лучший друг и напарник, верно? Ты вот не разговариваешь со мной, а он захотел поговорить, знаешь ли! И мы с ним долго разговаривали. На разные темы. Единственное что могу сказать: тебя я уважаю! Глубоко и честно. А его нет. Таких мразей, как он, я презираю. Он рассказал мне свой адрес и как до него добраться. Согласился даже встретить. Твои детишки уже усыплены, а жена связана в их комнате. Они ждут меня.

Сердце вновь начинает колотиться. Вот она, ярость. Никогда в жизни меня это не затрагивало, но сейчас начинаю понимать, насколько она необходима. Сил и возможностей у меня не много, но это маленький шанс, который тонет в миллионе бессмысленности. Впрыск адреналина отключает болевые ощущения. Точнее, они есть, даже немного ярче, но обращать внимание на них уже не выходит. Со всей силы дергаю ноги, вырывая их с кусками мяса из хватки гвоздей. Тот, что говорил со мной, стряхивается и падает на землю. Мгновенным движением выламываю запястья и выдергиваю обе руки, получив два рваных открытых перелома. Глаза закрывает кровавая пелена, но я вскакиваю и изо всех сил бью коленом своего «палача» в маске, по дороге нарочно задев тому, что на полу, нос ногой, мгновенно сломав его. Несусь по коридорам. Множество боевиков оборачиваются ко мне, смеются и отходят. Бегу дальше. Проход за проходом, выше и выше! Вот он, подъем с камнями! Сила ярости помогает подпрыгивать так, что получается уцепиться окровавленными локтями о камни возле самой стены, а ногой опираясь на влажные доски стен. Получается! Я поднимаюсь камень за камнем. Я должен успеть туда раньше, чем эти гады! Должен! С нескольких камней падаю, сильно ударяясь. Спицы все еще торчат из под ребер, каждое движение приносит ужасную боль. Поднимаюсь на самую вершину! И…