Обязательное условие
Шрифт:
Жил некогда в Вене молодой художник Адольф Шикльгрубер. Говорят, картины у него получались неплохие. Вот только великим художником стать он не смог. В результате стал великим диктатором Адольфом Гитлером. А все почему? Жажда великих свершений. А мог бы продолжить рисовать. Пусть стал бы не таким великим, но гораздо более конструктивным. Необходимо порой быть терпеливым в желании проявить себя, если конструктивные свершения не получаются сразу. Не бросаться в деструкцию. Назад в каменный век не хочет никто. Так зачем толкать туда человечество?
Так что же, признать деструкцию вне закона и полностью от нее отказаться? Увы, не выйдет. Как быть, например, с необходимой самообороной, ведь в конечном счете – это тоже деструкция? Такая вот непростая дилемма. Полностью отказаться от разрушения, к сожалению, не получится, зато можно попытаться свести его к минимуму. Ведь увеличивать хаос во Вселенной не самое приятное в жизни. Выбор за нами».
Шарль расхаживал по комнате, размышляя о только что прочитанном. Разогрел мимоходом ужин, проверил почту, оставив ответы на менее срочные сообщения на потом. Мысленно он все время возвращался к размышлениям Макса. Что-то в этом, безусловно, есть. Что-то, заставляющее задуматься. Нет, не о лурианцах, скорее, о нас. Точнее, о себе. Задать вопрос, который хоть раз в жизни задает себе любой человек. Кто я и зачем я здесь? Зачем я пришел в этот мир и что оставлю после себя? Шарль примерил только что прочитанное к себе и не нашел ответа. Он вспоминал, чего было больше в его жизни, созидания или разрушения. И каковы, интересно, его амбиции – велики или все же в меру? Вся наша жизнь – ответ на этот непростой вопрос. Да, прежде, чем понять другого, нужно для начала понять самого себя. Как все непросто. Завтра разговор с Максом. Быть может, после этого хоть что-нибудь прояснится. Для чего-то ведь Максим дал ему прочесть эти заметки. Какое отношение имеют они к лурианцам? Завтра. Так и не разобравшись окончательно в своих мыслях, Шарль отправился спать.
Завтра наступило незаметно. Сон умеет чудесно ускорять ход времени. Разобравшись с текущими делами, Свенсон, как и собирался, направился к Максиму. Что-то во всем этом было. Подход Максима к вопросу парадоксален, но нечто подобное Шарлю и было необходимо. Только так, возможно, удастся найти путь решения их проблемы.
– Ну как, Шарль, вы решили, к кому себя отнести: к конструкторам или деструкторам?
Этим непростым вопросом Макс озадачил Свенсона прямо с порога. Выглядел хозяин дома отдохнувшим и подтянутым. Вот что значит спокойная жизнь на природе, чистый воздух и труд в свое удовольствие.
– Как вам сказать? Хотелось бы ответить, что к конструкторам. Но если быть честным с самим собой, то все неоднозначно. Вот вы ответили себе на этот вопрос? При вашей бывшей работе порой не избежать разрушений. Пусть невольно, на благо, спасая людей или борясь с преступниками.
– Да, вы правы. Несколько раз мне невольно приходилось быть разрушителем. – Максим кивнул. – Можно сказать себе, что виноваты другие, что у меня не было другого выхода. Так оно, наверное, и есть. Только оправдание ли это? И где та грань и в чем разница между деструкцией необходимой и ненужной? Как ее не перейти? Неприятно осознавать, что, пусть и действуя во благо, увеличил количество хаоса во Вселенной. Есть ли этому оправдание?
– И каков ответ? Вы, Макс, его нашли?
– Ищу.
– Так, может, теперь прибавить порядка?
– Прибавляю, как могу. – Максим обвел рукой окружающий их дом и сад.
– А что все-таки лурианцы? Их звания как-то связаны с конструкцией и деструкцией?
– Вы знаете, Шарль, пожалуй, так оно и есть. Порой деструкция, увы, необходима. Хотя бы в плане самообороны или защиты других. А уровень? Что ж, уровень тоже может быть разным. Согласитесь.
Интересно, весьма интересно. Это что же, их звание отражает допустимую степень разрушения материальных объектов? А кто ее определяет? Засели, например, их враги в крепости (враги у лурианцев, судя по всему, имеются, если они допускают деструкцию и даже уровень ей присваивают). Так вот, крепость – большой материальный объект, и, чтобы ее разрушить, надо соответственно иметь большой допустимый уровень деструкции?
Абсурдность этой ситуации укладываться в голове категорически не хотела. Вызывают лурианцы специалиста по безопасности, а он говорит: «Извините, я могу взорвать только маленькую крепость, а это большая. Позовите того, у которого больше уровень допустимой деструкции».
– Макс, сложно взорвать крепость? – спросил он с улыбкой. – Вы лучше разбираетесь в таких вопросах по роду своей деятельности.
– Косвенно. С крепостями – это к военным. Но скажу, что все здесь не так просто. Какую крепость? Как взорвать? Может быть много разных «но» и «если». Если простое укрепление, сложенное из камня, то в принципе для специалиста это несложно. А если сложное оборонительное сооружение? А если внутри, кроме врагов, находятся люди, которые не должны пострадать? Если энергоустановка крепости не выдержит близкого взрыва и рванет? Нет простого ответа.
Выходит, не каждому можно поручить не только строить, но и ломать.
– Макс, я, кажется, понял: допустимый уровень деструкции – это не звание и не должность, это уровень квалификации. Я читал, когда-то было такое понятие, как присваиваемый разряд. Работнику с высоким разрядом поручали выполнять более сложные работы, а с меньшим разрядом – более простые.
– Вы, конечно, правы, Шарль. Это тот ответ, который лежит на поверхности.
– Неправильный?
– Правильный, но поверхностный. Помните, я вас спрашивал, какой ответ вы хотите получить? Да, вы правы, это уровень квалификации, но ответьте, почему лурианцы знали, как устроен автомат для производства газированной воды?
– Чтобы знать, как лучше в случае необходимости его сломать?
– Я тоже так сначала подумал. Но все сложнее. Ответ находится скорее в области не совсем технической. Или, если хотите, не только технической. Помните, о чем я вас спросил, когда вы сегодня пришли? Кто вы, Шарль, конструктор или деструктор?
– Это, пожалуй, вопрос к собственной совести.
– А вы считаете, что вопрос к совести нельзя увязать с квалификацией людей, которым приходится прибегать к самообороне или защищать других? То есть с уровнем допустимой деструкции.
13
– Разрушения и совесть? Интересное сочетание.
– Интересное. Вот скажите, Шарль, кто быстрее и легче разрушит что-либо? Конструктор или разрушитель, то есть деструктор? Я, признаться, в последнее время прихожу к выводу, что деструкторов ни в коем случае нельзя допускать к разрушению. Там, где конструктор обойдется лишь необходимым минимумом, деструктор оставит лишь руины. Вот вам и связка – разрушение и совесть. Спросите, отчего так? Все дело в устремлениях. Один стремится сровнять все с землей, другой – сохранить как можно больше.
Звук колокольного звона заполнил гостиную, где Шарль и Максим беседовали сегодня. В сад они не пошли: с утра накрапывал небольшой дождь.
– Извините, Шарль, срочный вызов. Подождите минуту.
Макс зашел в кабинет, где у него располагался стационарный терминал связи. Дверь закрывать за собой он не стал, все его секреты остались в прошлом. Да и потом, если кто-нибудь из бывших сослуживцев вдруг надумает пообщаться по такому поводу, который не для всех, то явно не будет звонить по общедоступному открытому каналу. Громкую связь Максим включать не стал, и поэтому его собеседник был Шарлю Свенсону не слышен. А вот ответы самого Макса были слышны замечательно.