Обычная история
Шрифт:
– Вадима? Это что, твоя "легенда"?
– попыталась она перевести все в шутку.
– Светик, я что-то о Вадиме раньше не слышала.
Светлана зажмурилась, пытаясь остановить внезапно нахлынувшие слезы, сделала два-три глубоких вдоха, справляясь со спазмами в горле и восстанавливая дыхание.
– Светочка, тебе что, плохо?
– участливо спросила Таня.
– Компотику выпьешь?
– достала она из сумки приготовленную бутылку.
Светлана, которой, наконец, удалось загнать вглубь боль расставания с любимым человеком, тихим, но уже ровным голосом ответила:
– Спасибо, Татка, все в порядке. Я не хочу пить.
Таня, привыкшая к таким переменам в настроении подруги, вздохнула и стала глядеть в иллюминатор, место у которого ей, как избалованному
Самолет набрал высоту, пассажиры, нервничавшие на земле, успокоились; стюардесса привычно разносила напитки, а Таня со Светланой тихо договаривались о том, что им говорить друг о друге новым знакомым. Вся эта партизанщина Татьяну забавляла, хотя ей абсолютно не понятно было, зачем городить огороды и придумывать о себе небылицы, если и так в их жизни все было отлично и скрывать ей лично было абсолютно нечего. Однако Светлана настаивала на том, что называть свою профессию нельзя ни в коем случае, так как большинство людей почему-то считают всех переводчиц девушками легкого поведения, а уж разведенных и подавно ни в грош не ставят. Татьяна считала эту теорию глупостью, хотя впоследствии ей пришлось убедиться в том, что подруга недалека от истины. Это потрясло и возмутило ее, тем более, что учеба на ин.язе всегда казалась ей престижной, в чем постоянно убеждали ее родители и бывший муж, который с гордостью сообщал всем знакомым, что его жена переводчица и работает с иностранными специалистами. Друзья, конечно, подтрунивали над ним, разжигая в нем не только ревность, но и злость, в конце концов и послужившую одной из причин развода. Впрочем, все это Татьяна уже пережила, а потому думать об этом не хотела.
Светлана тем временем рассказывала Тане, что она по "легенде" жена полковника, а сама Таня тоже жена военного, причем, семьи дружат домами. Татьяне в жены она назначила всего лишь майора, так как Таня выглядит совсем еще ребенком и быть замужем за подполковником ей рано.
– Майор тебе в самый раз, - полушутя, полусерьезно внушала Светлана.
– А я так и быть обойдусь полковником.
– Майор, так майор, - легко согласилась со своей участью Таня.
Размеренный гул двигателей успокаивал и усыплял. Часть пассажиров спала, другая изучала прессу, кто-то глазел в иллюминатор. Впрочем, именно там как раз смотреть было не на что. Под самолетом расстилалось сплошное белое поле облаков. Однообразие картинки возвращало Татьяну к мыслям о недавно расторгнутом браке, о своем благополучном одиночестве, которое Тане нравилось, так как именно к этому и привыкла она с детства. Родители ее любили, гордились ее успехами в учебе, ее прогнозируемом поведением; даже ее прагматичность им нравилась, так как давала им уверенность в ее завтрашнем дне. И только ее неразумный брак, а потом и не менее глупый, по их мнению развод, их очень сильно огорчал. Замуж она вышла рано, как только ей исполнилось восемнадцать лет. Женихом был мужчина тридцати лет, отчего Танин папа называл его "дядькой", изрядно избалованный женским вниманием и поднаторевший в любовных утехах. Отдавать свой "цветочек" такому "потасканному жизнью типу" Таниному папе было нестерпимо жалко; но хуже всего, что он уже был разведенным, и у него был ребенок от первого брака, о котором он заботился и вечно "таскал с собой" летом и зимой во время каникул. Тане, напротив, было непонятно, как за внимание к дочери можно не любить человека, и почему она, Таня, должна заставить мужа немедленно прекратить всякие отношения с любимой дочкой. Впрочем, их собственной дочери муж уделял гораздо меньше внимания, и даже был не против того, что дочка при живых родителях росла у дедушки с бабушкой, в то время, как молодые родители делали карьеру и вообще жили в свое удовольствие...
Ровный гул мотора вдруг прервался, мотор "зачихал" и затих. Таня вздрогнула, оглянулась, но никто на это не обратил внимание. Через секунд десять мотор заработал вновь, но думать "о плохом" Таня больше не хотела, а потому решила познакомиться с "будущим кавалером". Момент для этого был самый подходящий: Светлана дремала, и можно было взять инициативу в свои руки. Познакомиться с Шефом нужно было непременно раньше Светланы, которая обязательно втянет его в какой-нибудь заумный разговор о политике, не забыв помелькать перед ним красивой фигурой, ухоженными руками и стройными ногами. Тогда Татьяне придется ждать, пока подруга заведется, забудет очаровывать мужчину своей внешностью и с упорством полупьяного мужика начнет отстаивать свою точку зрения на то или иное политическое событие, что непременно выведет мужчину из себя и, на Танино счастье, наконец, оттолкнет его от нее прямо в ласковые Танины объятия. Эта проверенная годами дружбы схема была хороша, так как редко нарушалась другим ходом событий, но уж больно все это было длинно и муторно, да и второй Тане быть надоело.
Наклонившись к креслу Шефа, Таня тихо, чтобы не разбудить подругу, спросила:
– Простите, не одолжите мне какую-нибудь газету? У вас их несколько, а я ничего в дорогу не взяла почитать.
Шеф мигом обернулся и, быстро проскочив стадию удивления, радостно улыбнулся:
– Конечно-конечно, Вам какую?
– Любую, - очаровательно улыбнулась Таня.
– Просто скучно тупо глядеть на облака.
Шеф перебрал газеты, лежащие рядом с ним на свободном кресле, и уверенно выбрал "Литературку".
– Пожалуйста, читайте, - протянул он газету, задержав ее, как только другой край газеты оказался в руке Татьяны.
– А Вы в Сочи отдыхать или в гости?
– решил не терять он предоставленный ему шанс.
– Мы с подругой едем отдыхать по турпутевке в Дагомыс, - сразу отмела все сомнения и лишние вопросы Таня.
– А Вы, похоже, тоже на отдых... судя по кассетнику?
– Да, тоже в Дагомыс. Может организоваться компания, а какая компания без музыки?
– Это что же у Вас, застольные песни?
– усмехнулась Таня.
– Записи разные, есть Высоцкий, барды, итальянцы, - радостно нахваливал свою коллекцию Шеф.
– Да, давайте познакомимся. Меня зовут Олег.
– Олег...
– повторила Таня, явно ожидая услышать отчество.
– Да что Вы, просто Олег
– А отчество у Вас все-таки есть?
– настаивала Таня.
– Олег Игоревич, - попытался поклониться в кресле Шеф.
Таня хмыкнула и, отпустив газету, протянула между передними сидениями руку:
– А меня Таня.
Шеф от неожиданности тоже отпустил газету, которая немедленно скользнула под сидения, и неловко пожал Тане руку:
– Очень приятно.
Потом он полез под кресло доставать газету и разбудил своей возней Светлану.
– Что тут происходит? Мы уже идем на посадку?
– пыталась въехать в ситуацию Светлана.
– Не волнуйся, Светик. Мы тут с Олегом Игоревичем знакомимся, - с плохо скрываемым торжеством сообщила Таня.
– Значит, я все-таки что-то пропустила, - чуть было не сказала Света, но вынырнувший из-под кресел Олег Игоревич протянул Тане газету и, увидев, что ее соседка проснулась, сказал:
– Простите, я Вас разбудил. Олег Игоревич, - деловито представился он.
– Светлана Николаевна, - автоматически ответила Света.
Разговаривать при Свете было неловко, поэтому Олег Игоревич вернулся к своим кроссвордам, а Татьяна с неудовольствием развернула газету.
Однако Олега Игоревича теребило желание продолжить общение с новой знакомой, и он, оглянувшись, спросил:
– Вы не знаете, что это за слово из девяти букв, означающее совокупность партий многоголосного музыкального произведения (для оркестра, хора или ансамбля)?
Татьяна сморщила носик и, улыбаясь, отрицательно покачала головой:
– Я кроссвордами не увлекаюсь.
– Партитура, - спокойно ответила Светлана.
"Начинается, - с неудовольствием подумала Таня.
– Сейчас перехватит инициативу".
Олег Игоревич внимательно посмотрел на Свету, потом на Таню, вежливо улыбнулся и коротко поблагодарил:
– Спасибо.
Вписав искомое слово в строчку, он свернул газету и посмотрел на часы. Часы с виду были простенькие, но с позолоченным корпусом.