Обычная история
Шрифт:
– Балдахин, – закусываю губу.
– Во-во! Не выспался ни хрена, – сдувается Тай, падая в свое кресло.
В этот момент ему не дашь больше пятнадцати – такой он растерянный и беззащитный. Просто обнять и плакать. Все же правильно, что мы с Таиром просидели с ним до утра. И если говорить начистоту, именно Таир собирал манеж, а вовсе не Тай, пока я перестирывала и утюжила купленные для малышки вещички.
Это была странная ночь. Занимаясь каждый своим делом, мы то и дело переглядывались. И всякий раз, когда наши взгляды встречались, меня охватывали ничем не объяснимые смущение и робость. В окружении деталей от кроватки, болтов, инструкций
– А где Таир? – во весь рот зевая, потягиваюсь в кресле.
– На ковре. Где же еще. Контракт Таши не подразумевает ухода в декрет. Он с утра бегает, разруливает… – делится осведомленностью Вещий.
Качаю головой. Вот как им не восхищаться, а? Не мужик, а золото. Я даже не сомневаюсь, что если кому и удастся отстоять Ташу, то только Таиру Усмановичу.
– Ладно, ребят, Тай прав. Заканчиваем базар. Наш отряд и так потерял одного бойца, давайте поднажмем на работу, – вносит предложение Свин. Народ вяло кивает, утыкаясь каждый в свой монитор.
Я же по поручению Валеева занимаюсь организацией Ташиной выписки, которая по его договоренности с главврачом перенесена на вечер. Собственно, умение Таира Усмановича договариваться вообще очень нам пригождается. Иначе где бы на ночь глядя разжились кроваткой, коляской и гардеробом для мелкой? А он как-то договорился, да…
Кое-как дорабатываем день. Гурьбой высыпаем на стоянку. И за животы хватаемся, разглядев украшенный розовыми воздушными шарами Прадик Таира. Валеев, хмыкнув, открывает тачку, фары моргают, будто закатывая на наше безудержное веселье глаза. Согласна, эту машину как ни укрась, менее брутальной она не станет. Собственно, как и ее хозяин. Думаю, даже в розовом костюме Кена Валеев бы умудрился выглядеть мужественно. Все же этот вайб идет изнутри.
– Ну что, по коням?
– А Миша где?
– Хрен его знает. Но ждать нет времени. Кать, давай пока ко мне запрыгивай.
Запрыгиваю. Едем. Отчего-то все больше волнуясь, бросаю косые взгляды на Валеева. Глубокая складка между бровей выдает, что тот чем-то крепко озабочен.
– Что-то случилось? – не выдерживаю я. Таир иронично ведет бровью. Эм… Ну, да. Ну и вопросики… – Я имею в виду – кроме прочего, – закатываю глаза.
– За Стрельникова переживаю. Как бы он чего не начудил. Он тебе не говорил, куда подался?
– А должен был?
– Тебе лучше знать.
– Ничего у нас с ним не было, – вздыхаю, отвернувшись к окну.
– А он считает, будто вы сблизились.
– Близость бывает разной, Таир Усманович. Вам ли не знать?
Наши взгляды встречаются. На этот раз Валеев отводит глаза первым, подтверждая, что он в моем обществе тоже чувствует что-то эдакое.
От души зеваю, положив левую руку рядом с коробкой передач.
– Устала? – перехватывает мою ладонь.
– Угум, – киваю, не понимая, как реагировать. С сожалением наблюдаю за тем, как наши руки вновь разъединяются. Ну, вот и что это было? Неужто почудилось? Сердце подпрыгивает в груди. Оступается и набирает такой разбег, что впору доставать лекарства.
– Что теперь будет с Ташей? – выбираю нейтральную тему. – С ней расторгнут контракт?
– Нет. Почему? Будет работать.
– Да?
– Угу. На этаж ниже есть что-то типа яслей. Будет у нас дочь
– Это смотря какой ребенок – спокойный, нет? Если малая будет орать круглыми сутками, какая уж тут работа?
– Ну, судя по тому, что ее мать даже не знала о своей беременности, девчонка у нас еще та тихушница.
Валеев улыбается. Накануне мы были так заняты, что ему некогда было побриться. За какие-то неполные два дня зарос Таир – будь здоров. На фоне черной щетины его улыбка кажется белоснежной.
– Я тут, кстати, вспомнила, что по телевизору даже шла такая программа – «Я не знала, что беременна».
– Чего только не бывает.
– Угум. Тоже об этом подумала. А потом вышла программа «Я не знала, что беременна. Опять».
Прыснув в кулак, Таир тихо угорает. У него такой заразительный смех, что я тоже улыбаюсь – аж восьмерки показываются.
– Ты любишь детей, – констатирую я. – Не думал еще родить кого-нибудь?
– Думал.
Ну, вот на хрена я спросила? Улыбка застывает на лице карикатурой. Нелепо киваю. Мол, поняла. Дальше едем молча.
Приезжаем ровно к назначенному времени. Таша с мелкой уже спустилась в холл. Выглядит новоиспеченная мамочка так, что ее пожалеть хочется. «Кто я? И что происходит?» – это только часть вопросов, проступающих у нее на лице.
– С новорожденной! Ура!!! – орут наши, размахивая цветами. У Таши дрожат губы. Она снимает уродливые очки и вытирает глаза рукавом безразмерной трикотажной кофты. Поверить невозможно – еще позавчера мы качали с ней пресс в спортзале и делали тягу. А сегодня на руках у сопровождающей Ташу акушерки посапывает ее дочь!
– Кто здесь у нас отец? Забирайте принцессу!
Мужики переглядываются. Таша зеленеет. Мне так жаль ее! Так мучительно жаль… Надо было все же немного ее порасспрашивать, но когда? Родила Таша в ночь. А после я крутилась как белка в колесе, чтобы организовать выписку – ни минуты свободной не было.
– Я. Я отец! – вдруг доносится из-за наших спин. Синхронно оборачиваемся, роняя челюсти. Краем глаза успеваю отметить, что Таша покачивается.
– Че? – моргает Тай.
– Пропустите, – берет командование на себя Валеев. В отличие от нас, кажется, совершенно не удивившись заявлению Стрельникова. Смотрю на него, открыв рот. Выходит, он знал, что Таша и Миша… Ну, кто бы мог подумать? Перевожу взгляд на «счастливого» молодого папашу. В голове щелкают, становясь в пазы, кусочки головоломки. Выходит, Стрельников ухаживал за мной, а сам все это время потрахивал Ташу?! Или после нашей встречи у них ничего уже не было? Думаю, этот вопрос проступает у меня на лбу крупными буквами, потому как Миша отводит взгляд. Вот как? Нет, я не обиделась. Просто сам факт! Зубы сводит, так хочется спросить – мужики, что с вами не так, блядь?! Почему вы такие козлы?! Мне даже не за себя обидно. А за все наше бабское племя. Хотя Таша тоже хороша. Втерлась мне в доверие, а сама…
Господи, ну что за дерьмо, а? Уйти бы. Но я, напротив, приклеиваюсь пятками к полу. Малышка-то ни в чем не виновата. Да и не хочу я привлекать к себе еще больше внимания, чем есть. Коллеги не могли не замечать Мишиного ко мне интереса. И сейчас тупо ждут, как я отреагирую. А никак. Обломитесь.
На поясницу ложится чья-то горячая ладонь. Ну, как чья-то? Валеева, конечно. Только он так тонко меня чувствует. Сцепив зубы, наблюдаю за тем, как бледный и, похоже, крепко выпивший Миша перехватывает одной рукой… дочь.