Обычная работа
Шрифт:
– Ох, - сказала миссис Эллингхэм.
– Его зовут Дональд Эллингхэм, правильно?
– Да, но...
– Его возраст?
– Понимаете ли...
Браун перевел взгляд с блокнота на женщину. Миссис Эллингхэм выглядела необычайно смущенной. Не успела она еще ничего сказать, как Брауну вдруг стало ясно, в какую ситуацию он попал, и тут он сам неожиданно смутился.
– Видите ли, - сказала миссис Эллингхэм, - он вернулся. Мой муж, я говорю. Он вернулся совсем недавно.
– Ох, - сказал Браун.
– Да.
– Ага.
– Да. Простите
– Нет, нет, все в порядке, - сказал Браун, засовывая обратно в карман блокнот и ручку. Другой рукой он уже нашаривал дверную ручку у себя за спиной.
– Очень рад, что у вас все утряслось.
– Да, - сказала миссис Эллингхэм.
– Спокойной ночи, - сказал Браун.
– Спокойной ночи, - ответила она.
Она мягко притворила за ним дверь и Браун медленно спустился по ступенькам вниз. Перед тем как сесть в свой автомобиль, он снова бросил взгляд на дом. Окна в верхнем этаже успели уже погаснуть.
В дежурном помещении участка тем временем трое детективов, отозванных из отпусков для пополнения сил, ворчали по поводу того, что им тут, похоже, заняться нечем, учитывая, с какой быстротой Карелле и Брауну удалось распутать дело о зеленной лавке. Одно дело, когда тебя отзывают из отпуска в виду крайней необходимости, черт побери, но совсем иное, если срывают нормальный отдых только ради того, чтобы заставить высунув язык бегать по всей округе и собирать никому не нужные данные, а другие в это самое время идут себе по горячему следу и спокойно производят задержание преступников.
– А знаете, чем я планировал спокойненько заниматься сегодня? вопрошал Ди Мазо.
– Чем?
– Я хотел смотреть по телевизору футбольный матч, а потом мы должны были закатить отличнейший семейный обед. Приехала моя сестра из Скантона. Она и приехала-то только потому, что знала, что я сейчас в отпуске. И вместо всего этого я должен был весь день протрепаться с людьми, которым наплевать на то, застрелили хозяина овощной лавки или нет. А уж на то, что при этом подстрелили и полицейского, им и тем более наплевать.
– Ладно, ребята, - проговорил наиболее мирно настроенный из них Меривезер.
– Все это - только составная часть нашей работы. Этого всегда следует ожидать.
В двух изолированных комнатах в конце коридора Уиллис проводил допрос Сони Соболев, а Дженеро - Роберта Хамлинга. Ни один из этой парочки не воспользовался своим правом на присутствие адвоката. Хамлинг объявил, что скрывать ему нечего и, казалось, был даже рад, что рассказ его заносится в протокол. Он почти дословно повторял все, сказанное им при задержании: Люис Скотт находился под воздействием какого-то очень сильного наркотика и выбросился в окно, несмотря на все попытки Хамлинга удержать его и воспрепятствовать самоубийству. Полицейский-стенографист внимательно вслушивался в каждое его слово и шлепал на своей машинке.
Соня Соболев не воспользовалась услугами адвоката потому, видимо, что не считала себя причастной к смерти Люиса Скотта. Однако ее версия весьма отличалась от версии
– Что он сказал вам, когда вы с ним встретились?
– спросил Уиллис.
– Ну, когда я сошла с поезда метро, - сказала Соня, - Бобби уже дожидался меня на станции. Он сказал, что тут неподалеку у себя на квартире нас поджидает один работающий под хиппи пижон, у которого в поясе хранятся двести долларов, и что он Бобби, решил добыть их у него во что бы то ни стало. Он сказал, что единственным способом добраться до этого пояса будет попытка уговорить этого пижона раздеться. А для этого нужно, чтобы я разделась первой, - Соня пожала плечами.
– Ну, мы поднялись к нему.
– Так, а что было потом?
– Ну, потом я зашла там в совмещенный туалет, причесалась и сняла блузку. Потом вошла в комнату уже без блузки. Хотела посмотреть, удастся ли мне, ну, как это сказать, завести его. Ну, чтобы он тоже разделся. Мы там выпили довольно много вина.
– А вы курили?
– Вы про марихуану? Нет, мы ее не курили.
– Ну, и что же произошло?
– Ну, наконец он тоже пошел в туалет и разделся там. На нем до этого были голубые джинсы и рубашка с коротким рукавом. У него и в самом деле был пояс с деньгами. Он носил его на себе.
– И он его снял там - в санузле?
– Да.
– И что потом?
– Из ванной он вышел и сразу же плюхнулся на матрас. Ну и мы стали с ним баловаться. Ну, в общем - обжиматься, понимаете? Я старалась не давать ему скучать, чтобы он не заметил, что там Бобби делает с его поясом. Но он все-таки углядел Бобби. Он тогда сразу же вскочил с матраса и бросился к Бобби, который как раз стоял с этим поясом в руках. Они стали драться и тогда.., тогда Бобби и вытолкнул его в окно. Мы сразу смылись оттуда. Я просто накинула свой жакет, а Бобби, нацепил свою куртку. А про блузку я вспомнил уже потом.
– А где сейчас находится этот пояс?
– спросил Уиллис.
– В комнате у Бобби. Он лежит у него под матрасом.
В другой комнате Хамлинг продолжал настаивать на том, что Люис Скотт под воздействием сильного наркотика выбросился из окна и разбился о бетонный тротуар. Ди Мазо постучал в дверь, просунул голову в комнату и спросил: "Дик, ты посылал в лабораторию какую-то траву на анализ?"
– Ага, - сказал Дженеро.
– Только что позвонили оттуда. Они говорят, что это - приправа для мяса.