Обычные суеверия
Шрифт:
Катя выскочила во двор, с наслаждением вдохнула полной грудью прохладный и чистый ночной воздух.
Взметая в небо целые фонтаны огненных искр, со страшным треском рухнула крыша.
Толстые бревна еще догорали, но в общем все было кончено. Не разбирая дороги, Катя бросилась бежать через лес.
Ветки деревьев хлестали по лицу, колючий кустарник царапал ноги. Только сейчас Катя заметила, что ее руки сильно обожжены и покрыты волдырями. Боль и страх гнали вперед. Девушка боялась, что если остановится, то упадет и больше не сможет подняться. Она не задумывалась
Лес понемногу редел. Кате показалось, что между стволами деревьев мелькают фигуры людей и слышатся голоса. Странно было только то, что эти люди разговаривали на непонятном языке. Откуда ночью в лесу взялись иностранцы?
Но сейчас это было не важно. Если есть люди, значит, можно рассчитывать на помощь и спасение. Собрав остатки сил, Катя выскочила на поляну.
То, что девушка увидела, поразило ее еще больше, чем пожар. На лесной поляне, образовав правильный круг, стояли люди в длинных черных одеждах. В центре этого круга, воздев руки к небу, стоял высокий мужчина.
Катя вскрикнула и потеряла сознание. Мужчина подхватил ее на руки, что-то повелительно сказал остальным, и все они скрылись за деревьями.
Ночь весеннего равноденствия удалась.
Глава 9
На свободу — по радуге!
Впервые за много лет Сергей Петрович смог наконец заснуть спокойно. В окно светила луна, но ее свет казался не зловещим, а мудрым, вечным и почти радостным. Впервые не терзали воспоминания о сыне. Сергей Петрович вспоминал первые шаги своего мальчика, его смешные словечки, его улыбку. Потом заснул, и ему приснился сын.
Он стоял высоко-высоко, но Сергей Петрович хорошо видел его лицо, каждую черточку. Володя выглядел почти таким же, как в тот день, когда они прощались на вокзале, но казался мудрее и старше.
— Здравствуй, отец. Не грусти, мне хорошо здесь. Я помню и люблю тебя. Скоро мы увидимся.
— Володька, милый мой, но почему сейчас? Почему ты раньше не приходил? Я так ждал тебя!
— Не знаю, отец, — Володя почему-то отвел глаза. — Я всегда был с тобой. Просто это ты не видел меня. А сейчас… Ты сделал что-то важное.
Сын помолчал недолго, глядя прямо в глаза.
— Прощай, я не могу надолго задерживаться.
Сергей Петрович почувствовал, как по щекам течет горячая соленая влага.
Вот сейчас все закончится, сын уйдет, и он опять проснется в опостылевшей комнате. А что потом? Та же одинокая ненужная жизнь.
— Володька, не уходи! Я болен, стар и одинок. Я не могу так больше. С тех пор как ушла мама, мне уже незачем и не для кого здесь оставаться. Возьми меня к себе, пожалуйста!
— Хорошо, отец. Сегодня такая ночь, когда желания сбываются. Иди ко мне. Про маму я знаю, она тоже здесь.
Из-под ног сына протянулся длинный разноцветный луч. «А вот посмотрим, сумею ли я ходить по радуге», — подумал Сергей Петрович, прежде чем ступить на него. Лунная дорожка оказалась страннопризрачной и в то же время надежной. Идти по ней было легко и приятно, и Сергей Петрович, еще не веря своему счастью, торопясь и смешно взмахивая руками, пошел вверх. Туда, где ждал его сын.
И даже не заметил, что умер.
Глава 10
Грандмастер и Ко
Когда Катя пришла в себя, было уже утро. Она почему-то медлила открывать глаза. Ей было тепло и уютно, а слабость и истома во всем теле казались даже приятными. «Сейчас-сейчас… Еще минуточку… На работу ведь сегодня не надо. И Вадим…» Вадим. Да, конечно, Вадим. Воспоминания о страшных событиях ночи отогнали остатки сна, заставили резко открыть глаза. Господи, где это я? И чем все закончилось?
Катя лежала на широкой кровати в совершенно незнакомой комнате. Стены были обиты узкими деревянными дощечками, а в открытое окно заглядывали душистые гроздья цветущей сирени. Рядом с кроватью в кресле сидела черноволосая девушка в джинсах и белой рубашке. Она читала какую-то книгу в потертом кожаном переплете. Катя пыталась сообразить, как же, собственно, попала сюда, и не могла.
Увидев, что Катя пришла в себя, незнакомка отложила книгу и улыбнулась.
— Привет, сестренка. Добро пожаловать обратно в мир живых.
— Привет… А ты кто?
Девушка чуть пожала плечами.
— Это не важно. Если хочешь, зови Дианой. Почему-то обязательно всем нужны имена. Попробуй встать, если сможешь. Думаю, тебе пора завтракать.
Откинув одеяло, Катя увидела, что совершенно обнажена, а ее руки умело забинтованы. Тонкая цепочка с медальоном по-прежнему холодила шею.
Диана подошла к стенному шкафу и выложила на кровать такую же, как у нее, белую рубашку, джинсы и белье. Покосившись порванные Катины туфельки на полу, добавила пару белых кроссовок.
— Надень это, сестренка. Наверное, будет длинновато, но пока сойдет. Вчера от твоего платья мало что осталось.
Катя поднялась с постели и стала торопливо одеваться, ежась от утренней прохлады. Пуговицы на рубашке никак не хотели застегиваться, а забинтованные руки плохо слушались. Диана помогла быстро и ловко, но от прикосновения ее тонких и сильных пальцев Кате почему-то стало не по себе.
В просторной кухне Диана проворно поставила на стол свежие булочки, апельсиновый сок и большую тарелку с горячей, аппетитно пахнущей яичницей. Никогда еще еда не казалась Кате такой вкусной.
Катины мысли представляли собой смесь любопытства и страха. Кроме того, было огромное, всезатопляющее чувство возвращенной радости бытия. Как бы то ни было, пока она еще жива.
С учетом событий вчерашней ночи это можно было считать удачей. Обожженные руки болели, ноги сильно исцарапаны, но могло быть и хуже. Гораздо хуже.