Обыкновенная жадность
Шрифт:
Ничего не ответив, Саша молниеносно ткнул пальцем в селектор, и через несколько секунд в кабинете раздался голос Померанцева:
— Да, Александр Борисович?
— Валерий, вернись на минуту… Яковлев уже ушел, не знаешь?
— Знаю, — немного обиженно проворчал важ-няк. — Вот он тут сидит, напротив меня, ждет, пока я…
— Давайте оба сюда!
— Есть!
Еще через три минуты они входили в кабинет Турецкого. При этом Валерий прямо с порога бросил быстрый взгляд в тот угол, где еще недавно сидел Меркулов, и на его физиономии
— Значит, так… Я был не прав: дело Дубко сейчас сядете и прочтете для начала оба…
— Уже! — буркнул Померанцев. — Володя потому и задержался, чтобы…
— Молодцы, — усмехнулся Саша, — поправили шефа… Но в следующий раз, пожалуйста, свои вопросы и аргументы высказывайте непосредственно в процессе совещания… Независимо от того, кто таится по углам!
Все четверо дружно заулыбались, после чего Турецкий продолжил:
— А теперь, ребятки, едва нами не упущенное, очень важное обстоятельство: упомянутая Вячеславом Ивановичем любовница Дубко и двоюродная сестрица Славского — одно и то же лицо. То бишь Софья Эдуардовна Соркина.
Последовавшая за этим сообщением немая сцена, с точки зрения, Саши была ничуть не хуже финальной сцены знаменитого «Ревизора»…
11
— Ну и что ты обо всем этом думаешь? — Яковлев вопросительно прищурился на Померанцева, только что закрывшего папку с делом об убийстве Мирослава Дубко по кличке Муся Аркан.
— Думать мы с тобой сейчас вместе будем, — заверил его Валерий и, достав мобильный телефон, пощелкал кнопками, отыскивая в записной книжке номер Романовой.
— Галка? Ты где?… Твоя, с позволения сказать, машина правильно делает, что не заводится, поднимайся обратно… Нет, ко мне… Да.
— Верно, — кивнул Володя. — Лишняя работа нам при сроках, выделенных твоим шефом, ни к чему.
Капитан Романова, появившаяся в кабинете Померанцева через несколько минут, выглядела недовольной и, вопреки обыкновению, слегка растрепанной.
— Честное слово, — заявила она с порога, — сама не понимаю, зачем я эти проклятые колеса приобрела! Метро — куда лучше… А что тут у вас стряслось?
— Ну, насчет колес история известная, называется «не гонялся бы ты, поп, за дешевизной», — фыркнул Валерий. — Ну а насчет «стряслось» — садись, устраивайся поудобнее и слушай…
Галочка это и сделала, прекрасно понимая, что из-за пустяка Померанцев ни за что не вернул бы ее с дороги при нынешнем дефиците времени.
— Таким образом, солнце мое, — завершил Валерий свой инструктаж, — сведения, которые ты будешь собирать об этой дамочке, нужны исключительно те, что касаются ее нынешнего образа жизни… Я бы начал с домоуправления… Или как там эта организация нынче зовется, РЭУ?
— Я бы тоже с него начала, — усмехнулась Романова, поднимаясь. — Спасибо, ребята, избавили меня от лишних хлопот!
— Чем прикроешься? — поинтересовался Валерий. — Не забыла, Турецкий не хочет, чтобы мы светились?
— Знаешь что? — Галя сердито уставилась на Померанцева.
— Все-все-все, молчу, — с нарочитым испугом замахал он руками. — И сам вспомнил: ты уже не девочка, не впервой на дело идешь… Хочешь угадаю? Наверняка под каким-нибудь предлогом в этом Дэ-Зе-Ру будешь собирать информацию по жильцам всего подъезда, где эта Сонька Золотая Ручка живет!
— Ну зачем ты так? — мягко посетовал Яковлев, после того как Романова вышла из кабинета, сердито хлопнув дверью. — Знаешь, какая Галка ранимая?
— Провинциальный комплекс у нее, а не ранимость! — жестко возразил Померанцев. — А я из нее этот комплекс при всяком удобном случае выбиваю, ради нее же и стараюсь… Ты вот можешь себе представить не просто хорошего, а очень хорошего опера с комплексами?
— Галя — отличный оперативник! Но ведь она — девушка…
— Это я давно заметил насчет девушки, — фыркнул Валерий. — Тем более ей надо избавляться от всяких там затыков… Ладно, давай по делу. Знаешь, что меня больше всего заинтересовало?
— То, что любовница Дубко-Аркана и сестра Славского одно и то же лицо? — предположил Яковлев.
— Кроме этого! Я имел в виду убийство охранника, как его?… — Померанцев вытащил из небольшой папки нижнюю, самую тонкую папку. — Вот, Хвостов Павел Петрович… Убит через три месяца после гибели своего хозяина, заметь, в собственной, хотя и съемной, квартире. Так же, как и Муся… Убийцу явно знал хорошо, впустил его к себе сам, поскольку следов взлома на двери нет. Ну то, что оба они с убийцей были знакомы, оба ему доверяли, — ясно. А вот причину, почему этого Хвостова замочили, вижу только одну: скорее всего, он знал, кто разделался с Дубко, и…
— И убийца это тоже знал? — закончил за Померанцева фразу Володя.
— Или парень оказался настолько глуп, что занялся шантажом. Короче, друг Володя, начни-ка ты с этой истории: в деле есть адреса бандюков, служивших в охране у Аркана. Двое из них считались друзьями Хвостова, один из двоих — москвич, отыскать его, если он, конечно, жив, будет попроще…
Яковлев задумчиво кивнул:
— Думаешь, Хвостов мог поделиться с приятелями чем-то, нас интересующим?
— Или с подружкой, если она у него имелась. Уж о подружке-то сотоварищи наверняка знали.
— Вообще-то, насколько тебе известно, эти все «сотоварищи» долго не живут: дай-то бог, хоть кого-нибудь из них отыскать… Ты, однако, прав, начинать надо, и на мой взгляд, не с окружения Аркана, а с окружения того парня…
— Я слышал, — подмигнул Володе Померанцев, — у тебя чуть ли не лучшая в Москве агентура…
— Неужели? — Яковлев ухмыльнулся и, крякнув, поднялся. — Всегда, пообщавшись с тобой, узнаю о себе много новенького… Ладно, Валера, засиделся я что-то, а работа заждалась… Да и тебе пора организовывать свой визит к этой дамочке!