Обыкновенная жадность
Шрифт:
— Ай-я-яй! — ядовито отозвался Кабул. — Как же это он так, со своей-то первой полюбовницей?
— Ох, Кабульчик, так это ж когда было! Ты не подумай, еще до нашего Мусечки, пусть земля ему будет пухом…
— Это вряд ли, — вздохнул Кабул. — Грехов на Аркане, считай, не меньше, чем на мне и тебе, вместе взятых, какой уж там пух!
— Не говори так! — обиделась за покойного друга сердца Соня. — Мусечка и доброго много сделать успел, взять хотя бы меня…
— Слушай, ты ж вроде как посоветоваться хотела? Так мой тебе совет самый первый: не говори братцу про свою квартиру, скажи, что ее давным-давно захапало государство! Коли он и впрямь,
— Это я и сама понимаю, не дура…
— А вообще-то, Софочка, — вздохнул Клабу-ков, — положение твое и вправду не очень… Я бы сказал, хреновое.
— П-почему?… — глупо спросила Соркина.
— Рассуди сама: наилучший выход был бы от твоего братца избавиться, так?
— Ой, что ты такое говоришь?! — всполошилась Софья Эдуардовна, почувствовав, как испуганно трепыхнулось ее сердце. Конечно, она понимала, что старых связей Кабула, даже если он и вправду, как утверждает, отошел от дел, во что она не верила, хватило бы и на такой ужасный исход тоже. Однако она предпочитала делать вид, будто ничего не знает и ведать не ведает. Ну держит Владимир Иванович Клабуков небольшую охранную фирму, и что тут особенного? Таких фирм по Москве — пруд пруди. С нее и живет — не горюет! Охрана нынче каждому второму состоятельному человеку нужна, дело-то выгодное…
— А ты дослушай сперва, потом ойкай! — оборвал ее Кабул. — Вот я и говорю: избавляться тебе от него никак нельзя, поскольку денежки на твое содержание слать будет некому. Тетка-то твоя, ты говорила, тоже на сыночка живет?
— Ох, Вовик, что же мне делать? — Соня всхлипнула.
— Да погоди ты сырость-то разводить! — нагрубил своей приятельнице Кабул. — Прежде всего надо его планы выяснить.
— А как?
— Ну, может, тебе сам расскажет, он ведь у тебя на глазах будет? У тебя и остановится?… Будь с ним поласковей, расспрашивай, как да что, каждый день и сочувственно… Мол, все понимаешь, одобряешь и… Да не мне тебя учить! Это-то ты всегда умела! Ну а в остальном, чтобы, значит, все время на глазах был — так и быть, по старой дружбе велю своим ребятам за ним приглядывать. Чтоб, значит, никаких неожиданностей от него нам… то есть тебе, не было.
На том и порешили. Положив трубку, Софья Эдуардовна почувствовала себя значительно спокойнее, чем до разговора с Кабулом. Только вот никак не могла припомнить, когда ж это она ему рассказывала про свою тетку, вообще про американских родичей?… Ну, упоминала конечно то там, то сям… Впрочем, память ее в последнее время стала здорово подводить. А Вован — он всегда умел и слушать, и запоминать. Правильно она сделала, позвонив ему. Теперь ей есть на кого положиться: Кабул — настоящий друг… И Соня с умилением подумала о том, что с годами его привязанность к ней становится все крепче и крепче.
В прежние годы он ей, конечно, тоже помогал: например, пару раз припугнул ее зарвавшихся, опостылевших кавалеров. Но и денежки за свои услуги брать тоже не забывал! А сейчас вон взялся помочь совершенно бесплатно.
Растроганная Соня утерла глаза, повлажневшие от избытка чувств, и, почти успокоившись, решила все-таки прилечь и попробовать уснуть: в ее возрасте бессонные ночи уже не прокатывают мимо бесследно…
Александр Борисович Турецкий, внимательно выслушав Володю Яковлева, докладывающего о результатах своего рейда на фирму Банникова, удовлетворенно кивнул. И, немного помолчав, обратился к участникам рабочего совещания — всем сразу.
Оперативно-следственной группе предстояло с учетом собранной на первом этапе информации откорректировать дальнейший план следствия. Все они, включая вырвавшегося из пучины собственных дел Вячеслава Грязнова, вопросительно взирали в данный момент на своего руководителя. В самом дальнем от Турецкого углу пристроился, что бывало крайне редко, Константин Дмитриевич Меркулов. Костя, как с усмешкой отметил про себя Турецкий, изо всех сил старался быть как можно незаметнее, что ему плохо удавалось. И Галочку, и Яковлева, и даже Померанцева его присутствие в той или иной мере сковывало.
— Что ж, — произнес наконец Александр Борисович, — мне тоже есть о чем вам поведать. Прежде всего должен вас порадовать. Благодаря присутствующему здесь Вячеславу Ивановичу Грязнову, сумевшему задействовать свои связи, экспертизу наши медики провели в срочном порядке, а результаты ее господин генерал привез самолично. — Турецкий подмигнул невозмутимому, как буддийский бог, Грязнову-старшему и продолжил: — А в итоге у нас с вами появилась еще одна интересная зацепочка… Слава, давай-ка дальше сам, поскольку именно ты упомянутую зацепочку и обнаружил.
— Совершенно случайно. — Вячеслав Иванович кивнул, что не помешало ему поглядеть с гордостью в сторону Меркулова. — Бывают в нашей практике дела, которые запоминаются, как никакие другие, особенно если все заканчивается заурядным «тухляком»… Восемь лет назад, когда я еще трудился в МУРе, о чем все вы знаете, мы, помнится, почти полтора года кружили вокруг тогдашнего криминального авторитета, отличавшегося прямо-таки садистской кровожадностью, — некоего Мирослава Дубко… Сволочью этот хохол был знатной, но работал чисто: за полтора года мы с трудом наскребли на него исключительно косвенные улики. Но надеялись на лучшее, потому и тянули с арестом. На основании собранных нами косвенных доказательств дело в суде вообще могло развалиться, в лучшем случае получил бы этот гад пару-тройку годиков отсидки… Ну, дело известное… И вдруг — настоящий дар судьбы: в один прекрасный день Дубко находят зарезанным в его собственном загородном доме, охраняемом не хуже военного завода, в собственной постели… И пришлось нам в итоге заниматься поисками ловкача, засадившего ему перышко прямиком в сердце, да еще и со спины…
При этих словах все присутствующие слегка напряглись, уже понимая, что именно скажет Гряз-нов-старший дальше.
— Вижу, сообразили, — кивнул Вячеслав Иванович. — Все верно: результаты экспертизы раны Алексея Баканина абсолютно идентичны результатам в том давнем деле… Проще говоря, Алексей убит тем же колющим предметом, что и Дубко, — предположительно ножом, имеющим характерный изъян в нижней части лезвия, оставляющий в ране не менее характерные следы… Убийца загнал оружие под тем же углом в спину жертвы, что когда-то и Дубко… Судя по всему, орудовал он финкой, сделанной по индивидуальному заказу и давным-давно ему привычной…
— Может, с какой-нибудь из последних войн привез? Как память… А обернулось вон чем… — задумчиво произнес Померанцев.
Никто из присутствующих ему не возразил: и Афган, и последовавшие за ним две чеченские, увы, существенно пополнили ряды российских киллеров… Не новость, что война калечит людские души, порой до полной потери человеческого облика. Особенно если, вернувшись на родину, за которую ты проливал кровь, толком даже не понимая причин, по которым это делал, обнаруживаешь, что в любимой державе ты, оказывается, никому не нужен, а она уже давно занята другими проблемами…