Обыкновенный принц
Шрифт:
Сколько прошло времени, он не смог бы определить, ибо заснул, даже не согревшись основательно. Но в этот момент под покрывалом было тепло и уютно, когда под него скользнула явно женская фигурка с прохладными руками. Тео дёрнулся, спросонок не понимая, что происходит, и уже готов был через секунду стоять по ту сторону кровати, но женский голос зашептал:
— Это я, милый! — и прохладные руки полезли к нему под рубашку.
Глава 10. Женщины...
У планеты, на которой тысячелетия назад был создан мир Алатуса, нет своей луны,
Но, несмотря на мрак, в который была погружена комната, Тео быстро догадался, кто рядом с ним — слишком запомнился этот дерзкий голос.
— Что ты хотеть, Айя? Зачем ты со мной? — ошалело спросил он у застывшего наротив едва различимого силуэта в лёгком белом платье. Засыпая, Тео думал о ней, о том, какое волнение, должно быть, испытывает драконица, не догадываясь, что её мастер не враг, не ликтор, а, на самом деле, сообщник.
Первая мысль была — он по старой привычке переместился во сне. Затем вторая — сейчас можно удачно объясниться; следом третья — что, если если у драконицы с собой клинок (С неё бы сталось!)? Спросонок и от неожиданности Тео растерялся, не смог определиться с выбором:
— Ты желаешь убить меня?
— Я пришла, потому что нравлюсь тебе и... ты мне... — видимо, чтобы компенсировать лёгкую фальшь в тоне, она протянула руку и легонько потянула его за рубашку на себя.
На всякий случай Тео прикрыл глаза, проверяя магическим зрением гостью. Оружия при ней не было. И, странное дело, это уязвило, потому что теперь напрашивался другой вывод. Либо Грэйг успел связаться с нею и всё-таки сболтнул лишнего, либо, не знающая правды драконица решила приручить опасного врага.
— Ты алатус, как и... — но в последнюю секунду он передумал. “Я” осталось недосказанным, ибо версия с соблазнением глупого мастера показалась более логичной.
— Да, милый. И ты не представляешь, какие удовольствия мы умеем доставлять, — промурлыкала, почти не смутившись, девушка. Придвинулась и надавила ладошкой на грудь Тео, намекая на то, чтобы он снова лёг.
— Хорошо, — он подчинился. Его разочарование было слишком велико, чтобы отреагировать на случившееся достойно — отчитать, выказать своё презрение, прогнать...
За минуту в сердце померк лелеемый образ той восхитительной, дерзкой и напуганной девчонки. Та оказалась всего лишь расчётливой шпионкой, готовой лечь в постель с любым ради достижения цели. И, какой бы та ни была, Тео не мог найти сейчас оправдание своей горечи, кажется, проступившей даже на языке.
— Просто полежим немного? — девушка придвинулась, легла головой ему на плечо и положила ладошку на грудь, на раздосадованное сердце, которое билось слишком медленно.
— Хорошо, — холодно повторил Тео, прокручивая в голове варианты нужных действий. Что будет, если он признается? Не исключено, это будет двойной расчёт — им начнут управлять, втянут в свой план... Он, конечно, не против того, чтобы избавить этот мир от Либериса, но не такой ценой. Не такой...
— Хочешь, я спою тебе песню?.. Она тебе понравится, милый, — поглаживая его грудь, ласково предложила притворщица. — А потом ты сделаешь со мной всё, что захочешь...
— Да, — он сглотнул усиливающуюся горечь. Даже Миранда со своими тараканами на фоне соблазняющей драконицы показалась невинной.
Айя запела. Тихо, как поют колыбельные матери своим малышам. И мотив был слишком знаком Тео, которого Авала убаюкивала в детстве, так что он невольно зевнул. Голос у драконицы, надо признать, оказался мелодичным, приятным... Тео вздохнул, расслабляясь, опять зевнул и закрыл глаза, прекращая пялиться в непроглядную насмешливую темноту, хохотавшую над его разочарованием.
В мелодию вселенной постепенно, словно так и надо было, вплетался рефрен, в котором ему, Тео, напоминали о первой встрече с алатусами в горах — с приказом забыть лицо алатуса. И, надо сказать, получалось у певуньи ловко: Тео вскользь подумал удивлённо об удачной рифмовке чепухи внутри божественного текста о звёздах и послании Алатуса.
“Ну, ты и бара-ан! — сказал вдруг в его голове скептичный голос с интонацией Максимиллиана, — да она ведь тебя очаровывает, стирает память!”
И сразу — будто изнутри ледяной водой окатили, когда снаружи рядом лежащее девичье тело и её ладонь источали такой жар, что начал потеть бок и грудь под неподвижными пальчиками.
Сон в одну секунду улетучился, но драконица продолжала петь, попутно используя магию усиления скрытого истинного желания у того, кто, по её мнению, сейчас должен был хотеть спать.
Тео невольно хмыкнул, и Айя “споткнулась” на мгновение, прислушиваясь к дыханию парня, а затем упрямо продолжила, усиливая магию Песни. Замолчала, изумлённая, когда её руку подтянули к губам и поцеловали.
— Ты горячая. Я мокрый, — Тео выпростал руку из-под копны длинных густых волос, сел и стянул с себя рубашку.
Девушка молчала, как если бы собиралась с решимостью завершить задуманное. Упрямо взялась опять намурлыкивать мелодию, но на этот раз её остановили:
— Я засыпать из-за твоя красивая колыбельная. Немного позже, — и не успела она сообразить, её затылок обхватила одна пятерня, а вторая опустилась под волосы, на спину. И голодные мужские губы захватили её — удивлённые, приоткрытые — в плен.
Айя пискнула, попытавшись выбраться из захвата, но обмякла — от страха, неловкости и чего-то ещё, в чём пока не разобралась. Безродный мастер повалил её на кровать, не отрывая своих губ и жадно требуя ответа. Словно и не засыпал только что!
— Прошу, не надо! — застонала она от бессилия, едва её устам дали свободу, а чужие уже сместились к шее, пощекотали мочку уха и бархатно начали спускаться вниз, к ключице, вызывая волну неги и мурашек по всему телу.
Тео не торопился, хотя росло жгучее желание обладать женщиной разнузданно и мстительно — за её беспечность, за её готовность поступиться его чувствами и за равнодушие. Эта драконица бросила ему вызов, сама того не зная. А ещё она была такая же, как он. Своя. Запах её кожи дурманил, и в этом было что-то по-настоящему животное, как и его желание. В эту минуту он не был земным Тео, искушённым женскими ласками и наученный, как надо, как правильно. Он был — Арженти, человеко-дракон, сын дракона и драконицы...