Очарованный кровью
Шрифт:
Неожиданно ему в голову пришла сладкая греза о том, что будет, если случится невозможное и отряды полицейского спецназа настигнут и окружат его как раз тогда, когда он будет предаваться своей излюбленной игре. Пожалуй, со своими знаниями и опытом он сумел бы превратить последующую схватку в захватывающее приключение.
Да, если и существует какая-то тайна, которая стоит за успехом Крея Вехса, то она очень проста. Это — его незыблемая вера в то, что любой поворот судьбы сам по себе ни хорош и ни плох, и что один чувственный опыт по своему содержанию не может качественно отличаться от любого другого. С этой точки зрения, у него не было и нет никаких оснований мечтать, скажем, о выигрыше в лотерею больше, чем о перестрелке с бойцами спецназа» да и бояться
Вехс убрал глушитель обратно в консоль между сиденьями.
Пистолет он опустил в правый карман дождевика.
Нет, он не ждал для себя никаких неприятностей. Просто он никогда и никуда не ходил без оружия. Ни один человек не мог бы вести себя с такой осторожностью. Кроме того, случайности на то и случайности, чтобы случаться неожиданно.
Вернувшись на сиденье водителя, Вехс вынул ключ из замка зажигания и проверил ручной тормоз. Потом он открыл дверь и выбрался из кабины наружу.
Все восемь заправочных насосов оказались рассчитанными на самообслуживание. Его машина стояла у внешней сервисной зоны, которых на этой заправочной станции было две. Чтобы залить бак, Вехсу предстояло пройти в магазинчик при станции, заплатить за бензин и назвать номер насоса, которым он намерен воспользоваться.
Ночь дышала близкой бурей. Проносящийся где-то высоко над головой ураганный ветер гнал с северо-запада тяжелые массы облаков. У самой земли дыхание бури ощущалось заметно слабее, но Вехс слышал, как холодный сквозняк со стоном летит между торчащими, как зубы, бензонасосами, посвистывает у стен его дома-машины и хлопает полами плаща. Магазин — темно-коричневый «кирпич» под светлой алюминиевой крышей, с заставленной всякой всячиной широкими окнами-витринами — был выстроен у подножия высокой горы, поросшей Могучими хвойными деревьями, и порывистый ветер, проносящийся сквозь их ветви, негромко пел свою гулкую, древнюю, одинокую песню. В этот поздний час на шоссе 101 не было никакого движения. Лишь изредка — трубным воем, звучащим, словно крик динозавра на заре кайнозойской эры, — проносился по трассе грузовик, рассекая упругий воздух упрямо наклоненным лбом. У внутренней зоны обслуживания стоял «Понтиак» номерным знаком штата Вашингтон, облитый сверху желтоватым светом галогеновых ламп. Если не считать дома на колесах, это был единственный автомобиль на заправке. Наклейка на заднем бампере «понтиака» гласила: «ПОПРОБУЙ УГНАТЬ, ЕСЛИ ТЫ НЕ ЭЛЕКТРИК». Над крышей бензозаправки горела красная неоновая вывеска: «ОТКРЫТО 24 ЧАСА В СУТКИ», которая была хорошо видна с шоссе, а ее красный огонь очень подходил к звукам, с которыми проносились по шоссе тяжелые грузовики. Багровый отблеск упал на руки Вехса, и ему показалось, что он их так и не отмыл.
Когда Вехс приблизился к входу в магазин, стеклянная дверь распахнулась ему навстречу, и оттуда вышел мужчина с большой коробкой картофельных чипсов и упаковкой «коки» в руках. Он был круглолиц, розовощек, с длинными баками и густыми моржовыми усами.
Указав рукой вверх, он заторопился к своей машине, бросив на ходу:
— Кажется, будет гроза.
— Вот и хорошо, — ответил Вехс. Ему всегда нравилась разгулявшаяся стихия, и чем сильнее буря — тем лучше. Он любил сидеть за рулем в грозу и смотреть, как одна за одной вспыхивают яркие молнии, как гнутся и скрипят деревья, и шоссе становится скользким, как лед.
Мужчина с моржовыми усами направился к «Понтиаку», а Вехс вошел в магазин при бензозаправке, гадая, что этот электрик из Вашингтона делает здесь, на трассе в северной Калифорнии в такой глухой час.
Его всегда восхищало то, как умело жизнь организует ему короткие встречи с незнакомыми людьми, каждая из которых несет в себе зародыш трагедии, каждая чревата драмой, которая может произойти, а может и не состояться. Человек остановился на шоссе, чтобы залить бензин в бак, купил в лавке «кока-колу» и картофельные чипсы, столкнулся с незнакомцем и, отпустив малозначащее замечание о погоде, продолжил свой путь. Ему невдомек, что встреченный им незнакомец мог пойти следом к его машине и вышибить ему мозги. Кому-то использование пистолета в данной ситуации могло бы показаться рискованным, но, говоря по совести, опасность была не особенно велика. Кто-кто, а Вехс сумел бы провернуть подобное дельце, и никто бы ничего не заметил, так что в данном случае вопрос о том, останется ли этот человек жив, либо был исполнен мистического смысла, либо не имел смысла вообще. Даже сам Вехс порой не мог разобраться в таких тонкостях.
Одно он знал точно: если бы судьбы не существовало, ее следовало бы придумать.
Внутри небольшого магазинчика оказалось на удивление чисто, тепло и светло. Слева от входа расположились разделенные тремя узкими проходами стеллажи со всякой всячиной, необходимой в дороге: разнообразными закусками, самыми простыми медикаментами, журналами, книгами в мягких обложках, почтовыми открытками, сувенирами и брелками для подвешивания к зеркалам заднего вида, а также отборным консервами, популярными у туристов и людей, которые, подобно Вехсу, путешествуют в домах на колесах.
У дальней стены магазина он разглядел высокие холодильные шкафы, битком набитые пивом и легкими спиртными напитками, а также два морозильника для хранения мороженого. Справа от входной двери высилась стойка-прилавок, отделявшая от торгового зала два кассовых аппарата и стол для канцелярской работы.
За кассой Вехс увидел рыжего парня лет тридцати с небольшим, с лицом, испещренными крупными веснушками; на его бледном лбу розовело родимое пятно, схожее по цвету со свежей лососиной. Это пятно, имевшее около двух дюймов в поперечнике, удивительно напоминало своими очертаниями свернувшийся внутри матки зародыш, и Вехс подумал, что это, возможно, тень брата-близнеца, погибшего во чреве матери на ранней стадии беременности и навеки оставившего свой след на челе удачливого соперника.
Рыжий кассир читал книгу в мягкой обложке. Завидев Вехса, он поднял голову.
— Что вам угодно?
Глаза у него были серыми как зола, но проницательными и чистыми.
— Моя машина у седьмой колонки, — ответил Вехс.
Радиоприемник, настроенный на волну кантри-музыки, голосом Алана Джексона затянул песню о полуночном Монтгомери, о ветре, о жалобных стенаниях козодоя, о ледяной тоске и одиночестве, и о призраке Хэнка Уильямса.
— Как вы будете платить? — уточнил рыжий.
— Если я попытаюсь снова воспользоваться кредитной карточкой, «Бэнк оф Америка» наверняка отрядит пару своих клерков, чтобы переломать мне ноги, — беззаботно откликнулся Вехс, припечатывая ладонью к прилавку стодолларовую купюру. — Полная заправка. На мой взгляд, это должно обойтись долларов в шестьдесят.
Комбинация музыки и слов песни, странное родимое пятно и грустные серые глаза кассира наполнила Вехса ожиданием. Вот-вот должно было произойти что-то исключительное.
— Переусердствовали с картой во время рождественских распродаж? — сочувственно спросил кассир, выбивая чек. — Как и все мы?
— Пожалуй. Теперь мне, наверное, придется экономить до следующего Рождества.
Второй продавец сидел на табурете за прилавком чуть дальше. Он не работал за кассовым аппаратом, а занимался какой-то бухгалтерией или проверкой инвентарных книг. Одним словом, бумажной работой.
Вехс только теперь глянул на него прямо, глянул и сразу понял, что это и есть та самая исключительная вещь, которую он предчувствовал.
— Вот-вот начнется гроза, — заметил он, прямо и недвусмысленно обращаясь ко второму продавцу.