Очарованный принц
Шрифт:
— И давно ты здесь торчишь?!
— Достаточно.
— Ну, — нахмурилась она, — тогда по крайней мере мог бы подать мне руку.
— Безусловно, — он подошел поближе и остановился, разглядывая ее. — А что еще я должен сделать?
— Потяни за тот угол и засунь его под тюфяк, — взмахнула она рукой. — Да нет же, не так! Он выскочит, как только кто-то уляжется на кровать! Ты что, никогда в жизни не заправлял постелей?
— Честно говоря, нет.
— Ну так пришло время этому научиться. Она сползла с кровати, отодвинула Коннора в сторону и старательно продемонстрировала,
Неожиданно выпрямившись, она повернулась и поймала его взгляд. Его лицо немедленно приняло скучающее выражение.
— А теперь наволочки, — заявила Джемма. — Как думаешь, хоть с ними ты смог бы управиться?
— Полагаю, что да. Однако я пришел сюда не для того, чтобы играть в горничную.
— Так зачем же, скажи на милость, ты сюда пришел?
— Потому что одна из служанок клянется, что слышала ночью странные звуки вот из этой самой комнаты.
— Странные звуки? — нахмурилась Джемма. — Что ты имеешь в виду?
— Стучали или топали, что-то в таком роде, — пожал плечами Коннор. — Она настаивает на том, что в тот момент вся семья сидела внизу, и во всем крыле не было ни души. И я подумал, что надо в этом разобраться, пока слухи о привидениях и гоблинах не переполошили всю челядь.
— Привидения в Гленаррисе? — расхохоталась Джемма. — Как таинственно!
— Вовсе нет, если ты суеверна. Тогда ты места себе не найдешь от страха.
— А я уверена, что странные звуки из этой комнаты очень просто объясняются, — фыркнула Джемма.
— Вот как? — удивился он.
— Ох, ну конечно, Коннор! Разве тебе не ясно? Ведь в спальне в конце этого коридора жили твои кузены Драмкорри!
— Ну и что же?
— Как ты думаешь, отчего они всякий раз так опаздывали к обеду? И как ты думаешь, куда они скрывались всякий раз, когда их не могли разыскать в течение часа, а то и двух? Наверняка в первую попавшуюся им пустую спальню — и чем дальше она была расположена от парадных покоев, тем лучше. Ты ведь знаешь этих новобрачных!..
— Ты так считаешь? — тихо спросил он. Она поперхнулась, словно он ударил ее. Ее щеки вспыхнули.
— Ах эта юная любовь, — издевательски протянул он. — Да, я согласен что им трудно было держаться в рамках приличий. И я в полном восторге от того, что они слонялись именно по моему дому, залезая то в одну кровать, то в другую, чтобы насладиться торопливыми объятиями.
— Коннор, не надо…
— Не надо что? — спросил он, тогда как она смешалась и отвела глаза.
Джемма лишь покачала головой, избегая его взгляда.
— Не надо муссировать тему «юной любви»? — сердито продолжал он. — Не надо вспоминать, что некогда и мы с трудом могли удержаться в рамках приличий?
— Н-нет! Дело вовсе не в этом!
— Но тогда в чем же? Откуда эта неожиданная девичья стыдливость?! Думаешь, я не заметил, какими глазами ты смотрела на их ласки и на то, как они раздевали друг друга взглядом прямо за обеденным столом! Ты ведь завидовала им, не так ли, Джемма?
— Н-не
— Смешным? Странно. А мне-то казалось, что ты вот-вот разрыдаешься всякий раз, как кузен Родди при тебе запускал руку под юбку Каролины.
— Ну вот, теперь ты мне грубишь! — Ее губы задрожали. — И вовсе я не собиралась плакать! Я… Я… — тут она окончательно утратила дар речи. Да и откуда, скажите на милость, могла бы она найти подходящую отговорку, если каждое слово Коннора было чистейшей правдой?! В отчаянии топнув ногой, она отвернулась.
Коннор молча наблюдал, как Джемма укладывает на кровать подушки и набрасывает покрывало. Вместо того чтобы разозлиться, он пришел в прекрасное расположение духа: ему удалось добиться некоторого успеха в их противостоянии. Ведь если она молчаливо согласилась с тем, что он только что сказал, — значит, в глубине души она все-таки чувствует то же, что и он…
У него защемило сердце от надежды. И желания.
Набравшись храбрости, он вдохнул всей грудью, еле слышными шагами двинулся к Джемме и остановился у нее за спиной. Она застыла, когда Коннор опустил руки ей на плечи, но не отшатнулась.
— Джемма…
— Коннор, пожалуйста, — взмолилась она дрожащим голосом. — Уходи.
Он придвинулся ближе, так, что его дыхание коснулось ее шеи.
— Ты действительно этого хочешь?
— Н-н-… да! У м-меня полно дел, и я н-не хочу, чтобы ты так себя вел…
— А как я себя веду? — еле слышно спросил он, продолжая ласкать ее плечи.
— Ты сам знаешь. — Джемма нетерпеливо дернулась, но не рискнула повернуться.
Ох, конечно же, он знал. А еще он знал, что в то время как слова говорят одно, тело ее говорит совершенно другое. Он чувствовал, как она трепещет под его руками, как участилось ее дыхание, и знал, что достаточно лишь слегка опустить руки — и он коснется пышных, соблазнительных грудей и ощутит, как под тонкой тканью платья напряглись упругие соски…
От одной мысли об этом у него чаще забилось сердце.
Еще ни разу за все эти бесконечные недели он не стоял так близко возле своей жены. Его пальцы легко скользнули к ее шее, нащупав бешено пульсирующую жилку под нежной кожей.
— Джемма…
Повинуясь его голосу и ласковым движениям пальцев, Джемма повернулась к нему лицом. Она стояла, понурившись, безвольно опустив руки, словно надеясь на то, что если не будет его замечать, он просто исчезнет сам.
Но этого не случилось. Его руки нежно подняли ее голову. Она зажмурила глаза… Это было последнее, что, она еще могла предпринять, чтобы попытаться устоять перед ним. Тело уже предало ее…
— Поцелуй меня, Джемма, — хрипло прошептал Коннор. — Поцелуй меня так, как раньше.
— Я не могу, — отвечала она прерывисто, едва не плача.
— Почему? Неужели ты забыла? Ну что ж, позволь я напомню тебе.
Он наклонил голову, словно завораживая; руки его как бы сами собой сомкнулись за ее спиной. Почти приподняв Джемму над полом, Коннор приник к ее губам.
Он со сгоном обхватил ее затылок, другой рукой еще теснее притянув ее к себе, так что она ощутила, как напряглась его плоть.