Очаровательная незнакомка
Шрифт:
– Постойте, миссис Хантер.
Девушка возмущенно повернулась на каблуках:
– В чем на этот раз дело, мистер Стюарт?
– Если не возражаете…
И он выразительно посмотрел на ее руку. Проследив за его взглядом, Энджелин обнаружила, что все еще держит в руках его золотые часы.
– Ах да, конечно. Извините.
Она отдала ему часы и начала взбираться по трапу. Руарк Стюарт следовал за ней. Вскоре «Красавица Байо» продолжила свое путешествие вверх по реке.
В тот же вечер Генри Скотт вернулся в каюту очень поздно. На его лице было написано уныние. Сгорая от стыда, он
– До последнего доллара? – не веря своим ушам, переспросила Энджелин.
– Да, детка, – печально подтвердил Генри, без сил опускаясь на койку.
– А кому ты проиграл, папа? Может быть, этот человек вернет их?
Генри покачал головой:
– Тем двум, у которых я недавно выиграл. А теперь спустил все – и выигрыш, и все наши деньги…
– Ох, папа, ну как же ты мог?!
Задавая этот риторический вопрос, Энджелин заранее знала ответ на него. Во-первых, ее отец был совершенно не похож на типичных шотландцев, прижимистость которых вошла в анекдоты, а во-вторых, на всем Юге Соединенных Штатов трудно было найти карточного игрока хуже него. Ну почему, почему она ослабила вожжи? Ведь порой этот упрямый старик становится норовистее Храброго Короля! Энджелин хотелось сейчас только одного – как следует выплакаться, так, чтобы уже и слез не осталось.
Как она устала от этой унизительной бедности, от необходимости постоянно бороться за выживание! Четыре долгих года она пыталась сохранить Скотткрофт и хоть как-то прокормить Большого Чарли, Клео и Обби. Четыре долгих года она прятала Храброго Короля, чтобы пришлый янки или какой-нибудь другой мошенник, ищущий легкой наживы, не стянул его ненароком. Она даже пошла на унизительный брак с Уиллом Хантером. И все ради чего? После всей этой борьбы со Скотткрофтом все равно пришлось расстаться. Когда были уплачены все долги и погашены просроченные кредиты, у них осталось всего-навсего две сотни долларов. А теперь нет и их… Энджелин казалось, что сейчас у нее разорвется сердце. Она выбежала из каюты, чтобы втихомолку выплакаться. Без сил опустившись на темную, грязную палубу и прислонившись к какому-то тюку с хлопком, девушка лила слезы до тех пор, пока они не иссякли.
Обессиленная, она уже собиралась было вернуться в каюту и хоть как-то успокоить Генри – наверняка выход можно найти! – как вдруг услышала голоса. Рядом с ней остановились двое мужчин.
Не заметив присутствия Энджелин, они погрузились в увлекательное занятие: – разложив на одном из тюков пачку банкнот, мужчины начали делить их на две кучки.
– Вот твоя половина, Чарли. Неплохой улов за один вечер! И ведь что приятно – никто ничего не заметил, – сказал один.
– Я вовсе не уверен в этом, Пит, – возразил другой – по всей видимости, Чарли. – Этот парень, Стюарт, смотрел на нас с подозрением. Наверное, нам надо было разделиться. Ну, не играть в паре.
– Что же, прикажешь играть с этим Стюартом? Ну уж нет! – энергично возразил Пит. – Правду ты сказал – надо держаться от него подальше. Его против шерсти не погладишь, не то, что других…
Чарли противно хохотнул:
– Вроде этого старичка Скотта, да? Вот дуралей! И ведь так ничего и не заподозрил… Не успели мы бросить наживку,
Энджелин прямо подскочила на месте, услышав эти слова. «Они ведь говорят о папе! – с негодованием подумала она. – Эта гнусная парочка карточных шулеров обчистила его, а он ничего не понял!»
Когда мужчины скрылись во тьме, все еще посмеиваясь и радуясь неожиданной удаче, Энджелин поспешила обратно в каюту.
– Папа, выслушай меня! Тебя подставили два прожженных шулера, – задыхаясь, сказала она. – Я только что подслушала их разговор на палубе – они хвастались, как ловко им удалось тебя провести. Надо пойти и рассказать обо всем капитану. Он-то заставит их отдать наши деньги!
Генри покачал головой:
– Не получится, детка! Их надо застукать на месте преступления, иначе ничего не докажешь. Они-то ведь путешествуют в первом классе, так что заранее ясно, кому из нас поверит капитан…
Кровь бросилась Энджелин в голову.
– Надеюсь, ты не считаешь, что я дам им уйти безнаказанными – после того как они обобрали тебя до нитки?
– Подожди-ка, дочка, дай маленько пораскинуть мозгами, – задумчиво проговорил Генри. – Похоже, выход все же есть. Слушай, что я придумал – я снова сяду играть с ними! Но, конечно, для этого мне нужны денежки…
– Снова сядешь играть? – переспросила изумленная Энджелин. – Мало того, что ты проиграл?
Однако Генри уже не слушал ее. Настроение старика явно улучшилось. Он поудобнее устроился на койке, подложив руки себе под голову:
– А теперь надо немного соснуть. Все равно сегодня вечером уже ничего сделать не удастся. – Его голубые глаза лукаво сверкнули. – Только бы достать денег и снова сесть играть…
У Энджелин же в голове вертелись совсем другие мысли.
«Я отберу у этих негодяев наши деньги, даже если мне для этого придется приставить пистолет к их виску!» – решила она.
Глава 4
Одинокой девушке, стоявшей на палубе, раскаты далекого грома больше напоминали артиллерийскую канонаду. За прошедшие четыре года Энджелин часто приходилось с тревогой прислушиваться к этому звуку, чтобы определить, насколько близко к Скотткрофту подобрались пушки янки. Пронизывающий холодный ветер растрепал верхушки деревьев, вспенил поверхность реки белыми барашками. Энджелин поплотнее закуталась в плащ. Низко нависшие серые тучи грозили в любой момент опрокинуть свое малоприятное содержимое на беззащитную землю внизу.
Сегодня пассажиров «Красавицы Байо» непрестанно поливал дождь. Так прошел еще один долгий день на борту, наполненный лишь отчаянием и голодом. Тяжело вздохнув, Энджелин вернулась к себе в каюту.
– А, вот и ты, детка, – приветствовал ее Генри, как только Энджелин появилась на пороге.
Он уже успел облачиться в свой лучший костюм и сейчас, завидев дочь, схватил ее за руку и быстро втянул в каюту.
– Давай-ка еще раз повторим наш план. Ты помнишь, что мы решили? Ты должна надеть свое самое красивое платье и делать все в точности, как я скажу.