Очаровательная незнакомка
Шрифт:
Если за последние несколько дней она съела лишь то, что удалось стянуть ее старику отцу, неудивительно, что она очень голодна. На этот счет у Руарка уже созрело решение.
Возвратившемуся официанту он спокойно заявил, отбирая у Энджелин меню:
– Я сделаю заказ для двоих.
Энджелин с неудовольствием отнеслась к такому нахальству. Она привыкла сама принимать решения и не собиралась позволять никому, а тем более этому противному янки, диктовать ей, что есть. К ее вящему ужасу, как раз в этот момент голодный желудок подал свой недвусмысленный сигнал.
Вскоре официанты принесли блюдо с запеченным грейпфрутом. Энджелин не могла припомнить, когда в последний раз ела такой восхитительный деликатес. Ломтики фруктов были обильно посыпаны сахаром и политы мадерой. Не успела она доесть последний кусочек, как блюдо унесли, а вместо него поставили тарелки с дымящимися яйцами в тарталетке. Из вчерашней, чуть подсохшей булочки был удален мякиш, а на его месте красовались два сваренных вкрутую яйца. Булочку обильно смазали маслом и заново запекли. Все блюдо было полито вкусным луковым соусом и посыпано укропом.
Энджелин голодными глазами следила за официантом, который заканчивал последние приготовления – добавлял поверх всего этого великолепия тертый сыр и майонез. Она боялась, что истечет слюной, пока другой официант колдовал таким же манером над тарелкой Руарка.
Наконец, поставив на стол поднос с куриной печенкой и блюдо со свежими круассанами, официанты удалились, и гости смогли приступить к еде.
– Восхитительно! – заявил Руарк, отправляя в рот первый кусок изысканного лакомства.
Энджелин в душе была полностью согласна, но не могла позволить, чтобы последнее слово осталось за ним.
– В соусе многовато лука, – возразила она.
Руарк с удивлением взглянул на Энджелин. Учитывая ее стесненные денежные обстоятельства, а также тот факт, что это блюдо обычно подавалось лишь в самых лучших ресторанах и гостиницах Америки, он никак не ожидал, что оно ей знакомо.
– Неужели вы гурман, миссис Хантер?
– Вовсе нет. Просто моя мать была француженкой. Она часто готовила яйца таким способом. Но это было еще до войны…
Лицо девушки омрачилось при воспоминании об этих счастливых, но, увы, минувших днях. От Руарка не ускользнула эта перемена в настроении соседки. Ее недавний гнев внезапно уступил место печали. Ему захотелось хоть чем-то порадовать ее, и он предложил:
– Попробуйте вот это.
И на тарелку Энджелин лег кусочек куриной печенки. Девушка попыталась выбросить из головы грустные мысли и начала размышлять о Руарке Стюарте. Почему он ей так ненавистен? Потому что он – янки? Но ведь война кончилась уже полгода назад! Она не может вечно враждовать с янки, если собирается жить среди них. А может быть, дело в его напыщенности? Или наглости? Самонадеянности? Да, он ей так неприятен именно в силу всех этих причин, пришла к выводу Энджелин. Подняв голову, она обнаружила, что его темные глаза внимательно изучают ее, и от этого напряженного взгляда ей стало не по себе.
Руарк улыбнулся девушке и протянул тарелку с круассанами, но Энджелин отрицательно покачала головой:
– Нет, спасибо.
– Вы обязательно должны их попробовать. Пьер славится своими круассанами.
Он разрезал булочку пополам и намазал один из кусков айвовым желе. Затем, все так же обворожительно улыбаясь, поднес ко рту Энджелин. Она с беспокойством огляделась и заметила, что Деннинги осуждающе наблюдают за этой сценой.
– Мистер Стюарт, на нас же смотрят!
– Ну, пожалуйста, всего один кусочек! В виде персонального одолжения, – продолжал настаивать он.
Желая положить конец этой неловкой сцене, Энджелин откусила кусочек булочки:
– Действительно очень вкусно.
– А что я вам говорил?
К ужасу Энджелин, которая видела, что на них все еще смотрят, Руарк, как ни в чем не бывало, отправил остаток круассана себе в рот. Он жевал его медленно, смакуя… И в этих его движениях была некая скрытая интимность. Энджелин покраснела, Руарк же не спускал с нее глаз, как будто ничего не случилось, и, казалось, наслаждался ее смущением.
Стараясь как-то замять эту сцену, Энджелин откашлялась и торопливо пролепетала:
– Вообще-то круассаны изобрели вовсе не во Франции, а в Австрии. Когда Мария Антуанетта вышла замуж за Людовика Шестнадцатого, эти булочки появились при французском дворе.
Изумленный Руарк поднял брови:
– Неужели правда?
Энджелин кивнула:
– Французы только дали им другое название, сделали их чуть легче, а также слегка изменили размеры и форму.
– Собственно говоря, то же самое они сделали и с самой бедняжкой Марией Антуанеттой, – заметил Руарк.
Губы Энджелин дрогнули в невольной улыбке, но она попыталась ее подавить.
– Как вы можете так говорить, сэр! – с упреком бросила она и, поддев вилкой кусочек куриной печенки, отправила его в рот.
Руарк усмехнулся:
– Принимаю ваш упрек, моя леди. Но все же вы должны признать, что рецепт круассана не помог злосчастной королеве сохранить голову на плечах…
Энджелин от души расхохоталась. Ей пришлось даже прикрыть рот салфеткой, чтобы печенка не выпала на стол.
Руарк протянул девушке бокал шампанского:
– Выпейте-ка это.
Их обоих продолжал душить смех, и остальные посетители ресторана, глядя на веселую красивую пару, тоже невольно улыбались. Только от стола, за которым сидели Деннинги, веяло ледяным холодом. Наконец, после нескольких глотков сверкающего напитка, Энджелин удалось овладеть собой. Вытерев выступившие на глазах слезы, она проговорила:
– Ваша реплика никуда не годится, мистер Стюарт.
– Прошу вас, называйте меня просто Руарк, – попросил он, обаятельно улыбаясь.
Энджелин уже много лет так от души не смеялась. Но внезапно она ощутила чувство вины. Это было подобно пощечине. Нет, она не имеет права смеяться, не имеет права сидеть здесь, в этом элегантном ресторане. Она ведь обманщица, самозванка, и он наверняка это знает. Он сейчас смеется не вместе с нею, а над ней.
Энджелин вскочила со стула:
– Мне нужно идти.