Очаровательное захолустье
Шрифт:
– И на него выйдем!
– пообещал я.
– Вы уже вышли!
– Теперь по-доброму на меня поглядел.
– Еще с народом бы надо пообщаться.
– С народом?
– дико удивился.
– Говорят, это облагораживает.
– Нет. Со мной это безнадежно. В смысле облагораживания.
– Но все же.
– Я сделал приглашающий жест, рекомендуя прогулку.
– Ну... попробуем, - произнес он.
– На фоне этого, - снова глянул на дым, - все более-менее нормальным кажется!
Дым уже полнеба чернил!
– Да
– снова сорвался он.
– ...Давайте пройдемся...
– успокаивающе сказал ему я и вдруг закашлялся от дыма... Да, Фрол дело знает свое!
По ходу прогулки я мягко втюхивал Кроту, какой тут замечательный опорно-двигательный санаторий был и как люди счастливы были.
– А кто вам сказал, что людское счастье меня волнует?.. Потом этот Фрол, (снова нервно оглянулся), - хоть и сука, но дело знает свое!
Словно подслушал мою мысль.
– Есть в округе хоть один, кто дым этот не видит? То-то. И весь мир это увидит! Точно. У Фрола не заржавеет. А санатории для колгоспников... усмехнулся он.
– Даже Москва это теперь не покажет! Как там было у них? "Пальцы и яйцы в солонку не макать". Абзац! Прошло все это.
Некоторое время мы шли молча. Но не бессмысленно: многоглавый змей на месте оказался, в воде, - от жары там спасался. Может, что удумаем вместе? Одна голова - хорошо, а много - лучше! Тем более - там еще добавилось несколько голов. Петр, что было приятно, и те двое - "новеньких", что в милиции привечали меня... что было неприятно, и еще одна - коровья - голова. Видно, с совещательным голосом. Солнце словно плавилось в реке, и они как бы сидели в расплавленном солнце.
– Вода теплая!
– прокаркала бровастая голова.
– Купайтесь!
И те "новенькие" как-то дружелюбно глядели на нас. Не при исполнении?
Крот, кстати, так в трусах купальных и шел. Все продумано у меня!
– Ну что ж...
– произнес Крот и слез в воду. Я за ним. Пока все неплохо.
– Виски? Коньяк?
– предложил бровастый, хотя не наблюдалось ни того, ни другого.
– Предпочел бы минеральной, - ответил Крот.
– А это ты из реки пей!
– рявкнула крайняя голова, вроде как женская, давая сигнал к атаке.
– Ну что? Продал уже?
– кивнув на дымящийся небоскреб, произнес бровастый.
– Приехал тут телевизоры мутить!
– подъелдыкнул и Петр, и это почему-то как раз и задело Крота: глянул на меня гневно... В плане предательства моего? Что это я про телевизоры выдал? Ей-богу, нет! Это Петр сам подслушал, когда гостил у меня: Лидия Дмитриевна с третьего этажа приходила жаловаться... сейчас, впрочем, не в этом суть - с Кротом сейчас нет смысла ругаться... Да он неплохой вроде мужик.
Мои друзья, "новенькие" из милиции, проявили вдруг повышенный интерес к моим ранам, окружили меня и почтительно разглядывали.
– Да-а! Профессионалы работали!
– говорил Иван восхищенно, нежно прикасаясь к моему лицу.
– А вы что же - любители?
– удивился я.
– Нам до них далеко!
– самокритично сказал гологоловый.
– Молчать!
– рявкнул бровастый.
– Хватит херню тут молоть! Будем разговаривать?
– Он обернулся к Кроту.
– Давайте, - спокойно ответил Крот.
– Впрочем, кого не интересуют нефтедоллары - могут выйти!
Таковых не оказалось - наоборот, все головы проявили интерес, и даже интеллигентная голова, в пенсне, подвинулась поближе. Женская голова заулыбалась кокетливо. Бровастая зашевелила бровями, усиленно соображая. Петр и корова погрузились в задумчивость.
– Знаешь, сколько оператор-сливщик получает у меня?
– обратился Крот прямо к гололобому, видно чуя в нем наиболее опасного.
– Откуда ж, - сглотнув слюну, выговорил тот.
– Так вот. Нисколько, - жестко проговорил Крот.
– Если терминал тут не будет построен. Кто-то что-то имеет против меня?
– Он обвел всех взглядом.
Все помалкивали. Только бровастый открыл рот и, подержав его в этом положении, снова закрыл.
– Так вам охрана, наверное, будет нужна?
– ревнуя к успеху друга, уже фактически сделавшему карьеру, встрял Иван.
Крот перевел на него тяжелый взгляд.
– Нужна, - сказал он.
– Но дисциплинированная. Которая приказы мои выполняет беспрекословно!
Ваня всеми немногочисленными выразительными средствами своей физиономии изобразил беспрекословность.
– Давай я тебя к мэру сведу!
– наверстывая гигантским броском вырвавшуюся вперед шушеру, предложил Кроту бровастый.
Крот долго насмешливо смотрел на него.
– А к мэру мы не с тобой пойдем!
– торжествуя, разделяя и властвуя, проговорил Крот.
– Мы вот с молодежью к нему пойдем! И потребуем все, что нам положено. Правильно, молодежь?
Молодежь стеснительно кивнула. Бровастый, не в силах подавить раскол в своей армии, начал икать.
– Замерз? Выйди, - усмехнулся Крот, и молодые подобострастно хохотнули.
Победа. Те, кто не молодежь, просто улыбались, глядя на Крота. Держались только Петр с коровой. Корова (совещательный голос) задумчиво смотрела на Петра.
– А что с крупным рогатым скотом будет?
– мужественно произнес Петр.
Тут Крот решил прибегнуть к моим (кстати, совершенно неоплаченным) услугам.
– Это твой родственник, что ли?
– спросил он у меня.
Я вынужден был кивнуть: с какой стати отказываться?
– Так вот, скажи своему родственнику, - проговорил Крот, - если он не обеспечит молоком и мясом две тысячи человек, что будут у меня работать, а также экипажи танкеров, что будут сюда приходить, то он тебе больше не родственник.
Вечно через меня норовят неприятное передать!
Такой текст я, естественно, не собирался произносить, но этого и не требовалось - все было сказано и так.