Очень Дикий Запад

Г. Бар Ульрих

Позади ковбоя раздался душераздирающий крик. Картина, представшая его взору, была настолько отвратная, насколько и ужасная. Жаба оставила все попытки прыжком настигнуть БТР, и теперь передвигалась исключительно по земле, едва не касаясь ее своим бородавчатым пузом. Из-под мощных конечностей с жуткого вида когтями в разные стороны отлетали вырванные куски дерна. Крик вновь повторился, и ДиЗи с ужасом понял, что кричит человек. Скреббер наступил на одного из бойцов сопровождения, вернее, слегка задел когтем, и теперь тот, извиваясь, как разрубленный надвое червяк, выл на одной ноте, пытаясь удержать сизые внутренности там, где им положено быть. Затихал он только тогда, когда

заканчивался воздух в легких, но стоило ему вновь вдохнуть, и вой возвращался.

ДиЗи с омерзением ощутил запах, распространяемый этим нелепым и жутким созданием, с удивительно теплым на слух именем Зайка. Вонь стояла такая, что невольно ковбой относил себя кпочти умершему, не менее того бедолаги, что корчился в паре десятков метров от него. Слезы брызнули из глаз. Появилось желание заткнуть рот и нос и не дышать вовсе. Лучше задохнуться. В душу закралась совсем уж абсурдная зависть к умиравшему бойцу; боль того была такой, что на запах он не обращал никакого внимания. Но и это не последний сюрприз от скреббера. С отвращением ковбой наблюдал, как с бородавчатого брюха, с вершинки каждого уродливого сероватого нароста, стекает синяя жижа, оставляя сверкающий на солнце широкий след. Воздух рябил над этой полосой, как в жару рябит над раскаленным асфальтом. Не эта ли жижа так воняет? Насколько помнил ДиЗи, в прошлую мимолетную встречу с этим существом он ничего подобного не заметил.

— Твою жабью рожу! — послышался возглас Тычка.

ДиЗи повернул голову на крик и открыл рот в изумлении. На большее его не хватило. Вопреки здравому смыслу Тычок стоял во весь рост, пытаясь справиться с автоматом левой рукой, крича в спину уползающему дальше монстру.Ствол не слушал хозяина.«Почему левой? Ведь Тычок правша»,— промелькнула мысль в голове ДиЗи. Что-то настораживало в облике его крестного.Ответ стал очевиден, как только ковбой присмотрелся. Правая рука Тычка отсутствовала. По локоть.

— Плюнь! — сдергивая на землю друга, уговаривал Тоска. — Ему твоя очередь — как почесаться!

«Что значит «плюнь»? А как же рука?»— подумал ДиЗи, но повинуясь острому гневному взгляду единственного глаза командира, уткнулся носом в траву. От вони это не уберегло, но хоть слегка разбавило то амбре, что исходило от слизи.

«Почему купол не сработал? —ДиЗи, не зная, что делать, пытался хотя бы размышлять. — Ведь дар же есть. Отчего Тычок не воспользовался им? Забыл? Ну, от такой вони это не мудрено. Сам-то я позабыл обо всем на свете».

В следующий миг стало не до размышлений. Зайка сошел с ума и бил по мозгам так, что света белого не видно. Звон в ушах стоял такой плотности, что его можно было резать ножом и на хлеб намазывать. Глаза заполнила зеленая пелена, превратив весь мир в удивительный, болотного цвета, размытый и нечеткий рисунок сумасшедшего.

Сердце бешено колотилось, намереваясь проломить грудную клетку, не иначе, и ускакать куда подальше. ДиЗи не мог, не имел права винить его в этом. Будь его воля, не трясись так ноги, может, он сам бы сейчас несся куда-нибудь в сторону канадской границы. Знать бы еще, где эта граница…

В такие минуты время способно выкинуть фортель, что и произошло. Сколько этого самого времени прошло с тех пор, как Зайка взбесился — ДиЗи точно сказать не взялся бы и за миллион долларов. Да что там миллион долларов! Даже за десять споранов. Может, пять секунд, а может, и час. Не важно. Важно то, что взгляд прояснился, словно те слезы, что текли по щекам ковбоя в два весенних ручья, вымыли муть из очей и вернули зрение. Гул из головы тоже улетучился, и вернулись звуки.

И тут же звуки удивили. Глухо тявкал Вал. ДиЗи отыскал Щелкунчика

и убедился в своей правоте. Снайпер «Звездного», стоя на одном колене, прижал к плечу приклад и стрелял, не жалея дефицитных патронов. Проследив за вероятной траекторией полета пуль, ДиЗи вскрикнул. Щелкунчик стрелял по скребберу. Вернее, не по самому монстру. В короткой передней лапе чудовища трепыхался, вяло отбиваясь, один из бойцов сопровождения. Как он угодил в когти Зайки? Скорее всего, его ноги не так сильно тряслись, как у ДиЗи, и он попытался укрыться в лесу. Не повезло. Теперь, как понял ковбой, снайпер пытался подарить своему товарищу более легкую и быструю смерть.

— Матерь Божия… — прошептал ДиЗи, и в этот момент тело в лапе скреббера дернулось в последний раз.

Щелкунчик попал.

Подкинув мертвого уже человека в воздух, монстр поймал его на лету, широко разинув свою пасть, и продолжил преследовать БТР, что катился сам по себе.Скоро настигнув бронированную машину, Зайка ухватил ее передними лапами и, подняв над собой, с размаху впечатал в землю. Вспрыгнув на поверженного врага, какое-то время топтался по смятому БТРу, давил его с таким остервенением, что колеса полетели в разные стороны. Огласив мир последним победным кличем, скреббер спустился с груды металла, которая некогда была грозной военной техникой, и не спеша направился в сторону леса, не удостоив своим вниманием тех, кто остался в живых.

ДиЗи понял, что это ему напоминало. Так себя ведет хищник, когда расправляется над тем, кто посмел осквернить своим присутствием его территорию. Выходило так, что не люди ему нужны были. Скреббер принял БТР за более мелкого, но очень наглого собрата и попросту устранил угрозу. Дела. Только вот легче от этой догадки ДиЗи почему-то не становилось. Пока эта тварь мифического врага истребляла, люди гибли и конечности теряли.

С воспоминаниями о конечностях вернулась тревога за крестного, и ДиЗи со всей возможной скоростью на которую был сейчас способен, устремился к командиру и Тычку. Ноги скользили по синей жиже, и приходилось сдерживать себя, остерегаясь падения. Еще не хватало уткнуться носом в эту субстанцию.

— Где рука? — зачем-то спросил он, как только подошел к тому месту, где сидели Тычок с командиром.

— В рифму хочешь? — беззлобно, даже наплевательски ответил Тычок. — Тут где-то. Точно знаю.

— Кряж уже ищет.

— Этот найде-е-ет, — протянул Тычок.— Дай закурить, а? Знаю, что нельзя. А с другой стороны — чего нам уже бояться? Не в засаде, чай, сидим.

— На, конечно.

Тоска извлек портсигар и, прикурив, отдал сигарету другу.

— Нашел! — Кряж, ползающий на карачках, выпрямился и вскинул в победном жесте руку над головой. Только не свою, а Тычка.

— Да не тряси ты ей, дубина. Сломаешь.

Засмеялись все. Нервы, передряга и то, что они все, по большому счету, легко отделались, позволило смеху вытеснить то напряжение, в котором они все находились последние минуты. И еще тот факт, безусловно, что шутили Саньки, чего, по словам Тоски, никогда раньше не случалось.

*****

Восемь уцелевших.

Тоска и его бойцы потеряли только руку Тычка, которую, к ужасу ДиЗи, решено было пришить прямо на месте, и пришивал ее один из Саньков, заверив ковбоя, что подобное уже проделывал успешно. Культю полили желтоватой жидкостью, которой еще и Тычка напоили, и пришили. Щелкунчик выдернул из бронежилета пару пластин. Соорудили шину. Теперь Тычок спал без задних ног, укрытый клетчатым пледом, обнаруженным в недрах его рюкзака. Не верилось, что все срастется как положено. Там же не только кость, там еще и сухожилия разные, да и вены…