Очень долгое путешествие, или Инь и Ян
Шрифт:
***
Стенки пузыря покрылись инеем и осыпались. Наступила морозная звенящая тишина. Лёжа на досках на животе, мы вглядывались в темень двора сквозь щель между ящиками. Весемир тянул за руку Цири, она в ужасе оглянулась на застывшего оледеневшего Эскеля. За ними на двор выходили всадники Дикой Охоты.
Имлерих — правая рука Эредина, короля Дикой Охоты, — откинул щитом старого ведьмака, сам Эредин за волосы потащил Цири к порталу. Девушка надрывно кричала. Весемир поднялся, несколькими ударами отбросил Имлериха в сторону и кинулся вслед. Огромный эльф разогнулся,
— Имлерих! — скомандовал Эредин трубным голосом.
Тот подхватил Весемира и прижал, держа за горло, к стене под нами.
— Беги! — прохрипел Весемир девушке, его ноги подёргивались в воздухе.
— Она тебя не бросит, — Эредин медленно снял маску в виде черепа. На Цири смотрело бледное лицо с хищным носом и суженными в точки зрачками безумных глаз. — Вы, люди, так непрактичны.
Кольцо всадников сжималось. Вперёд выступил чародей с длинным посохом со светящимся шаром в навершии. Эредин протянул руку Цири. Вокруг в темноте мелкими холодными мухами кружился снег. Я схватила ладонь Иорвета правой рукой, приготовила левую, выжидая нужный момент.
Меч Цири звякнул о камни. Она медленно пошла к Эредину.
— Я запрещаю! — закричал Весемир. Цири шла вперёд. — Вечно ты никого не слушаешь… Мне всегда это нравилось.
Весемир выхватил стилет и вонзил его в бок Имлериха. Я накрыла ладонь Иорвета.
***
Шар в посохе Карантира ярко освещал мрак изнанки. Сам чародей, в отличие от остальных всадников, видимых лишь абрисами, выглядел здесь стройным высоким юношей в тонкой эльфийской тунике, с длинными белыми волосами, ниспадающими по спине до пояса.
Мы соскользнули вниз, мой волк прыжком впился в горло гончей Дикой Охоты и принялся трепать её. Я шикнула на него, волк, недовольно рыча, бросил добычу.
Из-за отворота сапога Иорвет достал стилет, которым когда-то уколол себя в палец, чтобы снять иллюзию, и задумчиво стоял около Имлериха, неподвижно держащего старого ведьмака за горло. Вопросительно оглянулся, глаза на белом лице вспыхнули. Со всей решимостью я кивнула.
— Я в тебя верю, — тихо сказала я.
Иорвет отвернулся к ведьмаку, примерился и коротко вогнал стилет тому в живот.
— Уходим, — приказал он, убирая стилет, и в этот момент я с ужасом увидела, что шар на посохе Карантира вспыхнул, а юноша стал медленно поворачивать голову в нашу сторону.
«Это невозможно», — промелькнула мысль, и мы бросились со двора. Мы должны были убежать как можно дальше, но шар сиял всё ярче, прорезал изнанку молниями, и она схлопнулась, когда мы пробегали мимо застывшего Эскеля. Иорвет толкнул меня в сторону, и мы вжались в нишу двери в замок. Из-за угла я видела, как изо рта Весемира хлынула кровь, голова ведьмака бессильно свесилась набок.
— Не-е-ет! — закричала Цири.
В отчаянии она попятилась. Повинуясь знаку Эредина, к ней двинулись всадники. Цири упала на колени, замерла, резко выгнулась. И в следующий миг воздух прорезал крик дитя Старшей Крови.
Голова будто лопнула, засвистел ураганный ветер, я полностью оглохла. Крик становился всё громче, и неожиданно ступенька крыльца больно ударила углом по затылку. Иорвет подмял меня, подгрёб под грудь и с силой сжал ладонями мою голову, закрыв уши. Боль пронзала каждую клетку, глаза вылезали из орбит. Я потеряла сознание.
***
В мутном тумане горели свечи. Я щурила глаза, силясь навести резкость. Из темноты вынырнуло бледное доброжелательное лицо Трисс.
— Зрение скоро восстановится, не переживай, — заботливо сказала она.
— Весемир… — прошептала я.
Я увидела, как размытое лицо Трисс нахмурилось, и меня захлестнуло отчаяние.
— Он в очень тяжёлом состоянии, — проговорила она. — Множественные ушибы головы, проникающая рана живота. И сила, вызванная Цири, едва его не добила, хотя и спасла всех нас. Всадники ушли. Хорошо, что Аваллак'х сумел остановить её. Правда, теперь он и сам лежит без сознания.
Меня начал сотрясать истерический смех. Трисс заволновалась, зашептала что-то. Я почувствовала, будто кожу головы массируют мягкие нежные руки, спокойствие и сонливость овладели мной.
— Вот и хорошо, — обрадовалась чародейка. — Колено я тебе вправила. Кости на правом предплечье срастила. Ты хотя бы заметила, что сражалась со сломанной рукой? Через день будешь как новая.
— Спасибо, Трисс, ты лучшая, — я чувствовала к ней безмерную благодарность.
Чародейка улыбнулась.
— Спи. Я пойду к остальным. После крика Цири всем нужна помощь. Даже Йеннифэр, — гордо добавила она.
Мягкое ощущение рук, поглаживающих лоб, баюкало, меня сморил сон.
***
Когда я проснулась, комнату освещало низкое вечернее солнце. В приоткрытом окне в оранжевых лучах танцевали снежинки. На другом конце кровати темнел на белом фоне сидящий ко мне спиной силуэт. Мужчина глядел в окно.
— Эскель! — позвала я.
Он обернулся. Я несколько раз с силой сжала и разжала веки, и чёткость восстановилась. Это был Иорвет. Эльф обошел кровать, присел у меня под боком. Лицо его было бледно, но в остальном он, казалось, был в порядке.
— Как ты? — громче обычного спросил он.
Я прислушалась к себе, потрогала перебинтованное предплечье, согнула колено.
— Уже нормально.
— Что?
— Нормально! — крикнула я.
— И нечего кричать, — буркнул он. — Да, слух ещё не до конца восстановился, но Меригольд клянётся, что это дело пары дней.
— Спасибо тебе, — сказала я и слегка дотронулась до его руки. — Кажется, у тебя всё получилось. Весемир жив.
— Как обычно, — пожал он плечами. — Я же говорил, что мы отличные напарники.