Очень опасная женщина. Из Москвы в Лондон с любовью, ложью и коварством: биография шпионки, влюблявшей в себя гениев

Дронфилд Джереми

Чего Локарт открыто не признавал, так это того, что он начал терять веру в свою собственную политику дружбы с большевиками. Появление Мирбаха потрясло его, и он знал, что SIS делала все, чтобы форсировать этот вопрос. Через свои связи в разведке Локарту стало известно, что антибольшевистские элементы в России, возглавляемые Борисом Савинковым – бывшим военным министром в правительстве Керенского, готовят государственный переворот.

И хотя позднее Локарт отрицал это, он связался с Савинковым и узнал о его планах [181] . Государственный переворот был назначен на 1 мая. Министерство иностранных дел Великобритании с большой настороженностью отнеслось к Савинкову (при царе он занимался антиправительственной террористической деятельностью), но английская разведка втайне планировала поддержать государственный переворот и оказывала ему финансовую помощь. Если государственный переворот будет успешным, то миссия Локарта разлетится в прах.

181

Локарт,

телеграмма Бальфуру, 21 апр. 1918 г., процитировано у Long, Searching for Sidney Reilly, с. 1227. В своих воспоминаниях Локарт не упоминает о том, что он вступал в контакты с антибольшевистскими элементами в начале 1918 г. Дата этой телеграммы Бальфуру совпадает с приездом Муры и Ле Пажа в Москву.

Но государственный переворот Савинкова в Первомай так и не состоялся. В ЧК узнали о нем, и организаторы были вынуждены его отложить. Вместо этого Первое мая в Москве было отмечено первым триумфальным парадом Красной армии на Красной площади [182] .

Никто так никогда и не узнал, кто предупредил большевиков о заговоре. Возможно, это был один из командиров ленинской латышской «преторианской гвардии», которого Савинков пытался подкупить. Немцы были, по-видимому, необычайно хорошо информированы о готовящемся деле, и именно по их новостным каналам пришло сообщение о предотвращенном государственном перевороте.

182

Kettle, The Road to Intervention, с. 83; см. также: Leggett, The Cheka, с. 280.

Одним человеком, который знал о нем заранее, была Мура. Она разговаривала о нем с Локартом во время своего пребывания в Москве и ссылалась на него в том нерешительном письме к нему после возвращения домой. «Первого числа ожидают разных событий», – с тревогой написала она, очевидно боясь, что в результате антибольшевистского мятежа может произойти вторжение немцев [183] . Приблизительно в это же время один или два сотрудника британской миссии в Петрограде – не из круга ее друзей, разумеется, – начали снова задумываться о благонадежности мадам Бенкендорф. Это не имело никаких последствий, и она продолжала выполнять свою работу. Почти все английские служащие доверяли ей, и в министерстве иностранных дел Великобритании ее считали заслуживающей доверия. И хотя глава английской военно-морской разведки был потрясен тем, что русских женщин нанимают в качестве служащих (он узнал об этом от Кроуми), и порекомендовал немедленно прекратить эту практику, министерство иностранных дел предложило, чтобы этот запрет относился к «другим женщинам, помимо мадам Бенкендорф» [184] .

183

Мура, письмо Локарту, HIA. Без даты: вероятно, между 28 и 30 апреля 1918 г. Не совсем ясно, боялась ли она вторжения Германии или ждала вторжения англичан, но тон ее писем тревожный, так что, вероятно, первое.

184

Рекомендация адмирала Реджинальда Холла и комментарии к ним, документ министерства иностранных дел FO 371/3332, папка 91788, 155–158, процитировано у Lynn, Shadow Lovers, с. 192–193. Странно, но Линн истолковывает это как доказательство того, что англичане не доверяли Муре. В комментариях к документу говорится: «Я не знал, что были и другие женщины, помимо мадам Бенкендорф. Полагаю, что всем нашим миссиям следует дать указание не принимать их на работу». Смысл этого ясен: слово «их» относится к «другим женщинам».

Кто бы ни был этот информатор, после неудавшегося государственного переворота Борис Савинков избежал ареста и стал готовить новый заговор. Другим человеком, бежавшим из Петрограда в это время, был финансист Хью Лич – агент SIS и основной работодатель Муры. Он не только помогал переправлять деньги заговорщикам против большевиков, но и начал терять их доверие из-за каких-то темных финансовых махинаций. Также на его хвосте была ЧК. Как его имя попало в поле их зрения – это другой неясный момент. Возможно, не без помощи разочаровавшихся «белых» повстанцев или благодаря кому-то внутри британской миссии… Лич отрастил бороду, спрятался ненадолго в Царском Селе, а затем бежал в Мурманск, где нашел убежище в британской военной миссии [185] .

185

Kettle, The Road to Intervention, с. 83.

В то время как операции англичан в России рушились, немцы во главе с Мирбахом максимально использовали неудавшийся государственный

переворот Савинкова, видя в нем возможность отдалить друг от друга англичан и большевиков и обеспечить себе контрольную долю в России. Война, которая велась в Европе, приобрела новый фронт – его окопы располагались в Москве, а Мирбах и Локарт были воюющими сторонами. И в соответствии с духом войны это было противоборство, в котором один из них окажется убитым.

Глава 7. Давние враги, удивительные союзы. Май – июнь 1918 г.

Их жизнь определяли нетерпение и страстное желание. Мура в Петрограде и Локарт в Москве жили от встречи до встречи. Письма и телеграммы летали между ними туда и обратно; были и записки, торопливо написанные в перерывах между встречами и отчетами, и письма, над которыми долгими часами они размышляли по ночам. Их связь все еще была неопределенной: она выходила за рамки обычных интимных отношений, переходя в область страстного увлечения, но все же Мура еще не знала, как назвать это чувство. Он стал для нее Локи, и она посылала ему поцелуи, а не «наилучшие пожелания», как своим друзьям, но она все еще пыталась разобраться в своих чувствах. Она была глубоко к нему привязана и говорила об особой дружбе, но слово «любовь», исчезнувшее из ее приветствий, должно было вскоре снова появиться в более значимой форме.

Она не могла сформулировать, какие чувства испытывает к своему любовнику-англичанину; знала только, что хочет быть с ним.

В мае у них появилась возможность снова встретиться, и они ухватились за нее с радостью. Эрнст Бойс – руководитель бюро SIS в Петрограде, ехал в Москву на встречу с Локартом. Мура воспользовалась случаем поехать с ним [186] , и в четверг 9 мая, спустя две тревожные недели после их последней встречи, села в поезд. С ней поехала ее давняя подруга Мириам.

186

Мура, письмо Локарту, HIA. Без даты: вероятно, между 7 мая, днем, когда Локарт вызвал Бойса в Москву, и 9 мая, днем, на который был назначен отъезд.

Возможно, Мура трезво оценивала, во что ввязывается, сделав Локарта своим любовником, и, возможно, это влияло на ее чувства – подогревало трепет, усиливало радостное возбуждение и поднимало ее самооценку. Подозревала она об этом или нет, но поезд, летевший к Москве, вез ее к важнейшему моменту в ее жизни. Сильное чувство и сильная опасность будут ее постоянными спутниками начиная с этого момента.

Когда они с Локартом встретились в Москве, страсть, зажженная вновь, стала началом нового этапа в их отношениях и ее жизни. Она стала учиться любить.

Локарт ожидал прибытия петроградского поезда с острой тревогой. Его сильное желание увидеть Муру – душевное волнение и физическое притяжение – было лишь ее частью. В Москве нарастал кризис, и почти каждый день приносил тревожные сюрпризы. Он с нетерпением ожидал встречи с Бойсом, которого властно вызвал два дня назад, чтобы тот объяснил внезапный приезд в Россию нового английского секретного агента [187] .

В начале той недели Локарт пришел в замешательство, когда узнал от одного сотрудника Министерства иностранных дел большевиков, что у ворот Кремля появился англичанин, назвавшийся Рейли, который заявил, что является посланником Ллойд Джорджа, и потребовал встречи с Лениным [188] . С Рейли провели беседу, и большевики захотели узнать, может ли Локарт поручиться за него. Допуская, что Рейли, вероятно, какой-нибудь путешествующий сумасшедший, но также понимая, что никакая чепуха не может стоять за британскими секретными службами, Локарт вызвал Бойса, который приехал ближайшим поездом.

187

Lockhart, British Agent, с. 276.

188

Lockhart, British Agent, с. 276–277; Robin Lockhart, Ace of Spies, с. 67–68.

К удивлению Локарта, Бойс подтвердил, что этот человек, носящий оперативное прозвище ST₁, был агентом SIS. Фактически он был главным агентом в России наряду с капитаном Джорджем Хиллом. Он прибыл в страну несколько недель назад, поселившись в Петрограде, прежде чем приехать в Москву. Его имя, неправильно написанное как Reilli на пропуске, который ему дал Литвинов (тот самый дипломат, с которым Локарт обедал в «Лайэнз»), было Сидней Рейли. А миссией было, по-видимому, стать неофициальным посланником, как и Локарт. На самом деле он был послан, чтобы взять на себя руководство тайными действиями Великобритании против немцев. По крайней мере, такой изначально казалась его задача. С течением времени становилось все менее ясно, что Сидней Рейли делает в России и соответствует ли это тому, что ему официально было поручено делать (что само по себе тоже не было ясно). Очевидно, он был еще одной из многочисленных рулеточных фишек, которые правительство Великобритании рассыпало на красном сукне.