Очень плохая история
Шрифт:
Поднявшись на свою лестничную площадку, Ева нагнулась и проверила маленькую полоску прозрачной пленки, которую она, уходя, наклеивала на низ двери и косяк. Пленка была на месте. Она проделывала так уже много лет, на автомате. Часто она говорила себе, что ее страхи иррациональны, что ей не о чем больше тревожиться, но в глубине души по-прежнему считала, что однажды эта маленькая хитрость спасет ей жизнь.
Уверившись, что с пленкой все в порядке, Ева отлепила ее, открыла дверь и вошла. Квартира была светлая, в ней было много воздуха. Сразу за прихожей располагалась гостиная, совмещенная с компактной кухней, дальше двери вели в спальню и ванную комнату. Из окон виднелся скучный бетонный двор с вкраплениями
Квартира была удобной, все что нужно – под рукой, но даже спустя десять месяцев ей все еще казалось, что она по-прежнему в процессе переезда. На самом деле она нигде не чувствовала себя дома. По-настоящему важно ей было постоянно ощущать одиночество и предсказуемость самостоятельной жизни. Мысль о том, чтобы разделять существование с кем-то еще, пусть на короткое время, внушала отвращение. Ей не нужно было, чтобы кто-то волновался о том, что с ней происходит, задавал вопросы, как прошел ее день, или просто наполнял пространство своим присутствием. Ей было хорошо и без этого.
Джейсона удивляло отсутствие в ее квартире каких-то личных безделушек. Ему хотелось больше узнать о ней, и он как-то сказал, что в комнатах ничего не говорит о ней, как если бы это был номер отеля. Сама она не видела в этом ничего плохого. Услышав фразу, что «здесь не хватает уюта», она подумала, что он имел в виду отсутствие ярких тонов, беспорядка и вороха ненужных вещей. Она пыталась объяснить ему, что не любит яркие тона и все эти вещички, которые для нее ровным счетом ничего не значат. Она не хотела видеть вокруг себя ничего связанного с прошлым. И намеренно избавлялась от вещей, которые цепляли бы струны ее души всякий раз, когда на них натыкается взгляд. Джейсон этого не понимал, как и многого другого.
Ева включила свет и принялась расшнуровывать грязные ботинки. Поставив их в раковину на кухне, чтобы позже помыть, сняла промокшую одежду и осталась в одном белье. Мокрые вещи она повесила сушиться на стулья рядом с батареей в гостиной.
В какой-то момент она вдруг ощутила присутствие Джейсона. Еще каких-то десять дней назад он был здесь. Расположился на диване в гостиной, согревая в ладонях бокал красного вина, и обсуждал с ней детали дела, которое они вели. Работа – единственное, что их связывало, хотя, возможно, утверждать так было бы не совсем справедливо. То, что началось как простое развлечение, каким-то образом переросло в нечто большее, во всяком случае, с его стороны. За то короткое время, что они встречались, Ева изо всех сил старалась не сближаться с Джейсоном, держать его на расстоянии, и все-таки какая-то крошечная его часть, видимо, нашла лазейку в ее душу.
Смерть играет в хитрые игры с сознанием. Ева не любила Джейсона, и тем не менее тяжесть потери – такой внезапной, такой жестокой – пробудила в ней самые разные воспоминания, от которых было не по себе. Без всякой причины она вдруг начинала слышать его голос, в памяти всплывали обрывки разговоров, в голове прокручивались яркие картинки. Она жалела, что его больше нет.
Не так давно он подарил ей свою фотографию в рамке, и теперь его глаза следили за ней со стеллажа, куда он поставил рамку. Все, что так привлекало ее в Джейсоне – его молодость, теплота, энергия, его беззаботная улыбка, – отразилось в этом снимке. Теперь, глядя на фото, она чувствовала боль.
Джейсону очень хотелось сделать совместное фото, но она упорно отказывалась. Он тогда разозлился: «До чего же ты скрытная, Ева. Я хочу все знать о тебе. Все! – Он притянул ее к себе и сильно встряхнул. – Тебе не нужны фотографии людей, которые тебе близки?»
Он попал в точку – не нужны. Ей хотелось сказать: «Они у меня в голове, в сердце, они всегда со мной», но она промолчала.
Еще до похорон Ева избавилась от тех немногих вещей, которые Джейсон оставил у нее. Сложила в пакет и отнесла на помойку пару форменных рубашек, свитер, зубную щетку и бритвенный прибор. Она также стерла в телефоне все их контакты. Так было проще – меньше всего ей хотелось налететь случайно на их переписку, а потом испытывать сожаление.
Ева подошла к стеллажу и взяла фотографию. Долго смотрела на нее и наконец положила в нижний ящик стола.
Для кофе было уже поздновато, хотя в любом случае вряд ли удастся заснуть. Заварила себе крепкий чай, добавила молока и подошла к окну, держа чашку в руке. Раздвинула шторы и устремила взгляд на темнеющую полоску неба, на крыши с трубами, на фонари внизу. Вдали, на окутанном дымкой горизонте, виднелось белое свечение стадиона Уэмбли. Ощущение покоя, которое обычно охватывало ее, когда она созерцала эту картину, не появилось. То, что случилось на Парк-гроув, все перевернуло. Теперь ее главная цель – разгадать, откуда Джейсон узнал о том, что Лайем Беттс якобы находится в этом доме. Это было ошибочное предположение? Или кто-то подсунул ему ложную информацию? Перед тем как перейти в группу по расследованию убийств, он несколько лет входил в состав подразделения по борьбе с организованной преступностью. Вполне вероятно, здесь есть какая-то связь. Она пыталась нащупать ее, но пока безуспешно.
За несколько дней до похорон она попробовала поговорить с близким другом Джейсона, Полом Дентом. Он по-прежнему работал в этом подразделении и мог что-то знать. Однако Пол держался настороже, когда она спросила, откуда к Джейсону могла поступить эта информация. Более того, он категорически отрицал, что про Лайема Беттса Джейсону сказал кто-то из своих. Увидев Пола Дента рядом с Ташей на похоронах, Ева поняла, что пытаться что-то выяснить у него не имело смысла. Совершенно очевидно, что Пол обвиняет ее в семейных проблемах Джейсона, как и в его смерти.
Ева уже собралась задернуть шторы, как вдруг ее внимание привлек большой темный автомобиль, подъехавший к дому. Этот автомобиль в течение всего дня попадался ей на глаза. Скорее всего, пресса, хотя для репортеров типа Ника Уолша машина слишком дорогая.
Через несколько секунд задняя дверца открылась, и на тротуар вышел человек. Он посмотрел на ее окна, поднялся по ступенькам к входу и позвонил в дверь. Ева задернула шторы и отошла от окна. Она не хочет ни с кем говорить.
Снова раздался звонок, на этот раз человек давил на кнопку несколько секунд. Наверно, увидел ее с улицы и был намерен добиться своего. Нахмурившись, она прошла в прихожую и подняла трубку домофона:
– Да?
– Мисс Уэст? Я бы хотел с вами поговорить.
В домофоне его голос звучал тихо и хрипло, тем не менее она уловила сильный лондонский акцент.
– Кто это?
– Мое имя Ален Питерс. У меня для вас сообщение.
– От кого?
– Готов объяснить. Могу я подняться?
– Нет. Я занята.
– Вряд ли удобно говорить об этом через домофон.
– Тогда вам придется прийти в другой раз.
– Сегодня вы получили несколько текстовых сообщений от моего клиента…