Очень серьезная организация
Шрифт:
Салон «Боинга-737» был заполнен примерно на две трети. Мокрушин летел бизнес-классом. В принципе он мог лететь и чартером, но это было бы не просто пустой тратой денег, а глупостью и непрофессионализмом.
Вполне вероятно, что наблюдение за ним попытаются установить уже с первой минуты после приземления. Откуда о н и узнают о его прибытии? Да от него же самого! Три с лишним часа тому назад, за полчаса до вылета, находясь уже в «зоне накопления» аэропорта Шереметьево-1, Мокрушин сделал звонок в Киев, на городской телефон, номер которого выудили из базы данных ныне покойной Ларисы Венглинской.
Причем звонил он с доставшейся ему как бы в наследство
Можно не сомневаться, что у этих мужиков имеется номер ее сотового телефона, что он хранится в их базе данных и что – когда Рейндж воспользовался этой «Вертой» – звонок был идентифицирован.
Правда, Рейндж, позвонив на офисный номер Криворучко, попал не на него самого, а на автоответчик.
«Залыштэ ваше повидомлення писля довгого гудка…» [41] »
Рейндж, дождавшись этого самого длинного гудка, оставил следующее сообщение:
«Здравствуйте, Петр Петрович! Вас беспокоит близкий друг Ларисы Аркадьевны Венглинской! Моя фамилия – Алексеев! Нам необходимо встретиться! Я сейчас вылетаю из Шереметьева… рейс дабл-ю-четыре-ноль-шесть! В Киеве я намерен остановиться в той же гостинице, где проживала Венглинская! Очень надеюсь, что вы изыщете время и мы сможем уже сегодня переговорить по одному обоюдоважному для нас делу… До встречи в Киеве!..»
41
Оставьте ваше сообщение после длинного гудка (укр.).
Автобус с пассажирами отъехал от «Боинга-737». Выгрузились, потянулись гуськом в зал прибытия. Мокрушин одним из первых прошел через контроль, воспользовавшись «зеленым» коридором. Из вещей у него при себе была дорожная сумка фирмы «Burberry» с вещами из расчета на трех-четырехдневное пребывание в чужом городе. День обещался быть теплым, но пасмурным. Одним авиарейсом с Рейнджем в Киев прилетели Технарь и еще один сотрудник «Росзарубежгаза»; все трое вели себя во время перелета и после приземления как незнакомые люди. Мокрушин также был предупрежден руководством, что сразу после прибытия в Киев его будут негласно, тайно опекать сотрудники «службы бэзпэки», о чем есть договоренность с киевскими коллегами. Но и здесь есть важный нюанс: они, эти местные люди из СБУ, не должны до поры ни во что вмешиваться, чтобы ненароком не спугнуть «дичь», чтобы не оборвать по неосторожности и без того непрочные нити, которые сейчас пытаются протянуть параллельно тем ниточкам, которые пыталась здесь плести Лариса Венглинская.
Рейндж выбрался из пассажирского терминала на свежий воздух. Минут пять или семь он перекуривал у входа, вяло отмахиваясь от местных таксеров, которые липли к каждому, кто выходил из здания вокзала. Сапфировая «Верта» в его нагрудном кармане безмолвствовала. Он понял, что торчать здесь бесполезно. Если даже Криворучко и послал кого-то из своих людей в Борисполь, то лишь с целью понаблюдать за одним из пассажиров, прибывших из Москвы рейсом W 406. Не надо считать их за кретинов. И самому не следует быть идиотом, предполагая, что его, Алексеева, представившегося «другом» одной ныне покойной особы, будут встречать здесь с оркестром, цветами и распростертыми объятиями…
Он забросил сумку на плечо и сам подошел к группе частников. Посмотрел на ближайшего к нему мужика, которому было уже далеко за полтинник, поинтересовался:
– Мне в Киев. Какова такса?
– А куда именно вам надо?
– Гостиница «Sherborne». Знаете такую?
– «Шэрборн»? Рядом с площадью Славы? А шо ж не знать, конешно, знаю такую… – Таксист в долю секунды «просветил» потенциального клиента и тут же озвучил прокалькулированную в уме цифру. – Пятьсот гривен. Ну, или сто «зеленых»…
– Поехали.
Около часа пополудни Мокрушин высадился возле парадного четырехзвездного «Sherborne Guest House», одного из лучших киевских отелей. Прошел в фойе, показал служащему на ресепшн свой российский загранпаспорт: один из шестнадцати имеющихся здесь люксов был еще утром в понедельник забронирован на его имя (вернее сказать, на имя Алексеева Владимира Алексеевича, гражданина Российской Федерации).
Формальности отняли минимум времени – уже через пару минут «дорогой гость» получил кард-ключ от своего номера.
Рейндж поднялся к себе в люкс. Принял душ, выкурил сигарету, поглядывая на выложенную им на стол сапфировую «Верту». Мобила молчала, как заговоренная. «Не факт, – подумал он, – что кто-то из этой публики решится позвонить мне по этому номерочку. Наверняка им известно, что случилось с их «клиенткой», какова ее судьба. Тем не менее звонок Алексеева не мог остаться незамеченным. Вот в этом точно можно не сомневаться…»
В сущности, замысел, согласно которому Мокрушину пришлось спешно вылететь в Киев, был довольно прост. Предполагалось, что его приезд в украинскую столицу – даже если местные знакомцы покойной Венглинской не отважатся выйти с ним на прямой контакт – способен расшевелить это осиное гнездо. Надо было заставить их дергаться, нервничать, морщить репы. Перед ними неизбежно возникнут вопросы: «Кто такой? Что собой представляет этот самый Алексеев? С какой целью приехал? Насколько тесно связан с Венглинской и что именно успела ему рассказать о своих украинских связях Лариса Аркадьевна (прежде чем убийца, размозжив ей голову, заставил эту крайне деловую и предприимчивую женщину замолчать на веки вечные)?..» Вопросов возникала тьма.
Возможно, уже самим фактом своего приезда и попытками связаться с ними удастся спровоцировать какие-то неосторожные шаги с их стороны. Которые, в свою очередь, позволят «пробить» тех опасных людей, с которыми они, Криворучко и Ко, – есть такое предположение – могут быть тесно связаны какими-то общими делами и проектами…
Впрочем, на тот случай, если кто-то из бывших конфидентов Венглинской попытался бы все же законтачить с человеком, представившимся ее другом, был разработан свой сценарий, какового и надлежало впредь придерживаться прибывшему из Москвы товарищу.
Сценарий этот тоже прост и вполне убедителен.
Ознакомившись с материалами, которые хранила в своем spy-досье Венглинская, а также на основании анализа записей – вернее, фрагментов этих записей, поскольку в архив она помещала не все, что удавалось записать или запомнить, а лишь «избранное», – был сделан вывод, что Лариса Аркадьевна вела переговоры с руководителями ЧОП «Славутич-Щит» о покупке некоей информации. Собрать для нее эти сведения должны были именно ее киевские конфиденты. А за «полный пакет» интересующих ее данных и сведений она посулила лично Криворучко кругленькую сумму в пятьсот тысяч долларов США…