Очень тихий городок
Шрифт:
Женщина волоком тащила его к воде.
– О, господи! – ахнула Таня. – Она его купаться тащит! Совсем крыша поехала! Неужели не знает, что вода грязная?
– Можно подумать, это имеет какое-то значение, – скривилась Тамара. – Будто этому обрубку что-то ещё может повредить!
– От меня бы зависело, я б вообще запретила таким приходить на пляж! – заявила Таня. – Только людей пугать…
– Не гони, Тань! – резко прервала её Света Коновалова. – Слушать тошно, ей-богу!
– Тошно, не слушай! – огрызнулась та.
– Всё-таки её надо предупредить,
– Лежи спокойно, Светик, не парься. Это не твоё собачье дело, – осадила её Тамара. – И вообще, чего ты в каждой дырке затычка? Самой не надоело? Пусть каждый сходит с ума по-своему. Хочет она купать своего инвалида, пусть купает!
Пока они так препирались, женщина зашла в воду, втащила туда парня, (судя по всему – сына), поправила на нём круг.
Он закачался на воде, поплыл вдоль берега, нелепо загребая одной рукой. Женщина брела рядом по мелководью.
Игра давно прекратилась. Все как прикованные следили за странной парой.
– Твою мать, надо же! – произнёс Ромка, в откровенном ужасе разглядывавший инвалида. – Во урод!
Ни Саня Колосков, ни Олег Дикий против обыкновения не возразили ни слова.
– Блин! Ни хрена себе! – только поддакнул Олег.
Женщина вышла из воды, спокойно села на песок, внимательным, заботливым взглядом смотрела на плывущего.
Тот поймал этот взгляд, слегка, еле заметно, улыбнулся.
Сквозь тёмные очки он прекрасно видел, как смотрят на него отдыхающие. Например, на лице широкоплечего длинноволосого блондина, стоящего у волейбольной сетки, ясно прочитывалось отвращение.
Инвалид отвернулся, стал грести в сторону.
Неожиданно громко зазвонил мобильный телефон.
– Это мой! – засуетилась Света. Порылась в сумке, достала мобильник, открыла: – Аллё! Аллё!
Телефон молчал.
Света раздражённо захлопнула аппарат:
– Во достали! Какой-то придурок всё-время звонит, молчит. Только деньги из-за него уходят!
– Кто же это может быть? – удивилась Таня.
Света ничего не ответила, считала Таню полной дурой, в разговоры с ней старалась вступать пореже. Молча убрала телефон, покачала головой.
– А чё ты ментам не сообщишь? – покосилась на неё Тамара.
– Мне же никто не угрожает, – пожала плечами Света, – просто молчат, и всё. А даже если б угрожали, то чего б менты сделали?
Вопрос остался без ответа. Никто не знал, чего б менты сделали в такой ситуации.
– Светка права, – неожиданно сказала Таня. – Ничего они не сделают. Только бабки слупят с неё ни за что, и всё. Вот чего бы менты сделали! И потом, знаешь, как они нас называют?
– Как? – поинтересовалась Тамара Станкевич. – Говори, чего ты?
– Выблядки, вот как! То есть матери наши – бляди, а мы – выблядки!
Тамара скривилась, неодобрительно покачала головой. Её мать, парализованная после дорожной аварии, уже десять лет пребывала
– Сами они козлы недоделанные! – резюмировала она, брезгливо наблюдая за удаляющимся на резиновом круге инвалидом.
Инвалид с явным удовольствием грёб вдоль берега.
Лёгкий ветерок обдувал его закрытое очками лицо, ласково покачивал на волнах обрубленное, изуродованное тело.
2. Новичок
Рука оторвала новую страницу настенного календаря. Палец быстро уткнулся в нужные лаконичные строки:
ГОРОСКОП. СКОРПИОН. Понедельник.
В этот понедельник Скорпион должен остерегаться новых знакомств. Они могут доставить ему много неприятностей.
В старших классах Приозёрской общеобразовательной средней школы полным ходом шли последние уроки перед началом летних экзаменов. Школьный двор после звонка опустел, только пара прогуливающих биологию девятиклассников лениво курила, скрываясь от зорких директорских глаз в тени могучего раскидистого дуба.
На уроке физики в одиннадцатом «А» царила расслабленная тягучая атмосфера, чему нимало способствовал вливавшийся в открытые окна тёплый, насыщенный весенними запахами майский воздух. Часть учеников лениво следила за тем, как колышется при порывистых движениях туго обтянутая бирюзовой кофточкой грудь учительницы, Седы Магометовны, остальные занимались кто чем горазд, только не физикой, которая совершенно не усваивалась в такую погоду.
Павло Горошевич, накачанный белорус с аккуратно приглаженными льняными волосами, разместился в последнем ряду, с неослабевающим интересом наблюдал оттуда за Светой Коноваловой, сидевшей за четыре ряда от него, а если точнее, то за двумя её косичками, которые периодически подрагивали на Светиной спине. Иногда, когда Света поворачивалась, удавалось увидеть её чётко очерченный профиль, больше в его поле зрения ничего не попадало.
Павло безнадёжно вздохнул, на секунду перевёл взгляд на вздувшийся бицепс на своей правой согнутой руке. Вид такого мощного бицепса несколько утешил его. (Павло Горошевич страдал плоскостопием, старался возместить этот недостаток ежедневными изнурительными тренировками, постоянно увеличивал нагрузку, добавлял на штангу всё больше веса.)
Затем Павло снова посмотрел вперёд, и лицо его посуровело: то, что он увидел, ему активно не понравилось.
Чуть впереди, через два ряда от него, давились от смеха два брата-армянина – Арам и Геворк Асланяны. Арам тыкал брата локтём, многозначительно показывал смеющимися глазами вперёд и вниз. Прямо перед ними сидела Тамара Станкевич, которая в эту минуту склонилась над партой, и её трусы-стринги сильно высунулись из джинсов. Именно на эти трусы с нескрываемым удовольствием и взирали братья.