Очередной конец света
Шрифт:
— У нас есть запас еды и оружие, такого шанса больше может не быть.
Дед рассматривал трофей, не касаясь.
— Работает?
— Все как папа говорил. Направить на цель и нажать.
— Ну да, все просто. Особенно если цель в этот момент ждет, когда ты будешь направлять и нажимать. Только ты ведь уже все решил?
— Сегодня ночью я сделаю три ходки, и у вас будет еда. Следующей ночью мы уйдем отсюда, потому что моллюски будут искать убийцу. Еще через ночь я отправлюсь в место, где стоит дом из красного кирпича, и башни, и звезды на каждой из них. И позову Красную Армию. И она придет.
— А если не
— Значит, я сделал все, что мог. Даже отец не мог бы требовать от меня большего.
Дед мог его остановить. Хватило бы молчания. Но он ответил:
— Пусть все будет так. Только уйдем мы сегодня. Сейчас. На зимнюю стоянку.
Сомов уже не надеялся, что его рапорт кто-нибудь когда-нибудь рассмотрит. Поэтому сейчас он делал то, чему его так настойчиво учили эти два года, то, в чем он был теперь настоящим специалистом. Он полз по-пластунски. Он уже давно привык не думать о том, во что превратится его одежда, Сомов прижал голову к земле и двигался к палатке генерала сантиметр за сантиметром. Только когда его рука уткнулась в полог, он сообразил, что на месте. Осталось сделать задуманное. Максим Иванович встал, одернул гимнастерку и попытался шагнуть ко входу в палатку. В следующую секунду он снова был на земле, только на этот раз его руки были выкручены, но даже эту боль он чувствовал недолго, удар прикладом разом оборвал его мучения.
Когда отец еще был жив, Костик в первый и последний раз видел чужих. Двое мужчин и женщина заночевали с ними. За час до рассвета Костик проснулся от звуков яростного шепота. На улице спорили отец и один из чужаков.
Никогда он не видел отца таким, руки глубоко в карманах, но сжаты в кулаки. На месте чужаков он бы сейчас быстро попрощался и ушел. Законы гостеприимства иногда заканчиваются в самый неожиданный момент.
Костик уже хотел вернуться на свое место, когда, наконец, разобрал, о чем речь.
— И где же твоя Красная Армия?
Шепот не сделал интонацию гостя менее ехидной.
— Она придет.
— Как бы не было поздно.
Отец внезапно успокоился. Заговорил, уже не таясь:
— Три дня и три ночи. Столько должно было пройти. Самое большее. Что-то пошло не так. Вероятно, дело в первом ударе пришельцев, который вырубил всю электронику. Система не сработала. Если бы могли добраться до Кремля… Все можно исправить. И услышат пришельцы, «как шагает по тайным ходам их неминучая гибель»…
— Ты уверен, что у этих тварей есть уши?
Больше Костик ничего не услышал. Отец с чужаком снова перешли на шепот, уже не яростный. Утром гостей не было. Спустя годы, уже после гибели отца, Костик понял, почему тот перестал шептать. Отец не спорил с чужаками, он говорил с сыном.
Прежде чем семья собралась, Костик успел сделать три ходки. Этого должно было хватить до его возвращения. Труп моллюска так и оставался лежать у лаза. Значит, у них еще было время, и была надежда.
Они вместе дошли до развалин ТЭЦ. Когда две его старшие сестры с детьми отошли достаточно далеко, дед передал ему много раз сложенный лист глянцевой бумаги, вложенный в пластиковый карман. Даже если бы Костик умел читать, он наверняка с трудом разобрал бы надпись — «Атлас и карта автомобильных дорог Москвы». Зато он хорошо разбирался в схемах. Все было просто — ему нужно было попасть в самый центр огромной паутины больших и малых дорог.
Костик много раз представлял себе это место, иногда ему казалось, что он даже бывал там сотни раз — на площади, из которой росли вверх и вширь огромное прекрасное здание из красного кирпича, высокие башни, и на каждой — Красная Звезда. Этого не было в Слове. Но так когда-то рассказывал отец. Это казалось правильным — там, где Красные Звезды, там должен быть и секрет Красной Армии. Что-то, что пошло не так, что-то, что можно исправить. Ведь достаточно просто позвать.
Было не трудно идти, было трудно считывать карту — за десятки лет, прошедшие с ее создания, дороги где-то исчезли, а где-то лишь угадывались под слоем песка. К тому же Костик никогда не забывал о моллюсках. Рано или поздно они должны были появиться, и он всегда передвигался от убежища к убежищу. Один раз ему даже пришлось буквально закопаться в песок, когда раковины вылетели из-за дюн, а до присмотренного дома оставалось слишком много пространства.
По счастью, пришельцы были не слишком хорошими ищейками. Они были мастерами уничтожения.
На исходе третьего дня Костик добрался до холма, с которого было очень удобно наблюдать. Если он ничего не напутал, то сейчас он должен был смотреть на конечный пункт своего маршрута. Пункт выглядел не особо — никакого намека на здание из красного кирпича. Ни кирпича, ни башен, ни звезд.
Очнулся Сомов в подвале. В эти дни они окапывались у какой-то деревушки, и дом старосты использовался в качестве комендатуры, а подземная его часть в качестве тюрьмы. Максим Иванович прислушался к себе и с удивлением понял, что наконец-то он получил то, что хотел. Здесь он сможет сосредоточиться. Сомов стянул сапоги и вытащил из-за пазухи тетрадь и карандаш. Расстреливали обычно на рассвете, судя по свету в окне, у него есть почти весь день и вся ночь, он обязательно успеет.
Костик не был бы собой, если бы не проверил все. Потом еще раз и еще раз. Это было то место. Вероятно, впервые в жизни он был на грани того, чтобы перестать верить в Слово, в то, что наступит день и по тайным туннелям придет Красная Армия.
Моллюски могли вообще ничего не делать. Рано или поздно он перестанет находить запасы, дожди в последние месяцы шли все реже, и скоро проблемой будет уже не еда, а вода. Еще год или два, пусть даже десять — они умрут, и не останется никого. Даже пришельцев. Они закончат сбор своего урожая и уйдут. Останется только соленая вода, камень и песок.
— Загораешь, парень?
Костик действовал автоматически, несмотря на то что шансов уйти от атаки не было никаких. Костик перекатился вправо, одновременно спустился вниз по склону. Когда он оказался снова на ногах, то был в трех метрах от того места, где находился, и с ножом в руке.
— Мне повезло, что ты испугался. Мог и сразу убить.
На склоне холма стоял старик. Мужчина был точно не младше деда, но этот — пропитание добывал себе сам. Было в нем какое-то спокойствие. Костик совершенно точно знал, когда незнакомец с ним заговорил, он стоял точно так же. Просто спокойно подождал, пока парень проделает свои кувырки.