Очерки истории российской внешней разведки. Том 3

Примаков Евгений Максимович

По данным разведки, непосредственной разработкой акций политического влияния на правящие круги стран Балтии занимался специальный разведывательный центр военной разведки — абвера — в Кёнигсберге. Немцы подталкивали прибалтов на путь так называемого нейтралитета, за внешне благопристойной формулой которого скрывался отказ от сближения с Советским Союзом, активно выступавшим в то время за создание системы коллективной безопасности с целью обуздания экспансионистских устремлений Гитлера.

В связи с этим в Москве в целом с одобрением восприняли усилия Прибалтийских стран, направленные на образование Балтийской Антанты в сентябре 1934 года. Накануне заключения этими странами соглашения НКИД СССР в директиве загранпредстави-тельствам

указал, что «в нынешней международной обстановке мы относимся положительно к соглашению Латвии, Литвы и Эстонии, полагая, что его положительные стороны перевешивают отрицательные». В Советском Союзе надеялись на усиление в странах Балтии позиций тех представителей политических, военных и экономических кругов, которые видели угрозу германской агрессии и высказывались за организацию отпора агрессору.

Однако были настораживающие моменты. Балтийская Антанта могла быть использована Западом, прежде всего Германией, против Советского Союза.

Безусловно, руководители Литвы, Латвии и Эстонии отдавали себе отчет в опасности той игры, которую вели: она могла при вести к оккупации их стран немцами, как это случилось в Чехословакии.

Однако они рассчитывали, что им удастся договориться с немцами за счет Советского Союза и стать их союзниками, и были готовы дать свое согласие, если Берлин потребует пропустить германские войска через территорию Прибалтики для вторжения в СССР.

Резидентура в Риге информировала Центр об активных попытках германофильских кругов Латвии при участии президента Ульма-ниса на секретных переговорах получить согласие Гитлера на установление союзнических отношений. В свою очередь, немцы делали упор на усиление экономической зависимости Латвии от Германии, чтобы подключить промышленость республики и ее сельское хозяйство к обслуживанию нужд вермахта. Резидентура в Таллинне, отмечая сдвиг эстонской внешней политики в сторону Германии, фиксировала, что Германия рассматривает сланцевую промышленность Эстонии в качестве базы горюче-смазочных материалов для авиации и мотомеханизированных частей.

Берлин своей политикой подталкивал прибалтийских националистов к амбициозным замыслам. Например, по данным разведки, лидеры «Эстонского союза освободительной борьбы» (вапсы) имели намерение создать самостоятельное угро-финское государство в составе Эстонии, Финляндии и советской Карелии, а также территории Ингерманландии — северной части Латвии и части Ленинградской области. Вапсы предложили немцам в ходе реализации их оккупационных планов провести выселение латышей и литовцев как принадлежащих к славянской группе народов. Таков был один из планов превращения Прибалтики в антисоветский плацдарм. Ему не суждено было сбыться, так как германская разведка посчитала, что этот проект не сообразуется с собственными интересами Германии в Прибалтике. Германская разведка опасалась, что хотя «вапсы по своей идеологии близки к нам, однако нет гарантии, что, придя к власти в Эстонии, они будут неуклонно за нами следовать. Кроме того, поддержка Германией вапсов развязала бы руки латвийским перкокру-стовцам («Перкокруст» — националистическая организация, создана в 1931 году. — Авт.), вызвала бы обострение отношений между Эстонией и Латвией, что не в интересах Германии».

В ходе подготовки к нападению на СССР гитлеровцы расширяли сотрудничество с прибалтами по военной линии. Разрабатывались планы ведения совместных боевых действий против Советского Союза. Были налажены также контакты между спецслужбами, которые немцы активно использовали для сбора военной, экономической и иной разведывательной информации о будущем театре военных действий на советской территории.

Все это не ускользало от внимания советской внешней разведки и докладывалось руководству страны.

Был приобретен ценный источник «Печатник», от которого начала регулярно поступать

информация о деятельности кёнигсбергского центра абвера. В дальнейшем «Печатник» получил задание на выезд в Берлин, где он также добывал важные сведения о деятельности немецкой разведки.

Не прошло для нашей разведки незамеченным и усиление во второй половине 30-х годов антигерманских настроений в Прибалтике. Недовольство вызывала как бесцеремонность немцев в обращении с прибалтийскими государствами и их населением, так и проповедь необходимости расширения «жизненного пространства» для Германии.

Подобные же наблюдения делали аккредитованные в странах Балтии иностранные представители. Например, в секретном докладе чехословацкого посла в Риге в свой МИД, текст которого был получен резидентурой, подчеркивалось: «Наиболее многочисленный слой Латвии — крестьянство — страшится СССР меньше, чем власти баронов. Интеллигенция и лица свободных профессий согласны полностью с настроениями и взглядами крестьянских слоев… Правительство, вероятнее всего, пошло бы вместе с армией и аграрниками против немцев.

Эстония проявляет резко выраженные антирусские настроения. В случае войны она, однако, скорее всего все же встала бы на сторону России.

Литва до сих пор играла на двух струнах — немецкой и русской. Литва также решила бы в пользу России».

С учетом этой эволюции настроений в Прибалтике разведка вносила предложения руководству СССР, направленные на нормализацию отношений со странами Балтии. Так, в одной из докладных записок на имя Сталина было предложено, в частности, в интересах расширения сотрудничества с Прибалтикой увеличить импорт эстонской сельскохозяйственной продукции и экспорт бензина в Эстонию, открыть в Таллинне отделение Госбанка СССР, издавать в республике коммерческий печатный орган. В отношении Латвии наряду с соображениями о развитии на взаимовыгодной основе торговых связей содержались предложения об открытии советских консульств в некоторых городах, создании отделения «Интуриста» в Риге для его работы во всех Прибалтийских государствах. По рекомендациям рижской резидентуры в Москве был оказан теплый прием министру иностранных дел Латвии Мунтерсу (1937 г.), несмотря на его прогерманские настроения. Посольство Финляндии в Риге в отчете в свой МИД следующим образом оценило его поездку: «Вместо 3–4 дней визит продолжался 10 дней. Знаки внимания к министру были необычайно велики. Сам Сталин на завтраке у Молотова более часа говорил с Мунтерсом. Последний сообщил нам, что разговаривал со Сталиным не о внешней политике, а о положении в Латвии. Причем Сталин спросил, что думают в Латвии о помещиках — немецких баронах?»

В мае 1940 года резидент в Латвии И.А. Чичаев, сотрудник резидентуры Е.И. Кравцов и резидент в Эстонии С.И. Ермаков были вызваны в Москву. Им неожиданно поручили лично доложить Сталину о положении в Прибалтике, настроениях населения. Они почувствовали, что руководство СССР стоит на пороге принятия важных решений относительно событий в регионе.

Захват Польши германскими войсками усилил опасность использования агрессором Прибалтики как плацдарма для нападения на СССР. Быстрый крах Польши наглядно показал, что малые страны, расположенные на западных границах Советского Союза, не в состоянии собственными силами оказать сопротивление фашистской Германии.

Учитывая стратегическое значение прибалтийского направления для безопасности СССР, советское правительство осенью 1939 года предложило правительствам Эстонии, Латвии и Литвы заключить договоры о взаимопомощи. В результате последовавших переговоров такие договоры были заключены. Согласно их условиям, Советский Союз получил право содержать на территории Эстонии, Латвии и Литвы некоторое количество войск и создавать в определенных пунктах военно-морские базы и аэродромы. Советско-литовский договор предусматривал, кроме того, совместную защиту литовской границы.