Очерки о пионерах-героях
Шрифт:
Солнце уже опустилось за деревья, только на вершинах сосен трепетал его отсвет. Подойдя к дороге, Степка услышал гул автомашин. Он упал на землю и пополз, как ящерица, между кустов и деревьев. Потом залез в ельник. Прошла машина, полная солдат. Долго слышалось ее гудение. Потом стало тихо.
Начало темнеть. И тут Степка вдруг решил уже сейчас мстить фашистам. Он выскочил на дорогу. Отрезал длинный кусок обвисшей телеграфной проволоки. Один конец проволоки Степан закрепил за сосну и перетянул через дорогу.
Спустились сумерки. Небо стало темным. Степка услышал, что по дороге идет автомашина. Ехали немцы. Они что-то громко кричали, пели. "Боятся, подумал Степка, - вот и горланят". Потом проехала группа мотоциклистов. Степка сидел в кустах, затаив дыхание. И вот снова послышался треск моторов. Степка насторожился, но по звуку понял, что едет не один мотоцикл, а несколько. Действительно, мимо пронеслись четыре мотоциклиста. Степка уже начал терять надежду. Легла роса. Степке стало холодно, но он продолжал лежать на земле. Вот опять гул мотора. Фары автомашин залили желтым светом деревья у дороги и кусты, где прятался Степка. Степка прижался к земле. Опять стало тихо.
"Видно, фашисты уже больше не поедут", - думал Степка. Он не знал, что ему делать. Но вот опять гудит что-то на дороге. Прислушался. Слышен треск только одного мотора. Наконец едет один фашист. Степка быстро подхватился, взял второй конец проволоки и замотал его за ствол дерева. А сам отошел.
Дальше все произошло мгновенно. Степка помнит, как заревел мотор и мотоцикл перевернулся. Немец что-то закричал страшным, резким голосом. Потом стало тихо. Когда Степка подскочил к немцу, тот лежал без сознания. Видно, сильно ударился головой о дерево. Мотоцикл лежал в стороне. Степка снял с фашиста автомат и побежал. Нужно было торопиться. На дороге опять слышался гул моторов.
Спустя некоторое время Степка уже был в партизанском отряде, что размещался в лесу под Плещеницами.
ПРАЗДНИЧНЫЙ САЛЮТ
В.Хомченко
Дождь начал сыпать еще в полдень, мелкий и затяжной, и моросил до самой ночи. Стемнело рано, и лампы в хатах зажгли часа в четыре.
Якуб зашел к Пете поздно вечером.
– Надевай плащ, - сказал он другу.
– Дождь не перестанет. Как раз подходящая для нас погода.
Петя схватил мамин старенький плащ, и мальчики незаметно шмыгнули из хаты.
На путях станции, тяжело сопя паром, таскал вагоны паровоз. Глухо стучали его колеса. Возле станционного здания стоял фашист и что-то бормотал себе под нос.
Мальчики постояли под крышей, покуда глаза привыкли к темноте, потом подошли к склепу. Из тайника вытянули две бутылки с горючей смесью и подались вдоль железнодорожной колеи. Эти бутылки они нашли еще в июле в оставленных окопах.
Шли тихонько, осторожно, друг за другом, останавливались, приседали, прислушивались. Наконец очутились в лесу. От дождя в лесу все шуршало. Это как раз было хорошо: заглушало шаги мальчиков.
– Часов одиннадцать будет уже, - сказал Петя.
– Ага, - согласился Якуб.
– Скоро праздник.
– Якуб, а я пионерский галстук надел.
– Я тоже, - сказал Якуб.
Дождь налил большие лужи. Иногда вода доходила чуть не до колен, капли с ветвей сыпались за ворот. В ботинках чавкала грязь.
Вот и тупиковые рельсы. Там стоял состав цистерн. От них несло бензином. Недалеко отсюда находился фашистский аэродром. Бензин для самолетов брали из этих цистерн. На аэродроме то и дело вспыхивал прожектор, ревели моторы.
– Хальт!
– вдруг послышалось совсем недалеко.
Мальчики прижались к земле. Вдоль состава шли три человека. Это менялись часовые.
Якуб вынул из кармана одну бутылку, забрал вторую у Пети и шепнул ему на ухо:
– Ползи назад.
Якуб поднялся во весь рост. Руки дрожали. Вялость охватила все тело. Размахнулся и изо всей силы швырнул бутылку в цистерну. Зазвенело стекло. Багровое пламя шугануло по верху цистерны. Вторую бутылку он уже бросил при ярком свете...
Когда они бежали назад, их больно стегали ветви, мальчики натыкались на деревья, падали. В поселок возвратились, сделав круг по лугу. Зарево пожара освещало им дорогу.
На улице встретили Якубову мать. Она стояла у крыльца.
– Что там случилось?
– спросила она испуганно.
– Это, мама, праздничный салют. Сегодня уже Седьмое ноября.
Так встретили Октябрьский праздник в тысяча девятьсот сорок первом году кричевские пионеры Петя Рытик и Якуб Радиончик.
ГАВРОШИ СУРОВОГО ВРЕМЕНИ
А.Юшкевич
Женькин арсенал
Жене Филипчику пятнадцать. Еще недавно война была для него игрой в "белых" и "красных". И вот война - настоящая. Она пришла, когда Женя учился в 7-м классе. Женя комсомолец. Как и все, живет ненавистью к фашистам.
Женя родился в деревне Малиновка, неподалеку от местечка. Довелось ему быть в местечке на второй или третий день после прихода туда немцев. То, что увидел там, потрясло парнишку.
... Большая яма, а около нее много, много народа. И старые, и молодые, и совсем маленькие... Ну за что же их! Ведь они ничего не понимают...
Его глаза горят ненавистью.
"Пойду в партизаны", - решил он. Тут подвернулся случай - нашел винтовку, позже нашел и патроны. Но как встретиться с партизанами? Да и маловат он еще. Могут не взять. "Если не возьмут, отдам винтовку. Пусть стреляет по врагу кто-нибудь другой. А я еще найду винтовку и еще отдам..."
Вскоре у Жени появилось около десятка винтовок, много патронов, автомат и наганы. Это был его "арсенал", его гордость. А случая передать оружие партизанам все не находил. Однажды он взял веревку и пошел в лес "за хворостом". "Исхожу весь лес, пока не найду!" И нашел. Поздно вечером вернулся домой с вязанкой хвороста.
Доставить оружие в отряд было нелегким делом. Пришлось выжидать. А тут, оказывается, начали за ним присматривать из волости: имел однажды неосторожность поговорить об оружии с одним парнишкой, не зная, что тот сын полицейского в местечке.