Очерки по аналитической психологии
Шрифт:
Разумеется, способность выбирать направление своей жизни – весьма целесообразное свойство человека. Вполне правомерно утверждать, что достижение разумности является величайшим завоеванием человечества. Однако это вовсе не означает, что так должно или так будет продолжаться в любых обстоятельствах. Страшная катастрофа Первой мировой войны перечеркнула расчеты даже наиболее оптимистически настроенных культурорационалистов. В 1913 г. Оствальд написал следующее: «Все человечество сходится в том, что современное состояние вооруженного мира – это состояние неустойчивое, которое постепенно становится нетерпимым. Оно требует от некоторых наций чудовищных жертв, значительно превосходящих затраты на культурные цели, хотя тем самым какие-либо позитивные ценности отнюдь не обретаются. Если, таким образом, человечество сможет найти пути и средства, чтобы прекратить подготовку к войнам, чтобы они никогда не происходили, и отказаться от подготовки значительной части нации самого цветущего и работоспособного возраста к войне и ко всем прочим бесчисленным злодеяниям, вызываемым современным состоянием, то тем самым будет сэкономлено такое огромное количество энергии, что с этого момента следовало бы рассчитывать на небывалый расцвет культуры. Ибо война, как и индивидуальная борьба, хотя и является самым древним из всех возможных средств разрешения противоречий между двумя или несколькими волями, однако – именно поэтому – и самым нецелесообразным, сопряженным с бессмысленным расточительством энергии. Поэтому полное устранение как потенциальных, так и наличествующих войн всецело отвечает смыслу энергетического императива и является одной из важнейших культурных задач современности» [26] .
26
Wilhelm Ostwald. Die Philosophic der Werte, 1913, p. 312 f.
Но
То, что говорится о человечестве вообще, относится и к каждому человеку в отдельности, ибо все человечество состоит из отдельных личностей. И то, что является психологией человечества, это также психология отдельного человека. В мировой войне мы пережили страшную расплату за рациональную преднамеренность цивилизации. То, что у отдельного человека называется «волей», у наций называется «империализмом», ибо воля есть проявление власти над судьбой, т. е. исключение случайного. Цивилизация – это рациональная, произвольно и намеренно реализованная «целесообразная» сублимация свободных энергий. С отдельным человеком дело обстоит точно так же. И как идея всеобщей культурной организации в этой войне претерпела чудовищную корректировку, точно так же отдельный человек в своей жизни нередко вынужден на опыте узнавать, что так называемые «находящиеся в свободном распоряжении» энергии не позволяют распоряжаться собой.
Однажды в Америке у меня консультировался один коммерсант, которому было около 45 лет. Его случай хорошо иллюстрирует только что сказанное. Это был типичный американец, самостоятельно выбившийся в люди из самых низов. Он был очень удачлив, основал солидное предприятие. Постепенно ему удалось поставить дело так, что он уже подумывал отойти от руководства. Он ушел на покой за два года до того, как я с ним встретился. До этого он жил исключительно своим делом, отдавая ему всю свою энергию с той невероятной интенсивностью и односторонностью, которая характерна для преуспевающего американского бизнесмена. Он купил себе великолепную виллу, где и намеревался «жить», мечтая при этом о лошадях, автомобилях, гольфе, теннисе, «parties» (фр. – развлечениях) и т. д. Однако он просчитался. Его энергию, ставшую «свободной», отнюдь не удовлетворили все эти манящие перспективы, и она упорно сосредоточилась на совсем ином: буквально после нескольких недель долгожданной счастливой жизни он стал прислушиваться к каким-то необычным ощущениям в теле. Еще нескольких недель оказалось достаточно, чтобы повергнуть его в небывалую ипохондрию. Нервы его окончательно расстроились. Этот здоровый, физически необычайно крепкий, на редкость энергичный человек превратился в плаксивого ребенка и утратил все свое мужество. Одни страхи сменялись другими, и он чуть ли не до смерти изводил себя ипохондрическими придирками и подозрениями. Тогда он проконсультировался у одного известного специалиста, который сразу совершенно правильно определил, что пациент нуждается лишь в одном – в привычной работе. Это понял и сам пациент и вернулся к прежней деятельности. Однако, к его огромному разочарованию, теперь у него не возникало никакого интереса к своему делу. Ни терпение, ни решимость не помогали. Никакими средствами уже не удавалось направить энергию на дело. Естественно, его состояние еще больше ухудшилось. Вся его прежняя живая творческая энергия со страшной разрушительной силой обернулась теперь против него. Его творческий гений в известном смысле восстал против него, и совершенно так же, как прежде сам бизнесмен вершил в своем мире большие организационные дела, так теперь его демон творил в нем не менее утонченные хитросплетения ипохондрических иллюзорных умозаключений, которые просто уничтожали этого человека. Когда я его увидел, в духовном плане он уже являл собой развалину. Я все же попытался разъяснить ему, что хотя подобная огромная энергия и может быть отвлечена от дела, но весь вопрос в том, на что ее направить. Порой даже самые прекрасные лошади, самые быстрые автомобили и самые увлекательные развлечения не могут быть притягательными для энергии, хотя, разумеется, вполне разумно предположить, что человек, посвятивший свою жизнь серьезной работе, в определенном смысле имеет естественное право на другие радости жизни. Да, распоряжайся судьба в соответствии с человеческим разумом, тогда, пожалуй, все должно бы обстоять так: сначала – работа, затем – заслуженный отдых. Но все происходит как раз иррационально, и энергия самым неподобающим образом требует того «канала», который приходится ей по вкусу, а иначе она просто накапливается и, не находя выхода, становится разрушительной. Энергия описываемого пациента вернулась к прежним негативным ситуациям, в частности – к воспоминанию о заражении сифилисом, случившемся с ним 25 лет назад. Однако и это было лишь этапом на пути возрождения детских реминисценций, которые у него уже почти было исчезли. Именно изначальное отношение к матери определило направленность его симптоматологии: это был «способ» привлечь к себе внимание и интерес своей (кстати, уже давно умершей) матери. Но и эта стадия не была окончательной, ибо цель состояла в том, чтобы в известном смысле вернуть его к потребностям собственного тела, утраченным в юности, когда вся его жизнь была сосредоточена лишь в голове. Он развивал только одну сторону своего существа, другая же оставалась в глухом, так сказать, вещественном состоянии. Но именно эта другая сторона необходима была ему только для того, чтобы он мог «жить». Ипохондрическая «депрессия» как бы принудительно возвратила его к телу, которое он всегда игнорировал. Сумей он последовать направленности депрессии и ипохондрической иллюзии и осознать те фантазии, которые возникали из такого состояния, это было бы путем ко спасению. Но, как и следовало ожидать, мои аргументы не встретили понимания. Такой запущенный случай можно лишь попытаться – пока человек еще не умер – облегчить, но уже едва ли можно вылечить.
Приведенный пример ясно показывает, что мы не можем произвольно переводить «свободную» энергию на тот или иной рационально выбранный объект. Это же, в общем-то, относится и к тем якобы свободным энергиям, которые мы получаем с помощью редуктивных выжигающих средств, разрушая их неподобающие формы. Как уже отмечалось, в лучшем случае такая энергия может подчиняться управлению лишь на короткое время. Но чаще всего она противится тому, чтобы сколько-нибудь длительный период придерживаться навязываемых ей разумом возможностей. Психическая энергия является реальностью прихотливой, желающей диктовать свои собственные условия. Энергии может быть сколько угодно, но использовать ее мы не сможем до тех пор, пока не удастся создать для нее надлежащий «канал».
Проблема «канала» носит в высшей степени практический характер и возникает при анализе многих фактов. В тех благоприятных случаях, например, когда свободная энергия, так называемое либидо [27] , направлена на разумно выбранный объект, принято полагать, что это преобразование удалось осуществить сознательным усилием воли. Но это заблуждение, поскольку и величайшего усилия воли оказалось бы недостаточно, если бы не существовало наряду с ним канала, имеющиего то же направление. Насколько важен уклон, можно наблюдать в тех случаях, когда, с одной стороны, приложены самые отчаянные усилия, а с другой – избранный объект или желаемая форма очевидны для каждого в силу своей рациональности, но тем не менее преобразование не удается, а просто снова происходит какое-то новое вытеснение.
27
Из сказанного должно быть ясно, что и понятие либидо, введенное Фрейдом, весьма подходящее для практического словоупотребления, я применяю в гораздо более широком смысле, называя либидо психическую энергию, которая равнозначна степени интенсивности психических содержаний. Фрейд, согласно своей теоретической предпосылке, отождествляет либидо с Эросом и считает его отличающимся от общей психической энергии. Так, он утверждает следующее (Gesammelte Schriften, Bd. 5, р. 92): «Мы устанавливаем понятие либидо как некое количество изменяющейся силы, которой можно было бы измерять процессы и преобразования в сфере сексуального возбуждения. Либидо мы отличаем от той энергии, которую следует считать находящейся в основе психических процессов вообще…»
В другом месте Фрейд упоминает о том, что в случае инстинкта разрушения у него нет «термина, аналогичного либидо». Но так как инстинкт разрушения есть энергетический феномен, то, мне кажется, было бы проще определить либидо как общее понятие психических интенсивностей, т. е. просто как понятие психической энергии. Ср.: Symbole der Wandlung.
В процессе исследований я уяснил для себя, что лишь там, где есть «канал», продолжается тропа жизни. Однако, где нет создаваемого противоположностями напряжения, там нет энергии, поэтому должна быть найдена противоположная установка сознания. Любопытно наблюдать, как эта компенсирующая противоположность сыграла свою роль и в истории возникновения теорий неврозов: теория Фрейда представляет Эрос, а концепция Адлера – Власть. Логической противоположностью любви является ненависть, или, иначе говоря, Эросу противостоит Фобос (страх). Однако психологически это означает все ту же волю к власти. 1де господствует любовь, там отсутствует воля к власти, а где преобладает власть, там отсутствует любовь. Одно является тенью другого. Для тех, кто находится на позиции эроса, компенсирующей противоположностью будет воля к власти, для тех же, кто делает упор на власть, наоборот, компенсацией является эрос. С точки зрения односторонней установки сознания тень является моментом личности, не имеющим ценности и поэтому вытесненным сильным противодействием. Но чтобы возникло напряженное соотношение противоположностей, без которого невозможно дальнейшее движение, вытесненное должно быть осознано. Сознание располагается в некотором смысле сверху, а тень – снизу, и поскольку высокое стремится снизиться, а горячее – охладиться, то каждое сознание, возможно не догадываясь об этом, ищет свою бессознательную противоположность, без которой оно осуждено на застой, измельчание и закоснение. Лишь от соединения противоположностей зажигается жизнь.
То, что побудило Фрейда определить противоположность эроса инстинктом разрушения и смерти, было уступкой, с одной стороны, интеллектуальной логике, а с другой – психологическим предрассудкам. Во-первых, эрос не равнозначен жизни. Для кого же это так, тому, разумеется, кажется, что противоположность эроса – смерть. Во-вторых, каждый считает противоположность своему высшему принципу чем-то разрушительным, смертоносным и злым. Он не признает за ней позитивной жизненной силы, поэтому избегает и боится ее.
Как уже упоминалось, множеству высших принципов жизни и мировоззрений соответствует такое же множество различных форм компенсирующей противоположности. Выше я выделил два основных, как мне кажется, типа противоположностей, которые обозначил как интровертный и экстравертный тины. Уже Уильям Джеймс [28] обратил внимание на наличие этих двух типов среди мыслителей. Он различал их как «tenderminded» и «toughminded» (англ. – мягкий и жесткий). Точно так же Оствальд [29] выявил аналогичное различие классического и романтического типов среди великих ученых. Таким образом, я со своей идеей типов не одинок – даже если ограничиться лишь этими известными именами. Исторические исследования убедили меня, что многие глобальные спорные вопросы, возникавшие в истории духа, имели в своей основе противоположность этих двух типов. Самый значительный случай такого рода – это противоречие между номинализмом и реализмом, начало которому положили разногласия между платоновской и мегарской школами и которое унаследовала схоластическая философия. В последней величайшую признательность снискал себе Абеляр [30] , осмелившись на попытку объединить противоположные точки зрения в концептуализме [31] . Этот спор продолжается и в наши дни, проявляясь как противостояние идеализма и материализма. Точно так же, как это происходит во всеобщей истории духа, каждый отдельный человек причастен к противоположности типов. При весьма тщательном исследовании выяснилось, что в брак вступают преимущественно люди, относящиеся к разным типам, и причем, как выяснилось, совершенно бессознательно – для взаимного дополнения. Рефлексивная сущность интроверта склоняет его постоянно размышлять или собираться с мыслями перед тем, как что-то делать. В результате, разумеется, его действия замедляются. Робость такого человека перед объектами и недоверие к ним делают его нерешительным, и, таким образом, он всегда трудно приспосабливается ко внешнему миру. Экстраверт, наоборот, позитивно относится ко всему. Оно, так сказать, притягивает его, новые незнакомые ситуации привлекают. Чтобы узнать нечто неизведанное, он готов окунуться в него без оглядки. Как правило, он сначала действует и только после раздумывает об этом. Поэтому он действует быстро, не сомневаясь и не колеблясь. Эти два типа как бы созданы для симбиоза. Один берет на себя обдумывание, а другой – инициативу и практические действия. Поэтому брак между представителями этих двух различных типов может быть идеальным. Приспосабливаясь ко внешним нуждам жизни, они великолепно подходят друг другу. Но если, например, активная половина заработала уже достаточно денег или судьба послала им большое наследство и трудности жизни отпадают, то у них появляется время, чтобы заняться друг другом. До этого они словно бы стояли спиной к спине и защищались от нужды, а теперь поворачиваются друг к другу лицом и, желая достичь понимания, делают открытие, что никогда и не понимали друг друга. Они говорят на разных языках. Так возникает конфликт двух типов. Этот спор, даже если ведется очень тихо и самым интимным образом, язвителен, связан с насилием и взаимными переоценками. Ибо ценность одного является отрицательной ценностью другого. Было бы разумно полагать, что один, осознавая свою собственную ценность, мог бы спокойно признать ценность партнера, и любой конфликт был бы исчерпан. Я наблюдал много случаев, когда выдвигалась аргументация подобного рода, однако ничего удовлетворительного не достигалось. Там, где речь идет о нормальных людях, такой критический переходный период преодолевается более или менее гладко. Формальным считается тот человек, который может существовать в абсолютно любых обстоятельствах, лишь бы они обеспечивали ему необходимый минимум жизненных возможностей. Однако многие на это не способны, поэтому-то и не слишком много у нас нормальных людей. Тот, кого мы обычно называем «нормальным человеком», это, собственно, некий идеальный человек, и счастливое сочетание черт, определяющих его характер, явление чрезвычайно редкое. Подавляющее же большинство более или менее дифференцированных людей требуют жизненных условий, которые бы не ограничивались только сравнительно обеспеченным питанием и сном. Для них окончание симбиотических отношений означает тяжелое потрясение.
28
Pragmatism, 1911.
29
Grofie Manner, 1910. Оствальд Вильгельм Фридрих (1853–1932), немецкий физико-химик и философ-идеалист. Выдвинул идеи «энергетизма» (разновидность «физического идеализма»).
30
Абеляр Пьер (1079–1142), французский философ, богослов и поэт. В споре о природе универсалий развил учение, позже названное концептуализмом.
31
Psychologische Ту реп, 1950. р. 64 ff. Ges. Werke, Bd. 6. Paragr. 65 ff.
Почему дело обстоит именно так, становится понятным не сразу. Однако если принять во внимание, что ни один человек не является чистым интровертом или экстравертом, а сочетает обе возможные установки, но так, что лишь одна из них получает в нем развитие в качестве функции приспособления, то легко можно прийти к предположению, что у интроверта где-то на заднем плане, в неразвитом состоянии, дремлет экстраверсия, равно как и наоборот. Так оно и есть на самом деле. Интроверт имеет экстравертную установку, однако она долго остается для него бессознательной, так как его сознание постоянно направлено на субъект. Он, правда, видит объект, но имеет о нем ложные или затормаживающие представления и по возможности держится на дистанции от него, словно бы опасаясь его.
Поясню, что я имею в виду, с помощью простого примера. Двое юношей путешествуют по стране. Они приходят к одному прекрасному замку. Оба хотят в него заглянуть. Интроверт говорит: «Я бы хотел знать, как он выглядит изнутри». Экстраверт отвечает: «Давай войдем» – и собирается пройти через ворота. Интроверт удерживает его: «Аможет быть, туда нельзя входить». (Задний план здесь – смутные опасения полиции, наказания, злые собаки и т. д.) На что экстраверт отвечает: «Но мы же можем спросить, и, наверное, нас пропустят». (Задний план – представления о добродушных старых привратниках, радушных хозяевах замка и возможных романтических приключениях. И вот на основе экстравертированного оптимизма они действительно входят в замок. Но тут возникает трудность: замок изнутри перестроен, и в нем открыты лишь два зала с какой-то коллекцией старых рукописей. Едва увидев их, юноша-интроверт пришел в восторг, он словно преобразился и, не скрывая своих чувств, сразу погрузился в созерцание сокровищ. Он заговаривает со смотрителем, желая получить от него как можно больше сведений, и поскольку результат оказался скромным, юноша осведомляется, как увидеть хранителя, чтобы немедленно задать ему свои вопросы. Робость юноши исчезла, объекты обрели соблазнительный блеск, и мир предстал в новом обличье.