Очерки по психологии бессознательного (сборник)
Шрифт:
Ознакомившись с приведенным объяснением, можно подумать, что только дьявольское лукавство способно создать такую цепь совпадений и заставить ее сработать. Тонкость замысла, разумеется, присутствовала, но у меня есть сомнения в отношении моральной оценки данной совокупности происшествий, поскольку, как я хочу подчеркнуть, мотивы, приведшие к такой драматической развязке, не осмыслялись. Пациентке казалось, что все произошло само собой, мотивы ею не осознавались. Одновременно предшествующие события с очевидностью указывают на то, что все было направлено на подобный исход, хотя сознание упорно старалось привести пациентку к осуществлению помолвки с м-ром В. Бессознательное устремление, действовавшее в противоположном направлении, оказалось сильнее.
И теперь мы вновь возвращаемся к нашему первоначальному вопросу об источнике патологической (т. е. особенной, преувеличенной) природы реакции на полученную травму. На основании имеющегося опыта мы пришли к заключению, что и в данном случае в дополнение к полученной психологической травме имело место нарушение в эротической области. Это предположение нашло полное подтверждение, и мы установили, что травма, мнимая причина заболевания, была не более чем случайным поводом, позволившим проявиться важному, но ранее не осознававшемуся эротическому конфликту. Соответственно травма утрачивает свою патогенную значимость и замещается значительно более глубокой и понятной идеей, и тогда
Меня часто спрашивают, почему именно эротический, а не какой-либо иной конфликт должен считаться причиной невроза. В ответ можно сказать: никто не утверждает, что это обязательно должно быть так, однако фактически все [всегда] так и обстоит [невзирая на мнение бесчисленных кузин и тетушек, родителей, дедушек и бабушек, а также учителей, которые яростно возражают против указанного предположения]. Несмотря на все протесты, непреложным остается тот факт, что любовь [166] и связанные с ней проблемы и конфликты играют основополагающую роль в жизни человека и, как показывают проводимые исследования, им принадлежит даже более важная роль, чем он сам подозревает.
166
Мы используем это слово в более широком смысле, принадлежащем ему по праву и подразумевающем не только сексуальность.
Пришлось отказаться от теории травмы, поскольку она устарела; в связи с открытием, согласно которому не травма, а скрытый эротический конфликт лежит в основе невроза, травма полностью теряет свою значимость патогенного фактора.
[Таким образом теория переместилась в совершенно иную плоскость.] Проблема травмы была решена; но теперь перед исследователем встала проблема эротического конфликта, который, как показывает наш пример, включает множество аномальных элементов и, на первый взгляд, не может быть сопоставлен с обычным эротическим конфликтом. Особенно удивительным и невероятным кажется то, что пациентка осознавала только видимую ситуацию, тогда как ее реальная страсть оставалась во мраке бессознательного. В приведенном случае не вызывает сомнения тот факт, что реальные эротические чувства оставались неосознанными, а в области сознания доминировали в основном внешние обстоятельства. Теоретически обобщая указанные факты, мы приходим к следующим выводам: в неврозе присутствуют две [эротические] противоположно направленные тенденции, и по меньшей мере одна из них остается неосознанной. [Правда, тут можно было бы возразить, что данное утверждение относится только к нашему случаю и не подлежит обобщению. Это возражение, несомненно, найдет широкую поддержку, поскольку никто не хочет согласится с тем, что эротический конфликт имеет универсальный характер. Напротив, принято считать, что эротический конфликт относится в большей степени к области литературы; подразумевается, что это нечто из области внебрачных похождений, подобно изображенным в романах Карин Михаэлис или тому, что Форель описал в своей книге «Половой вопрос». В действительности все обстоит иначе, ибо, как нам известно, самые пылкие и волнующие драмы разыгрываются не на театральных подмостках, а в сердцах обычных мужчин и женщин, которые живут, не привлекая внимания и не показывая окружающим, какие конфликты бушуют у них в душе; внешне они могут проявиться разве что в форме нервного срыва. Непрофессионалу трудно даже допустить, что во многих случаях сами пациенты не подозревают о том, какие бури бушуют у них в бессознательном. Прекрасно осознавая, что многие люди ничего о себе не знают, мы будем не так сильно удивлены, уяснив, что существуют люди, не имеющие понятия о своих реальных конфликтах.]
[Если читатель готов допустить возможность существования патогенных и, возможно, даже бессознательных конфликтов, он все же будет утверждать, что это не «эротические» конфликты. Если у такого читателя имеет место определенная нервозность, то подобное предположение вызовет его негодование; ибо все мы приучены путем домашнего и школьного воспитания трижды осенять себя крестным знамением при одном лишь произнесении слов «эротический» и «сексуальный»; нам удобнее считать, что ничего подобного не существует, а если и встречается, то крайне редко и не рядом с нами. Но именно такая установка приводит в первую очередь к невротическим конфликтам.]
Как нам известно, рост культуры заключается в подавлении животного начала в человеке. Это процесс одомашнивания, против которого не может не бунтовать его животная составляющая, жаждущая свободы. Временами на человечество, слишком долго сдерживаемое рамками культуры, накатывают волны безумия. В античный период они принимали форму пришедших с Востока дионисийских оргий, которые стали существенной и характерной чертой классической культуры. Дух этих оргий в значительной степени способствовал развитию идеалов аскетизма и появлению бесчисленных сект и философских школ в эпоху, предшествовавшую приходу Христа, которые привели к формированию из хаоса политеизма двух аскетичных религий – митраизма и христианства. Вторая волна дионисийского буйства настигла Запад в период Возрождения. Трудно измерить дух своего времени; но если мы обратимся к тенденциям в искусстве, к образу жизни и вкусам людей, посмотрим, что они пишут и читают, какого рода общества основывают, какие «вопросы» решают, против чего восстают традиционалисты, то мы увидим, что в длинном перечне современных социальных проблем далеко не последнее место занимают так называемые «сексуальные проблемы». Они обсуждаются людьми, восстающими против господствующей сексуальной морали и пытающимися избавиться от гнета моральной вины, которую прошедшие века возложили на эротику. Такие усилия нельзя просто игнорировать и осуждать; они имеют место и, возможно, существуют вполне обоснованно. Значительно более интересно и полезно подвергнуть тщательному исследованию истинные причины этих современных течений, чем присоединять свой голос к профессиональным причитаниям тех, кто оплакивает мораль и [c истерическим пафосом] предсказывает моральную гибель человечества. Моралистам свойственно совершенно не полагаться на Бога, как если бы они считали, будто древо человечества способно уцелеть только в том случае, что его будут подрезать, подвязывать и выращивать в оранжерейных условиях; тогда как в действительности отец-солнце и мать-земля дали возможность этому древу расти себе на радость в соответствии с глубокими и мудрыми законами.
Серьезным людям известно о существовании в наши дни определенных сексуальных проблем. Они знают, что быстрый рост городов, сопровождаемый специализацией, обусловленной разделением труда, возрастающая индустриализация сельского хозяйства, растущее ощущение неуверенности лишают людей возможности давать выход своим аффектам. Меняющийся ритм крестьянской работы доставляет человеку, работающему на земле, бессознательное чувство удовлетворения. Происходит это благодаря символической содержательности его труда, чего, к сожалению, лишен рабочий или служащий. Что последним известно о его общении с природой, о величайших мгновениях, когда как господин и оплодотворитель земли он рыхлит ее плугом и царственной рукой разбрасывает семена будущего урожая; о его
[Рассмотрим различные источники неудовлетворенности: отказ от непрерывного деторождения, для которого природа снабдила нас большим запасом энергии; монотонность крайне дифференцированного труда, исключающего интерес к выполняемой работе; не требующая усилий безопасность в мирное время, защита от беззакония, грабителей, эпидемий, высокой детской и женской смертности – все это создает избыток энергии, требующей выхода. Но где искать этот выход? Относительно небольшое количество людей решает вопрос, занимаясь опасными для жизни видами спорта; более значительное их число в поисках трудностей, пытаясь избавиться от излишков накопившейся энергии (которая может найти выход в более опасных для человека проявлениях), прибегает к алкогольным излишествам, тратит силы в погоне за деньгами, чрезмерно усердствует в выполнении своих обязанностей или просто постоянно перерабатывает. Именно вследствие указанных причин мы сталкиваемся в наши дни с сексуальной проблемой. Накопившаяся энергия ищет выход, подобно тому как это осуществлялось с незапамятных времен в периоды изобилия и безопасности. В таких условиях размножаются не только кролики. Мужчины и женщины тоже подчиняются таким причудам природы, поскольку моралью они заключены в узкие камеры, тесные размеры которых они не ощущали в те периоды, когда суровые обстоятельства оказывали на них более сильное давление. Но теперь они слишком тесны даже для горожанина. Со всех сторон его окружают соблазны, и, подобно невидимому своднику, в общество прокрадываются сведения о превентивных методах, которые не позволяют реализоваться всем реальным процессам.]
Зачем же соблюдать тогда моральные требования? Ради религиозных ограничений, налагаемых мстительным Богом? Не говоря уже о неверующих, каждый верующий может спокойно спросить себя, наказывал бы он, будь он Богом, вечным проклятием за каждую случайную связь мужчину и женщину. Такие представления несовместимы более с нашим комфортным представлением о Боге. Наш Бог слишком терпим, чтобы беспокоиться о таких мелочах. [Подлость и лицемерие в тысячи раз хуже.] Тем самым лицемерная, вдохновляемая аскетическими представлениями мораль утрачивает всякую обоснованность [167] . Можем ли мы утверждать, что защищены от излишеств нашей глубокой мудростью и пониманием ничтожности поведения людей? К сожалению, мы весьма далеки от этого. [Гипнотическая сила традиций по-прежнему держит нас в рабстве, трусливо и бездумно стадо бредет прежней тропой.] Однако в бессознательном человек обладает тонким ощущением духа своего времени; он оценивает свои возможности и ощущает в глубине души неустойчивость современной морали, не находящей более опоры в общепринятых религиозных убеждениях. Здесь кроется источник большей части наших [эротических] конфликтов. Стремление к свободе наносит удары по слабеющим барьерам морали: нас искушают соблазны, мы испытываем и не испытываем желания. Но поскольку мы испытываем желания, точно не зная, чего же именно мы хотим, [эротический] конфликт располагается, как правило, в области бессознательного, откуда и проистекают неврозы. Тем самым невроз тесно связан с проблемами нашего времени и является неудачной попыткой индивида решить общую проблему в своем конкретном случае. Невроз представляет собой расщепление личности. У большинства людей причина такого расщепления кроется в стремлении сознательного разума сохранять приверженность моральным идеалам, тогда как бессознательное ищет аморальные (в современном понимании) идеалы, наличие которых сознание пытается отвергнуть. Люди этого типа хотят казаться более респектабельными, чем они есть в действительности. Однако может иметь место и конфликт иного рода: существуют люди с дурной репутацией, которые кажутся распущенными, никак не ограничивающими свои [сексуальные] устремления, однако это всего лишь маска испорченности [надетая бог весть по какой причине]; в глубине души они вполне респектабельны, что не осознается ими в той же мере, в какой внешне нравственный человек не осознает аморальной составляющей своей души. (Поэтому следует по возможности избегать крайностей, ибо они всегда заставляют подозревать присутствие противоположных черт.)
167
[Уничтожение домов терпимости является одним из лицемерных следствий нашей пресловутой сексуальной морали. В любом случае проституция продолжает существовать; чем хуже она организована, чем меньше находится под присмотром, тем опаснее она для общества. Поскольку это зло все же существует и будет существовать всегда, нам следует быть более терпимыми, максимально удовлетворяя гигиенические требования. Отказавшись от моральных шор, можно было бы давно одержать победу над сифилисом.] [Это примечание не приводилось ни в одном издании Collected Papers. – Примеч. ред.]
Приведенные общие рассуждения были необходимы для уяснения идеи «эротического конфликта» [в аналитической психологии это ключевое понятие концепции невроза]. Отсюда мы можем перейти к обсуждению, во-первых, психоаналитического метода и, во-вторых, проблемы терапии. [Последний вопрос с неизбежностью вовлек бы нас в детали и сложности конкретных историй болезни, которые не могут уместиться в узких рамках данного изложения. Поэтому ограничимся тем, что бросим беглый взгляд на психоаналитический метод.]