Очерки Русской Смуты (Том 2)
Шрифт:
Рис. 7 Долго ждем сбора частей. Разговор не клеится. Каждый занят своими мыслями, не хочется думать и говорить о завтрашнем дне. И как то странно даже слышать доносящиеся иногда обрывки фраз - таких обыденных, таких далеких от переживаемых минут...
Двинулись, наконец, окраиной города. По глубокому снегу. Проехало мимо несколько всадников. Один остановился. Доложил о движении конного дивизиона. Просить Корнилова сесть на его лошадь.
– Спасибо не надо.
Из боковых улиц показываются редкие прохожие и, увидев силуэты людей с ружьями, тотчас же исчезают в ближайших воротах. Вышли в поле, пересекаем дорогу на Новочеркасск.
– Ну слава Те, Господи! Не знаете, где 2-й батальон? Идем молча. Ночь звездная.
Корнилов - как всегда хмурый, с внешне холодным, строгим выражением лица, скрывающим внутреннее бурное горение, с печатью того присущего ему во всем - в фигуре, взгляде, речи, - достоинства, которое не покидало его в самые тяжкие дни его жизни. Таким он быль полковником и Верховным главнокомандующим; в бою 48 дивизии и в австрийском плену; на высочайшем приеме и в кругу своих друзей; в могилевском дворце и в быховской тюрьме. Казалось не было того положения, которое могло сломить или принизить его. Это впечатление невольно возбуждало к нему глубокое уважение среди окружающих и импонировало врагам.
Вышли на дорогу в Аксайскую станицу. Невдалеке от станицы встречает квартирьер:
– Казаки "держат нейтралитет" и отказываются дать ночлег войскам.
Корнилов нервничает.
– Иван Павлович! поезжайте, поговорите с этими дураками.
Не стоит начинать поход "усмирением" казачьей станицы. Романовский повернул встречные сани, пригласил меня, поехали вперед. Долгие утомительные разговоры сначала со станичным атаманом (офицер), растерянным и робким человеком, потом со станичным сбором: тупые и наглые люди, бестолковые речи. Поели полуторачасовых убеждений Романовского, согласились впустить войска с тем, что на следующее утро мы уйдем, не ведя боя у станицы. Думаю, что решающую роль в переговорах сыграл офицер-ординарец, который отвел в сторону наиболее строптивого казака и потихоньку сказал ему:
– Вы решайте поскорее, а то сейчас подойдет Корнилов - он шутить не любить:
вас повесит, а станицу спалить.
Утомленные переживаниями дня и ночным походом добровольцы быстро разбрелись по станице. Все спить. У Аксая - переправа через Дон по льду. Лед подтаял и трескается. Явился тревожный вопрос - выдержит ли артиллерию и повозки?
Оставили в Аксайской арьергард для своего прикрытия и до окончания разгрузки вагонов с запасами, которые удалось вывезти из Ростова, и благополучно переправились. По бесконечному, гладкому снежному полю вилась темная лента.
Пестрая, словно цыганский табор: ехали повозки, груженые наспех и ценными запасами, и всяким хламом; плелись какие то штатские люди; женщины - в городских костюмах и в легкой обуви вязли в снегу. А вперемежку шли небольшие, словно случайно затерянные среди "табора", войсковые колонны все, что осталось от великой некогда русской армии... Шли мерно, стройно. Как они одеты!
Офицерские шинели, штатские пальто, гимназических фуражки; в сапогах, валенках, опорках... Ничего - под нищенским покровом живая душа. В этом - - все.
Вот проехал на тележке генерал Алексеев; при нее небольшой
– Плохо, Антон Иванович, не знаю, дотянем ли до конца похода...
Солнце светит ярко. Стало теплее. Настроение у всех поднялось: вырвались из Ростова, перешли Дон - это главное, а там... Корнилов выведет.
Он здоровается с проходящими частями. Отвечают радостно. И затем, пройдя несколько шагов, продолжают нескладную, но задушевную песню:
Дружно, Корниловцы, в ногу С нами Корнилов идет; Спасет он, поверьте, отчизну, Не выдаст он русский народ.
Молодость, порыв, вера в будущее и вот эта крепкая, здоровая связь с вождем проведут через все испытания.
*** Остановились в станице Ольгинской, где уже ночевал отряд генерала Маркова, пробившийся мимо Батайска левым берегом Дона. Корнилов приступил к реорганизации Добровольческой, армии, насчитывавшей всего около 4 тысяч бойцов, путем сведения многих мелких частей.
Состав 6 армии получился следующий:
1-й Офицерский полк, под командой генерала Маркова - из трех офицерских батальонов, кавказского дивизиона и морской роты. Юнкерский батальон, под командой генерала Боровского - из прежнего юнкерского батальона и Ростовского полка.
Корниловский ударный полк, под командой полковника Неженцева"
В полк влиты части б. Георгиевского полка и партизанского отряда полковника Симановскаго. Партизанский полк, под командой генерала А. Богаевского - из пеших донских партизанских отрядов.
Артиллерийский дивизион, под командой полковника Икишева - из четырех батарей по два орудия. Командиры: Миончинский, Шмидт, Ерогин, Третьяков.
Чехо-словацкий инженерный батальон, под "управлением" штатского инженера Краля и под командой капитана Монетчика.
Конные отряды:*155 а) Полковника Глазенапа - из донских партизанских отрядов.
б) Полковника Гершельмана - регулярный.
в) Подполковника Корнилова - из бывших частей Чернецова.
Сведение частей вызвало много обиженных самолюбии смещенных начальников и на этой почве некоторое неудовольствие в частях. Приглашает меня к себе Алексеев и взволнованно говорит:
– Я не ручаюсь, что сегодня не произойдет бой между юнкерами и студентами.*156 Юнкера считают их "социалистами"... Как можно было сливать такие несхожие по характеру части.
– Ничего, Михаил Васильевич. Все обойдется. Волнуется больше П.,*157 чем батальон.
У Маркова также были некоторые трения, но он с первых же дней взял в руки свой полк.
– Не много же вас здесь - обратился он к собравшимся в первый раз офицерским батальонам.
– По правде говоря, из трехсоттысячного офицерского корпуса я ожидал увидеть больше. Но не огорчайтесь. Я глубоко убежден, что даже с такими малыми силами мы совершим великие дела. Не спрашивайте меня, куда и зачем мы идем, а то все равно скажу, что идем к черту за синей птицей. Теперь скажу только, что приказом Командующего армией, имя которого хорошо известно всей России, я назначен командиром 1-го Офицерского полка, который сводится из ваших трех батальонов и из роты моряков, хорошо известной нам по боям под Батайском.