Очерки сравнительного религиоведения
Шрифт:
Впрочем, можно сказать, обобщая, что боги Неба урало–алтайских племен лучше сохранили свои изначальные черты, чем боги Неба других народов. У них нет иерогамий, и они не трансформированы в богов бури или грома [170] . (Как и в североамериканских мифологиях, урало–алтайцы представляют гром в виде птицы, но никогда не приносят ему жертв [171] .) Богов Неба почитают, люди молятся им ради пищи [172] , у них есть настоящий культ, хотя и нет изображений [173] , а в жертву им обычно приносят белого оленя и собак [174] . Но нельзя сказать, что вера в Верховное существо доминирует в религиозной жизни этих народов; существует целая серия ритуалов, верований и суеверий, не имеющих к нему никакого отношения.
170
О мотиве священного брака у урало–алтайских народов см. выше (примеч. 162). Функции громовержца в той или иной мере присущи небесным богам урало–алтайской традиции, прежде всего — тюркскому Ульгеню, эпитетами которого были «молниеносец», «громовержец». — Прим. В. П.
171
Ibid. S. 205 и сл.
172
Ср.: Numi tarem: Karjalainen K. F. Die Religion… Vol. 2. S. 255.
173
Karjalainen K. F. Die Religion… S. 280.
174
Ibid. S. 273.
19. МЕСОПОТАМИЯ
Шумерский термин для обозначения божества — дингир [175]
175
Хоммель сопоставляет шумерское dingir («Бог», «сияние»), с тюрко–монгольским тэнгри — «Небо», «Бог». П. А.Бартон считает, что Бог Неба Ану был еще в доисторическое время заимствован месопотамцами из Центральной Азии (Semitic and Hamitic Origins. Philadelphia, 1934. P. 245, 369). Действительно, еще в четвертом тысячелетии до н. э. обнаруживаются определенные контакты между палеовосточными культурами (Элам) и «каспийской» и алтайской культурой (т. е. пратюрками; см. в библиографии работы М. Эбера, Г. Хермеса, В. Амшлера, В. Кейперса, Э. Эрцфельда). Но остается неясным, насколько велик был вклад этих цивилизаций в месопотамские. С другой стороны, можно проследить и влияние восточной культуры на территории вплоть до северной России еще в третьем тысячелетии до н. э. (ср. работы Талльгрена). В любом случае очевидно, что у древних пратюрков был Бог Неба, что он предельно напоминает индоевропейского бога Неба и что, в общем, структура религиозной жизни индоевропейцев из всех ближневосточных или средиземноморских народов больше всего похожа на пратюркскую. — Прим. М. Э.
Урало–алтайцы были соседями индоевропейцев в Евразии — взаимодействие их религиозно–мифологических систем может относиться к эпохе расселения (и разделения) индоиранцев во 2–м тыс. до н. э. (см.: Бонгард–Левин Г. М., Грантовский Э. А. От Скифии до Индии. М., 1983). Постоянным фактором, воздействующим на развитие религиозных представлений урало–алтайских народов, оставалось иранское влияние (см.: Топоров В. Об иранском влиянии в мифологии народов Сибири и Центральной Азии (1–2) // Кавказ и Средняя Азия в древности и средневековье. М., 1981. С. 146–162). — Прим. В. П.
Тот же знак ан использовался для выражения значения «дождливое небо» и — по метонимии — «дождь». Таким образом, интуитивное понятие божества как такового (дингир) основано на небесных иерофаниях (высота, свет, сияние, небо, дождь). Вскоре небесные иерофании были отделены от этого понятия и сосредоточились в фигуре одного персонифицированного Божества — Ану, имя которого означает «Небо» и который, несомненно, появился в истории еще до начала четвертого тысячелетия до н. э. Будучи шумерского происхождения, Ану тем не менее стал Верховным Богом у вавилонян. Однако, как и прочие боги Неба, через некоторое время он перестал играть первостепенную роль. Ану — по крайней мере в исторический период — представляется несколько абстрактным Богом. Его культ не был широко распространен [176] ; его редко называют в религиозных текстах, а имя его не фигурирует в списках божественных имен [177] . Он не является Богом–Творцом, в отличие от Мардука. До сих пор не найдено ни одной статуи Ану [178] , и это, по–видимому, подтверждает тот факт, что он никогда не оказывал активного влияния на вавилонскую религиозную жизнь в исторический период.
176
Jastrow M. Die Religion Babyloniens zu Assyriens. Giessen, 1902. Vol. 1. S. 84.
177
Furlani G. La Religione Babilonese-Assira. Bologna, 1928. Vol. 1. P. 110.
178
Ibid. P. 115.
Ану, разумеется, живет на Небе. Его дворец, расположенный в высшей точке небесного свода, не был затронут водами потопа [179] . Там, как на греческом Олимпе, его навещают другие боги.
Его храм в Уруке называется Е–ап–па — «Дом Неба». Ану сидит на троне, при нем все атрибуты власти: скипетр, диадема, головной убор, посох [180] . Он верховный правитель, и, копируя символы его власти, все цари подчеркивают свою избранность и свое превосходство; символически царь получает власть непосредственно от Ану [181] . Вот почему к нему взывают только цари и никогда — простые люди. Он — «Отец богов» (абу илани) и «Царь богов». Его называют «Отец» [182] , но скорее намекая на его верховное владычество, чем в обычном смысле слова.
179
Epic of Gilgamesh. XII, 155.
180
Dhorme E. Les Religions de Babylonie et d’Assyrie // MA. P., 1945. P. 67.
181
См.: Labat. Le Caractere religieux de la royaute assyrobabylonienne. P., 1939, особенно P. 30 и сл.
182
Законы Хаммурапи. 42, 413.
В Законах Хаммурапи к нему обращаются как к «Царю Ануннаки», а обычные его титулы таковы: ил шаме («Бог Неба»), аб шаме («Небесный Отец»), шар шаме («Небесный Царь»). Царственность как таковая исходит от Неба [183] .
Звезды — воинство Ану [184] , ибо он, как Владыка Мира, Бог–воин (ср. библ. Саваоф — «господь воинства»). Главное празднество, посвященное ему, справляется в начале Нового года, тогда же, когда празднуется сотворение мира (§ 153). Но с течением времени праздник Нового года стал посвящаться Мардуку — Богу более молодому (начало его возвышения датируется временем Хаммурапи, около 2150 до н. э.), более динамичному (он сражался с морским чудовищем Тиамат и убил его) и, что еще более важно, Богу–Творцу (Мардук создал из тела Тиамат Вселенную). Этот переход главного празднества Ану к Мардуку согласуется с возведением Бога бури Энлиля–Белу в ранг Верховного Бога вавилонян (§ 27). Последствия замены бога Неба на этих динамичных, творческих и приближенных к человеку божеств станут яснее по мере повествования.
183
Ср.: Dhorme E. Les Religions de Babybnie… P. 46–47.
184
Ibid. P. 68.
20. ДЬЯУС, ВАРУНА
Здесь нет необходимости подробно обсуждать фигуру гипотетического Бога ясного неба Дьяуса, общего для всех арийских племен [185] . Очевидно, что индийский Дьяус, римский Юпитер, греческий Зевс и германский бог Тюр — это различные формы, образовавшиеся с течением истории из данного первичного небесного божества, и что из самих их имен следует исходное двойное значение «света (дня)» и «сакрального» (ср. санскрит, div, «светить», «день», dyaus, «небо», «день»; dios, dies; deivos, divus). Имена этих верховных индоарийских божеств указывают на их органическую связь с ясным, светлым небом. Но это не означает, как полагают многие исследователи [186] , что с исходным образом Дьяуса не связаны никакие метеорологические явления, как-то: гроза, молния, гром и т. д. Наиболее архаичные боги Неба (такие как Байаме и Дарамулун, ср. § 12) управляли этими явлениями, а молния была их главным атрибутом. Тот факт, что имя арийского Бога Неба подчеркивает его сияющий и сверкающий характер, не исключает присутствия в личности Дьяуса и других небесных теофаний (урагана, дождя и др.). Это правда, как мы увидим ниже (§ 26), что огромное количество таких богов Неба стали «специализироваться» и превратились в богов грозы или плодородия. Но эти «специализации» следует рассматривать как результат различных тенденций (как-то: тенденция к конкретизации; превращение понятия «Творения» в понятие «плодородия» и др.), часто наблюдаемых в истории религий.
185
Верховным божеством в реконструируемой мифологической системе индоевропейцев было воплощение дневного сияющего неба — *deiuo (см.: Иванов В. В., Топоров В. И. Индоевропейская мифология // Мифы народов мира. Т. 1. С. 528). — Прим. В. П.
186
Как, например, А. Неринг в «Studien zur indogermanischen Kultur- und Urheimat» // WBKL. Vol. 4. S. 195 и сл.
Было бы чересчур затруднительно свести исторические образы индоарийских небесных божеств к какой-либо единой теофании или же единому ряду небесных теофании. Их характер богаче, а функции сложнее. Сакральные силы, содержащиеся в них и управляемые ими, распространяются на многие сферы — сферы не всегда космические. Решающим элементом в характере всех этих божеств является их верховное владычество, а оно не может быть объяснено исключительно через сакральность Неба. Сравним, к примеру, случай с индоарийским Богом Неба. Дьяус редко выступает в Ведах или в постведийских письменных памятниках в виде божества как такового; [187] обычно его имя означает «небо» или «день» (дьяви дьяви — «изо дня в день»). Несомненно, что некогда Дьяус пользовался автономией настоящего Божества; следы этого дошли до нас в Ведах, как-то: пара Дьявапритхиви («Небо и Земля» [188] ), обращение к «Небу–Отцу», к «Всезнающему Небу» [189] . Иерогамия, всеведение и способность творить — это специфические атрибуты настоящего небесного божества. Но Дьяус подвергся процессу «натурспециализации», т. е., другими словами, он перестал считаться олицетворением святости Неба и превратился просто в обозначение дневного состояния неба («небо», «день»). В данном случае это также результат его «пассивности»: сакральный элемент отделяется от явлений природы, и слова, некогда используемые в целях описания сакрального, в конечном итоге становятся профаническими: значимость небесного божества заменяется на обозначение неба и дневного состояния неба. Но подобная «секуляризация» Дьяуса ни в коем случае не уничтожает и не ослабляет теофанию Неба; она лишь означает, что Дьяус уступил свое место другому божеству. «Натурализовавшись» и прекратив выражать идею сакральности Неба, Дьяус перестал исполнять функции Верховного небесного Бога [190] .
187
Hillebrandt A. Vedische Mythologie. Breslau, 1929. Vol. 3. S. 392.
188
RV. I, 160.
189
AV. I, 32, 4.
190
Интересно, что в Satapatha-Brahmana, самой пространной из брахман — священного толкования Вед, Дьяус — Небо считается вторичным божеством, по сравнению с воплощением Земли — Притхиви. — Прим. В. П.
Эта смена бога произошла сравнительно рано, потому что уже с начала ведийского периода место Дьяуса было занято другим Богом — Варуной (u-ru-va-na в богазкейских надписях XIV в. до н. э.), который сохранил все небесные атрибуты, но которого уже нельзя назвать просто Богом Неба. Мы достоверно знаем, что Варуна — вишвадаршата, «видимый повсюду»; [191] что он «разделил два мира»; [192] что ветер — его дыхание [193] , что его и Митру почитают как «двух могущественных и великих хозяев Неба» и что, «затемняя облака, показывается он при первом рычании грома и божественным чудом посылает с неба дождь», что это он «разворачивает свои чудесные труды в небе» и т. д. Еще на ранней стадии Варуна приобрел лунарные свойства [194] и так тесно был связан с дождем, что стал Богом Океана [195] . Обе эти перемены произошли в результате трансформации его исходной небесной формы. Подмена исходных божественных фигур лунарными или (более общий случай) усвоение ими лунарных элементов — явление, часто встречающееся в истории религий. Ритмы Луны управляют дождем и морями — право на ниспосылание дождя переходит от бога Неба к богу Луны.
191
RV. VIII, 41, 3.
192
RV. VII, 86, 1.
193
RV. VII, 87, 2.
194
Hillebrandt A. Vedische Mythologie… Vol. 3. S. 1 и сл.
195
Ср. многочисленные ссылки в: Meyer J. J. Trilogie altindische Maechte und Feste der Vegetation. Vol. 3. Z"urich; Leipzig, 1937. S. 206 и сл., 269 и сл.
Исходная небесная природа Варуны объясняет и другие его достославные свойства — например, всезнание. «Его соглядатаи спускаются с Неба и тысячами своих глаз следят за Землей. Царь Варуна видит все… Он даже считает, как часто люди моргают глазами своими…» [196] Варуна всеведущ и непогрешим, «он видит след птиц, летящих в воздухе… он знает направление ветра… и он, знающий все, выведывает все секреты, все дела и намерения…» [197] . Вместе с Митрой он размещает своих соглядатаев в растениях и в домах, ибо эти боги никогда не закрывают глаз [198] . Варуна — сахасракша, «тысячеглазый»: [199] тысяча глаз — это мифологическое обозначение звезд, метафора, которая изначально (а может быть, и в дальнейшем) обозначала небесное божество [200] . Варуна — не единственный Бог с «тысячью глаз» — они есть у Индры и Вайю [201] , а также у Агни [202] и Пуруши [203] . Между первыми двумя из них и небесными явлениями (ураганы, ветры и тому подобное) мы можем установить некоторую связь, но Агни — это Бог огня, а Пуруша был мифическим великаном. Их «тысячеглазие» следует не из каких-либо их небесных функций, а из того, что во всех гимнах, обращенных к ним, они рассматривались как всеведущие и всемогущие боги, иными словами — как Верховные Владыки.
196
AV. IV, 16, 2–7.
197
RV. I, 25, 7 и сл.
198
RV. VII, 61, 3.
199
RV. VII, 34, 10.
200
Ср.: Pettazzoni R. Le Corps parseme d’yeux // CZ I. P. 1 и сл.
201
RV. I, 23, 3.
202
RV. I, 79, 12.
203
RV. X, 90, 1.
21. ВАРУНА И ВЕРХОВНАЯ ВЛАСТЬ
Возвращаясь к вопросу о том, можно ли считать Варуну исключительно небесным божеством, нужно заметить, что в Ведах часто подчеркивается не столько его небесный характер, сколько его качества Верховного владыки: «воистину Варуна — это высшая Кшатра» [204] ; а Х. Гюнтерт [205] и Дюмезиль [206] обнаружили формулировки, безусловно доказывающие наличие у Варуны этой фундаментальной черты. Верующие чувствуют себя в его присутствии «рабами» [207] , при том что сознание униженности не сопровождает их в процессе поклонения другим богам [208] . В качестве владыки мира Варуна — страж космического порядка. Вот почему он «видит» все, и даже скрытый грех не ускользает от его глаз; именно Варуне молится человек, когда ему не удаются дела, спрашивая Бога, какие грехи он совершил или же чем он его оскорбил [209] . Варуна является гарантом соглашений между людьми, «опутывая» их взаимными клятвами. Любого, кого Варуна намерен погубить, он «опутывает»; [210] и все должны бояться «пут» Варуны [211] , ибо эти путы парализуют и изнуряют человека. Варуна — божество, обладающее исключительным правом «опутывания», которым также обладают верховные боги других религий (§ 23) и которое свидетельствует о его волшебной силе, о его духовной, высшей, царской власти.
204
Satapatha-brahmana. II, 5, 2, 34; ср.: Maitri-Upanishad. I, 6, 11.
205
См.: Der arische Weltk"onig und Heiland. Halle, 1923. S. 97 и сл.
206
См.: Ouranos-Varuna. P., 1934. P. 39 и сл.
207
RV. I, 25,1.
208
Ср.: Geiger B. Die Amesa Spentas. Vienna, 1916. S. 154, 157.
209
Ср.: RV. VII, 86; AV. IV, 16 и т. д.
210
RV. I, 24, 15.
211
RV. I, 24, 15.