Очищение духом
Шрифт:
– Разумно. Да, это разумно, – в размышлении сказал Рейтон. – Я тебе верю. Верю, но не доверяю. Ты – очень скользкая личность, Посольству ты не служишь и не желаешь служить, но и в Анрельт не зерном торговать приехала. Меня, – это слово Рейтон особо выделил, – не так легко обмануть, девушка. Я двадцать пять лет состою в Венце Рейлинга и успел уже повстречаться со многими людьми. Всё, можешь идти. Говорить нам больше не о чем, к тому же мне некогда и не очень хочется говорить с тобой.
Ривелсея, не двигаясь, молча и задумчиво смотрела в окно. День весной длинный, и несмотря на то что до следующих суток оставалось не более семи часов, сумерки ещё и не думали сгущаться. Из-за облаков солнце было розовым и казалось похожим на большое спелое яблоко.
– Ты что, не
– Кинжал верните, – попросила Ривелсея. – Фамильная драгоценность, денег стоит.
Рейтон залез рукой в карман, достал, изучающе посмотрел на небольшие однотонные ножны.
– Хм, да, ничего вещица. Блестит так интересно… За неё можно тридцать золотом заплатить. Но анрелл она по-всякому не стоит. И носишь ведь как украшение, верно? Поручусь, что он тупой, как ножка от скамьи. – Лезвием Рейтон медленно провёл по пальцу. – Тьфу ты, – сказал он через секунду, глядя на расплывающуюся красную каплю и прижимая палец пальцем другой руки. – На, возьми свой кинжал. Не везёт мне с тобой, Ривелсея. Совсем не везёт.
– Да, я заметила: не самый лучший день сегодня в вашей жизни, – произнесла та очень вежливым голосом, отчего фраза стала язвительней втройне.
– Всё, хватит, – раздражённо сказал Рейтон. – Тебя никто не держит. Ты свободна.
– Разумеется. Я, конечно же, уже пойду. Но запомните, Рейтон: с Посольством я теперь в личной вражде. Возможно, вы мне ещё понадобитесь. Или я – понадоблюсь вам… Ещё увидимся, я думаю.
– Я сильно не желал бы этого, – хмуро сказал Рейтон.
– Я тоже. Но жизнь и обстоятельства решают многое за нас. До предполагаемой встречи, – Ривелсея встала, повесила на место кинжал, слегка поправила волосы (подстричь их она всё никак не могла собраться, и каштановые тёмные локоны уже не только вились гораздо ниже, чем это устраивало Ривелсею, но и спадали на глаза, что несколько мешало) и проскользнула через две двери, выйдя таким образом на улицу Анрельта.
Было тепло, светло и хорошо. На юге, где находился Анрельт, наступало понемногу и сильно уже было заметно солнечное и приятное, радостное и нежное в самом своём начале лето.
Глава 17
А вечером этого дня ей довелось снова ужинать с Адестом. Тот сам позвал её составить ему компанию, поскольку Сайя ушла в гости к подруге, и отведать свежей и очень вкусной, как утверждал Адест, варёной рыбы. Ривелсея была не прочь. Что касалось рыбы, то её она последний раз ела в Цитадели. Готовили там без изысков, зато кормили настолько обильно, что любой аппетит был бы более чем удовлетворён. Больше всего, конечно, мясом. Всё это обеспечивалось, как принято было говорить, за счёт Совета Разума. Ривелсее каждый раз становилось смешно, когда она воображала, как каждый из восьми ратлеров, входивших в Совет, отсчитывает бережно серебряные монетки, чтобы оплатить ей, Ривелсее, цыплёнка с луком и вермишелью, мягкую булочку и компот. Разумеется, конечно, что происходило это не так, а просто Совет каждый год выделял большую сумму на содержание каждого ратлера и обеспечение его двухразовым ежедневным питанием. Сначала Ривелсее показалось, что два раза – мало, но она быстро сообразила, в чём тут дело. Все абсолютно ратлеры, исключая, быть может, лишь Великих Мастеров, всё время находятся на заданиях вне Цитадели и, как следствие, не получают положенных порций на завтрак и обед. Во время их отсутствия эти порции не пропадают, а копятся, и ратлер, не бывший в Цитадели полгода, в любой момент имеет право потребовать причитающиеся ему триста шестьдесят шесть тарелок с едой. До таких крайностей, разумеется, Ривелсея не доходила, но заглянуть вечером в центр питания, то есть столовую, и как следует поужинать она позволяла себе почти каждый день.
Рыба у Адеста действительно была отменная. Он купил половину улова у своего знакомого, который с раннего утра до обеда сидел на мосту над Авеиром, и гордился так, словно сам не только выловил, но и вырастил всю эту рыбу, поскольку каждую минуту замечал девушке, каких огромных размеров
Наконец Адесту захотелось послушать и её.
– А ты, Ривелсея? – спросил он. – Расскажи, как продвигается то, что тебе поручил Совет. И что такое, всё-таки, Ночное Посольство? Я уверен, ты знаешь уже гораздо больше меня.
Чтобы удовлетворить его любопытство, Ривелсея рассказала почти всё, что ей удалось узнать. Адест – во-первых, союзник клана, ему можно доверять, во-вторых, скрытен и не болтлив, и наконец, хоть с кем-то поговорить время от времени Ривелсее было просто необходимо. К тому же, после этого рассказа было очень уместно задать встречный вопрос Адесту: а что он знает про Венец Рейлинга?
Адест усмехнулся.
– Ну это понятно, что про Венец ты уже знаешь. Они не скрываются никогда, они, видите ли, гордые очень и считают, что они самые главные в Анрельте и что вообще всё держится в городе на них одних. Нормально жить эти люди не могут, во всё надо вмешаться. Ты бы знала, сколько проблем у них было и есть с городской Стражей! Или, даже можно сказать, что у Стражи – с ними. Так Стражу они совсем не признают и всячески всегда ругают, хотя наш Рейлинг большие деньги вкладывал в неё, чтобы в городе было кому поддерживать спокойствие и порядок. А те, из Венца, всех, кто не согласен с ними, считают врагами Рейлинга и города. На этом основании они всё время со Стражей ведут войну.
– А как же Стража всё это терпит? – спросила Ривелсея. – Это же беспорядки, наверно, вызывает.
– А Стражи командиры, конечно, тоже всех бы их хотели повыловить да утопить в Келироне за то, что они возмутителями спокойствия их считают и бунтовщиками против порядка, который, в принципе, нормальный вполне и никого сильно не напрягает.
– Интересно, – сказала девушка. – Анрельт живёт весёлой жизнью, как я заметила. В других городах такого нет.
– Конечно, нет, – согласился Адест. – А дурни эти из Венца, говоря честно, всех уже достали. Сами они мало что полезного делают, зато, что бы ни случилось, они сразу орут невесть что. Вот в прошлом году мост один над рекой обвалился, упали четыре лошади, два воза с дровами и извозчик. По умному-то, что делать надо? Мост чинить. А они начали кричать, что это всё заговор и измена, что в городе одни предатели, злодеи и разбойники. И схватили ведь кого-то, кого-то и повесили, кого-то и мечом закололи. И успокоились вроде, и Стража даже вмешаться не успела. Но потом, – Адест хмыкнул, – она в долгу не осталась: из тюрьмы трое убийц сбежали, так командир Стражи тоже во всём приверженцев Рейлинга обвинил, троих тоже по его приказу схватили да бросили в тюрьму, вроде как для равновесия. Да это ладно, не то что раньше было. Вроде сейчас-то всё же поспокойнее.
– А что было раньше? – поинтересовалась Ривелсея. Она никогда не разбиралась хорошо в истории Анрельта, поскольку город этот был очень далёкий от её родных краёв и Ривелсея вообще не думала, что когда-нибудь там окажется.
– Раньше было хуже, – проговорил Адест. – Раньше война ужасная разгорелась. Тридцать лет назад тоже что-то случилось, и Стража с Венцом сцепились насмерть. Я не помню, какой там был повод, но тогда и те, и другие стали выискивать, кто же виноват во всех несчастьях.
– И нашли?
– Нашли. Ещё как нашли. Вот поверь, столько взаправду виноватых точно не было, сколько они нашли. На улицу в то время не выходил даже никто, страшно было. Всё время оружие звенит, кто-то кого-то мечом зарубает. Я и сам тогда с матерью в погребе сидел, – Адест вздохнул и замолк ненадолго, видимо, вспомнил мать.
– А дальше, чем кончилось? – спросила Ривелсея.
– Градоправитель хотел вмешаться, утихомирить всех, но не смог, Стража ему тогда не подчинялась, они все бегали по улицам и искали везде бунтовщиков. А потом самые активные, кто из Венца Рейлинга, даже в Городской Совет нагрянули и Градоправителя хотели в тюрьму посадить. За измену.