Очищение Духом

Марычев Никита Михайлович

Однако нужно было что-то делать с телами. Честно говоря, до самого последнего момента Ривелсея думала только о том, как добраться до деревни и найти убийц. Как их уничтожить и тем более как обойтись с телами, Ривелсея даже не раздумывала и теперь была в замешательстве. Первая мысль, чисто человеческая, была похоронить их, как хоронят всех людей, но, во-первых, они того не заслужили, а во-вторых, рыть могилу элементарно было нечем. Но оставлять так тоже не хотелось. Что подумает любой человек, увидев в лесу шесть трупов на дороге? Ривелсее больше всего хотелось просто как можно скорее отсюда уйти. Уйти – и не видеть ни испачканной и залитой силой одежды, ни зверского выражения на лицах убитых, ни остекленевших,

мутных глаз с расширившимися зрачками. Но бежать она себе не позволила. Борясь с отвращением, Ривелсея по очереди, ухватив каждый труп за одежду, отволокла его с дороги и сбросила в овраг рядом с ней. Из одежды предводителя она достала деньги, свои деньги, и забрала их обратно. Больше она не стала никого обыскивать. Недостойно и нехорошо, хотя, быть может, и разумно. Чужого не надо. Ничего не надо, что могло напомнить о сделанном сегодня. И так было слишком тяжело.

Тело последнего, молодого, лежало в отдалении, и рядом с ним лежал кинжал, который Ривелсея подняла, вытерла об одежду убитого и вернула в ножны. Становилось омерзительно при мысли, что меч и кинжал ей ещё понадобятся, но сомневаться в этом не приходилось. Тащить тело до оврага было далеко, и Ривелсея просто бросила его среди кустов. На теле она заметила какой-то талисман и уже хотела, не обращая на него внимания, просто уйти, но тут в глаза ей бросилась эмблема на нём: двойной диагональный крест, вписанный в ромб – ратлерский симметричный знак. Да, такие значки она уже видела. Такой же висел на груди у того, кто прислуживал в корпусе для прибывающих – знак союзника ратлерского клана.

Понять, как этот значок попал к разбойнику, было слишком легко. Двух вариантов быть не могло. Ривелсея сорвала значок и положила в рюкзак. Отдать Совету. Это теперь их.

Ривелсея вновь вышла на дорогу, бросила в кусты топоры и цепь, засыпала пятна силы землёй и листьями. Всё. Дорога выглядела нормально, словно ничего не произошло, и можно было идти.

Солнце уже взошло. Ривелсея медленным шагом пошла на север, обратно в Цитадель. Липенцы ей были больше не нужны.

Пройдя шагов триста, она услышала сзади хриплое карканье нескольких ворон, а оглянувшись, увидела, что в светлеющем небе парит, снижаясь, какая-то птица. Больше она не оглядывалась и ускорила шаг.

Глава 12

Ключ, повернувшись в замке, отпер дверь комнаты, а его щелчки снова вызвали какой-то отклик в сердце. Вот она и дома. Нет, не дома, конечно, а в Цитадели. Но всё же – как дома. И теперь можно отдохнуть. Всё-таки она устала. Пять дней в пути, из них два – на лодке против Нириона. Не по воде, конечно, она бы с ним просто не справилась, а по берегу, таща лодку за собой. Потом, как всегда, по пустыне до Цитадели. Ривелсея быстро разделась и, занавесив окна, легла в постель. Больше недели не спала по-человечески. Но теперь можно. Первое испытание пройдено, одобрение Совета получено вместе с половиной анрелла денег, значок передан, дата получения следующего задания назначена. До этого момента Ривелсея могла спокойно отдыхать, без каких-либо потрясений, волнений и неожиданностей.

Впрочем, это она так думала. Она спокойно выспалась до вечера и, направившись затем вниз по лестнице, чтобы умыться, совершенно не озаботилась тем, чтобы запереть дверь, поскольку намеревалась вернуться не позднее чем минуты через три. Да и вообще незачем. В Цитадели, кроме ратлеров, почти никого нет, а рыцарей Разума можно не опасаться: они вряд ли зайдут без приглашения и уж тем более не возьмут чужого.

То есть это, опять же, она так думала. Чужое ратлеры действительно брать не склонны, но когда Ривелсея вернулась, то увидела, что на единственном стоящем в её комнате стуле сидит немолодой человек в фиолетовой накидке;

в подобную сама Ривелсея уже облачалась, когда во второй раз являлась перед Советом Разума. Ривелсея почти мгновенно узнала этого ратлера – и сразу подумала, что дверь надо было всё же закрыть. Это был тот, кто вынес её из пустыни, произвёл совершенно отталкивающее впечатление своими манерами и, наконец, непонятно зачем пришёл к ней без приглашения теперь. Самым последним, что об этом человеке вспомнила Ривелсея, было то, что его, кажется, звали Генресом.

Генрес сидел и смотрел в окно. Услышав шаги, он медленно развернулся в сторону двери и не просто посмотрел на Ривелсею, а стал буквально измерять её взглядом. Примерно так садовник смотрит на дерево, которое не видел несколько месяцев, мысленно сравнивая имеющееся с тем, чем оно было в прошлый раз, и с тем, чем оно должно быть. Ривелсее, хотя она ничего другого и не ожидала, это сразу же не понравилось, но она ничем не выказала этого: во-первых, потому, что она теперь ратлер, а им выражать свои чувства вообще не подобает, а во-вторых, она стала понимать, что её злость, видимо, веселит Генреса, и решила не дать ему испытать эту радость.

Когда иссякла минута молчания, Генрес, окончив разглядывание, сказал:

– Да, повзрослела, повзрослела и даже поумнела, немного совсем, но всё же, всё же. Ещё бы надо, но это уж потом. Да, совсем ты другая, другая теперь, де…

– Рыцарь Разума, – твёрдо сказала Ривелсея, решительно не давая применять любимое им обращение, которое, быть может, было употребимо в тот раз, когда Генрес только что вынес её из пустыни, к прошедшему посвящение молодому ратлеру.

– Да, гордая такая же, это я заметил уже, заметил. Высоко себя ты ценишь. И слушать ничего не хочешь, и учиться не желаешь, не слушаешь совсем ты старого Генреса…

– Я прошла уже обучение, спасибо, – так же отчеканила Ривелсея. – Меня обучал Великий Мастер Веттар Нарт.

– Да, знаю уже, знаю. Выдержала ты, это тебе честь делает. И я тоже выдержал в своё время, поэтому не бойся, про Веттар Нарта плохого не скажу. Но ты не думаешь ведь, что учиться тебе больше нечему? Учиться всегда, всегда нужно, – Генрес хмыкнул, – рыцарь Разума.

Это обращение, хотя и выглядело более уважительным, но прозвучало, однако, с такой же интонацией, как «девочка». Но Ривелсее просто надоело уже обижаться.

– И про задание твоё первое я уже знаю, – продолжал между тем Генрес. – Да, тяжело, но ты ведь справилась. И ничего, ещё привыкнешь, привыкнешь и не к такому. Совет решил, что следующее задание тебе можно дать сложнее, однако силу проливать не придётся. Тебя, думаю, обрадует это, правда?

– Так ты от имени Совета пришёл? – спросила Ривелсея. – А сразу почему не сказал?

Генрес усмехнулся.

– И от Совета, чтобы вещь одну тебе предложить, и для того ещё, чтобы поучить тебя немножко, да вот не решу никак, с чего начать. Старшие всегда дело говорят, а ты не слушаешь, а зря, зря…

– Сначала скажи то, что Совет поручил, – ответила Ривелсея, не слишком желая слушать поучения.

Генрес расхохотался.

– А потом ты просто прогонишь меня, правильно? Что же, ладно, если ты желаешь. Дело в том, что в связи с, – Генрес две секунды помолчал, – с некоторыми обстоятельствами у Ордена ратлеров совсем нет свободных людей, однако различные дела никуда, совсем никуда не деваются; то, что стоило бы доверить опытному и умелому ратлеру, приходится давать новичкам.

– И что же должна сделать я? – спросила Ривелсея очень быстро, чтобы Генрес не успел уклониться от темы и начать рассуждать о том, как это плохо. При этом она чувствовала, что маразм Генреса не природный, а скорее притворный; возможно, у него просто была такая манера изъясняться, к чему, если сильно постараться, можно привыкнуть.