Очищение Духом
Шрифт:
– Она безумна, она несёт зло, она всем желает войны!! – прозвучал голос, уже далеко не настолько ровный и спокойный.
Никто на это не отреагировал, продолжалась только нелепая схватка Дивайтена с бойцами собственного отряда, и они были слишком ею увлечены.
– Девушка! Опомнись! Убийством не принесёшь добра, рассуди разумно, и ты это поймёшь! Отринь своё зло, и тоже станешь свободной!
Ривелсея сделала шаг вперёд. Снова заныло у виска.
– Остановись! Остановись! Остановите! – взметнулось сладкоголосие. К удивлению Ривелсеи, уже знакомый ей парень резко развернулся и встал на её пути. Глаза у него были какие-то странные, его, пожалуй, следовало даже остерегаться.
– Ты что, обалдел?
Он – вообще было непонятно, слышал ли он вопрос – всё порывался ударить снова.
– Она безумна, она – это ненависть, она – это зло, – занудно бурчало сладкоголосие. – Её сила очистит её, её сила очистит и вас, любого, кто даст ход её силе… Ваша свобода… Ощутите свободу… Устраните, устраните это зло, зло не бывает непобедимым!
Парень всё так же махал своим мечом. Казалось, он сошёл с ума. И тут Ривелсею кто-то рубанул по руке. Нет, несильно, рука не перестала работать, но это был, опять же, свой! Она даже не заметила, как он обошёл сзади. Кажется, и он тоже был не в себе, иначе – с чего бы? Но неужели всех смутили речи этого проповедника? Да ведь ничего он особого не сказал. Так, несёт просто какую-то невообразимую чушь. И даже странно, что кто-то его слушает.
Боль всё-таки была. А боль придаёт гнева. И Ривелсея ему немного поддалась. Меч закрутился, раздавая всем хорошо знакомые подарки. «Мощь гнева» сшибла с ног парня. «Удар ратлера», яркий и горячий, сбил с ног ближайшего мужчину. Она только помнила о том, что сейчас нельзя, по крайней мере, нежелательно, убивать. Никого – ведь это же свои. Хотя они её предали. Но неужели же всё это организовано заодно, и всё – только чтобы уничтожить её, Ривелсею?
– Уничтожьте, уничтожьте! Истребляйте зло, уничтожайте зло! Свобода от зла даст вам чистоту выбора, а чистота выбора даст вам счастье и мир…
Снова удар, в этот раз он скользнул по груди, однако даже не разорвал одежду. Но дело своё сделал. Как огонёк взметается в пламя, так гнев взметнулся в ярость. Ложные друзья, настоящие враги – да какая разница?! Всех обуяло безумие, но она чувствовала, как по её жилам струится сила и мощь, и она чувствовала себя вполне свободной уже сейчас. Она сосредоточилась на проповеднике.
Свобода, говоришь?
«Мощь проходит сквозь меня».
Это вспомнилось как-то само собой. Подбодрило, придало сил.
– Остановите! Остановите!
Удар. Удар. Целая серия стремительных ударов, отбрасывающих, тяжёлых. Она приближалась к нему, она сфокусировала на нём внимание. Остальные – потом, а сейчас нужно устранить именно его, того, кто стал причиной всего этого безумия. По-видимому, это безумие жжёт всех, как огонь…
«Я не чувствую огня».
– Нет! Нет! Стой, я тебе приказываю! Послушай же великую тайну: единственная истина…
Опять взметнулось и укололо виски. Сильно, непривычно. Острая, тянущая боль.
«Боль – ничто».
Боковым зрением она видела: её обступают со всех сторон. Те, кто полчаса назад были ещё сплочённой командой, выслушивали приказы Хейлера. Интересно, что он сказал бы сейчас? Близко к ней подобраться пока никому не удавалось – знаменитые ратлерские раскидывающие удары эффективны, после них – это она поняла очень хорошо на себе самой во время сражений с Веттар Нартом – не всегда можно скоро подняться. Лишь Дивайтен до сих пор дрался со своим бывшим другом. Другие же, кто атаковал Ривелсею, почти все лежали на земле. И, как всегда, никто не хотел ей помочь.
«И
Сладкоголосие стало запинаться. В приближающихся глазах этого человека (глаза были тускло-синие, цвета небесного, но без яркости) появился страх.
– Свобода… Остановись, ты должна понять. Да нет же! Свобода…
Он, наверно, теперь уже и не понимал, что говорил.
«Воля разума сильна!»
Проповедник зашипел, потом сбился на хрип. Сладкий голос всё рвался наружу – убеждать, объяснять, уговаривать, он рвался из горла, но на пути он встречал железо и умирал, задыхался, таял. Сладкоголосие кончилось навсегда.
Ривелсея почему-то очень надеялась, что эта смерть должна изменить ситуацию. Почему, она не знала наверняка, но получилось, что была права. Впрочем, улучшение всё равно наступило не сразу.
Ситуация же улучшения требовала. В первую очередь потому, что командир и его противник до сих пор ожесточённо взмахивали мечами. Видимо, технику боя они оба знали одинаково – и это было хорошо. Потому что они не успели угробить друг друга за то время, пока некому было вмешаться. Вмешаться, вообще-то, и сейчас никто не спешил. Ратлерские подарки оказались очень памятными: никто из тех, кто пытался убить Ривелсею, ещё не поднялся. Как оказалось, таких было пятеро, и Ривелсея поразилась сама себе. Год назад она нипочём бы не поверила, что будет так драться, что сможет вот так вот легко сбить с ног и раскидать во все стороны несколько сильных мужчин, профессиональных воинов. Веттар Нарт хорошо обучил её, но только ей порой становилось страшно своего собственного дара.
Ярость боя уже угасла, но раздражение не проходило. И это неудивительно. Ещё час назад ей было радостно оттого, что у неё наконец-то появились союзники, что её берут в такое дело, в каком она реально может принести пользу. Теперь же и польза выходила сомнительной, да и союзники тоже. И терпение у Ривелсеи кончилось.
– Дивайтен! – она заорала так громко, что на неё оглянулись все. – Прекрати немедленно, если ты не совсем выжил из ума! Ты понимаешь, что ты делаешь вообще?
Ответа не последовало: он был всецело сосредоточен на схватке. «Как дурак», – подумала Ривелсея. И добавила:
– Вместо того чтобы исполнять приказ, ты занят тем, что пытаешься убить бойца, жизнь которого вверена тебе командиром!
Повлиял ли её уверенный голос, формальный тон, который порой непонятно почему оказывается таким убедительным, или что-то ещё – нельзя сказать наверняка. Но – подействовало. Дивайтен опустил оружие. Его противник, на счастье, тоже уже утратил боевой пыл. «На счастье» как для себя, так и для всех других. В частности, потому, что Ривелсея, несмотря на всю свою стойкость и выдержку, почти уже пришла в отчаяние, поскольку была поражена и напугана всем тем непонятным кошмаром, что происходил сейчас. Потому что мрачные мысли, которые её только что одолевали, вылились в резкое желание жить. Столь острое и сильное в обстановке близкой смерти, что Ривелсея, в принципе, была готова почти на всё. Поэтому её рука, совершенно неосознанно, ухватила меч по-особенному – нежно, но крепко и надёжно, немного выставив вперёд, самую малость прижимая его плашмя к левому боку. Лишь опытный ратлер понял бы глубокий смысл этого жеста. Жест означал, что девушку больше не нужно нервировать. Совсем-совсем не нужно. Иначе может случиться так, что она потеряет контроль. И тогда на её месте закружится серо-свинцовый вихрь, соприкосновение с которым обычно не кончается добром – «вихрь Победы». Конечно, она не была настолько глупа, чтобы быть вполне уверенной в собственном успехе, если безумие накатит вновь и на неё накинутся разом все тринадцать. Но попробовать, безусловно, стоило.