Очищение Духом
Шрифт:
– Подожди здесь, пожалуйста, несколько минут, мне надо привести себя в порядок немного. Ничего?
– Ничего, – ответил Рилан.
Она вошла в свою комнатку, плотно притворив дверь. Здесь было довольно уютно: всё-таки чувствовалась женская рука, да и Адест здесь не ходил. Ривелсея спешно скинула с себя плащ и ножны, быстро убрала их в шкаф. Потратив на это ещё несколько минут, она умылась из деревянного тазика с водой, который стоял в углу. Переодеваться не стала: серые брюки и персиковая кофточка смотрелись на ней значительно лучше, нежели ставший уже для неё привычным серый комбинезон, который был
– Можешь заходить.
– Здесь уютно, – констатировал Рилан, пройдя в узкую дверь и едва не ударившись о косяк.
Поскольку кресел Адест тоже не имел (да если и имел бы, то, конечно, оставил бы себе), пришлось садиться на стулья.
– Ривелсея, – сказал Рилан, и было видно, что он немного смущается. – Ты, конечно, девушка героическая, так что я даже не знаю…
– Да ладно тебе, – возразила, смеясь, Ривелсея. – Девушка как девушка.
– Ну, тогда – вот! – Рилан ловко расстегнул застёжки плаща, извлёк оттуда большой букет фиалок и протянул Ривелсее. – Специально для тебя!
– Рилан! – сказала она укоризненно-трогательным голосом, принимая этот букет. Вазочки, разумеется, не было, в своё время её можно было бы купить у Хитрого Стекольщика, но Ривелсея этого не сделала, о чём сейчас сильно жалела. За отсутствием какой-либо подходящей посуды Ривелсея не нашла ничего лучше, как поставить цветы в тазик для умывания. Идти наверх и просить посуду у Адеста ей не хотелось, он наверняка бы спросил, зачем молодому рыцарю-ратлеру нужна вазочка.
– Ничего, – сказала Ривелсея с улыбкой. – Зато так простоят они долго. А пахнут очень хорошо!
За десять минут она всё организовала: согрела чаю, разлила его в новенькие чашечки (хоть это догадалась приобрести у Стекольщика!) и достала из своих скромных запасов сахар и печенье. Рилан не остался в долгу: он вынул из кармана мешочек с засахаренными грушами и щедро высыпал их на стол.
Чай был чрезвычайно горячим, поэтому пили обжигаясь, и пили очень медленно, и некоторое время молчали. Ривелсея думала о том, что для неё очень непривычно сидеть вот так вот с человеком, который появился в её жизни неожиданно и при этом никак не связан со службой кому бы то ни было. И ей это почему-то нравилось. О чём думал Рилан, неизвестно: он пил чай маленькими глотками, дул на него, то и дело поглядывал в окно и наконец сказал:
– Ну что, я думаю, теперь можно бы послушать о твоих похождениях?
Слово «похождениях» он произнёс с особой торжественностью и загадочно, при этом состроив таинственную гримасу, так что получилось очень смешно. Ривелсея фыркнула.
– Да можно, если тебе интересно, – сказала она, после чего, к большому удовольствию Рилана, который, наверное, уже измучился от всей её таинственности, рассказала ему большую часть того, что касалось её участия в славном деле квайзов. Рилан, как этого и можно было ожидать, слушал её с огромным интересом. В процессе своего рассказа она очень много раз заимствовала отрывки речей Хейлера, а потому рассказ получился весьма горячим, даже несколько пылким. «Разобьём», «очистим», «избавим от зла» –
– Ни-чего себе, – произнёс Рилан, когда она замолчала, рассказав практически всё. – Нет, я, конечно, думал и знал, что ты – девушка героическая, но я думал, что ты, возможно, чем-то вроде разведки занимаешься, может, поручения какие передаёшь. Даже думал – не обижайся только – что ты вообще прикидываешься, чтобы таинственность себе создать, ведь тайна-то всегда жутко притягивает. А ты, оказывается… даже поверить не могу!
– Не разочаровала? – с улыбкой спросила Ривелсея. – Ведь я теперь уже не так таинственна, правильно?
– Всё равно таинственная, – ответил Рилан. – Что-то мне кажется, что этим твоя таинственность не исчерпывается. Я, конечно, много раз уже слышал: в Анрельте неспокойно, в Анрельте неспокойно, но что тут всё так серьёзно… Посольство, значит… А почему – Посольство? Кто и куда их посылает вообще, ты должна быть в курсе?
– Не знаю, – ответила девушка. – Действительно, странно. Да и вещь эта странная. Очень странная.
– Ага, – кивнул Рилан. – Ну, если уж доходит до того, что друг друга мечом режут, то это, конечно, неприятно. Получается, в Анрельте – вообще как на большой дороге обстановочка. Да-а, – Рилан задумался. – Только… знаешь что, – он поднял на неё глаза. – Это интересно, конечно, и вообще замечательно, что кто-то такой работой, как ты, занимается, но то, что там опасно всё, – он снова запнулся. – Ведь там действительно опасно?
– Случается, – ответила Ривелсея уклончиво. Сегодняшний день она описала просто как патрулирование улицы, про стычки и встречи она не упоминала, и тем более не сказала про то, сколько силы сегодня днём при её содействии впитала земля. Ей не хотелось говорить об этом Рилану, ведь он явно представлял её совсем другой, да люди и вообще склонны воспринимать убийство как мерзость, а не как необходимость, хотя очень часто оно таковым является. Она не рассказала ни о чём таком, но Рилан оказался проницательным.
– Ривелсея, – сказал он. – Ты… я не знаю, конечно, может, это и нужно… Но только если ты в опасности в такой постоянно, я спать спокойно не смогу.
В конце этой фразы он опустил глаза на свою чашку с почти допитым чаем. Ривелсея удивилась этим словам.
– Ну что ты, Рилан, – сказала она. – Не стоит так за меня переживать. Я же там не одна, меня тоже защищают, – она улыбнулась. – А ночью всегда надо спать обязательно, к тому же ты тоже рискуешь, когда ходишь ко мне в гости по вечерам по такому ужасному, неспокойному Анрельту, нет?
Рилан не отозвался на эти слова, он сидел так же, склонив голову, и Ривелсее стало его жаль. Она наклонилась через стол и обняла его за шею, ведь он вполне уже мог считаться её другом. На это он сразу отреагировал: вскинул голову и посмотрел ей прямо в глаза. Она по-прежнему мило улыбалась. Рилан высвободил руки из-под стола и тоже, по-видимому, хотел её обнять, однако он чуть не задел кувшин с водой и, чтобы этого не случилось, Ривелсее пришлось предостерегающе вскрикнуть и отдёрнуться назад. Рилан со смущённой улыбкой посмотрел по сторонам и на неё.