Очищение тьмой (сборник)

Безымянный Владимир Михайлович

Двум интеллигентным людям всегда есть о чем поговорить на досуге.

– Вы напрасно иронизируете, Алексей. Насколько я разобрался, Абуталибов был блестящим мастером своего дела и этим двум женщинам тоже не откажешь в уме.

– Странно вы рассуждаете, Майкл. Эти люди – подлые и извращенные до мозга костей. Что же до интеллигентности, то интеллигентом можно быть и с двумя классами церковно-приходской школы… Вот и вышло: двое их было на все Баланцево, и так все повернулось… Зато другие…

– Ну, имеются же цивилизованные средства: паспортный контроль, визовый режим въезда-выезда, наблюдение за гостиницами… Ведь землячества, как правило, базируются на гостиницы.

– Положим, командировочными удостоверениями они и этот номер оклеить могут: сейчас всякая захудалая фирма имеет полный набор бланков. Поди проверь где-нибудь в Баку или Грозном,

кто и на каком основании командирует сюда блатных авторитетов. Чаще всего им же эта фирма и принадлежит, через нее и отмываются грязные деньги.

– Дело тут, надо полагать, не только в деньгах. Это особенное явление, и вам отчасти повезло, что в Баланцево оно возникло не так давно. В Москве беспредел творится давно, не говоря уже о тех регионах, откуда едут гастролеры. В чем-то это напоминает ситуацию в Нью-Йорке. Пришельцы основательно потеснили утративших форму и зажиревших местных гангстеров, а население пришло в ужас, потому что с их появлением резко упала цена человеческой жизни. Причем кровожаднее и садистичнее вовсе не профессионалы, а дилетанты, только что ступившие на эту стезю. В Штатах, замечу, бездна специальной литературы по психологии маньяков, их розыску и разоблачению, о поведении в критической ситуации, так что, мне не пришлось изобретать велосипед. Операция по изменению пола – это не только элемент конспирации, хотя, конечно, способ замести следы – идеальный!

– В то время, когда только начали пропадать дети, удалось общими усилиями наладить повсеместный контроль. Но ни КГБ, ни МУР не помогли. А что ты сделаешь, когда надо искать мальчика – а он уже девочка, и ничего не помнит, будто в дурмане. Абуталибов, едва с помощью Лобекидзе купил здесь дом, как сразу поместил туда шестилетнего мальчугана, и в первую же поездку увез с собой на родину стопроцентную девочку, которая спустя время должна была стать его «дочкой».

– Бытует, между прочим, мнение, что после операции по перемене пола получаются не женщины, а просто какие-то секс-машины. Кроме всего прочего, абсолютно стерильные.

– Деньги за украденных детей платили огромные, тем более, что отсутствие претензий от настоящих родителей гарантировалось. Действовала цепочка посредников, такой специалист не должен тратить время на поиски покупателей. К сожалению, эта цепочка оборвана только на нашей территории. На юге над нашими запросами откровенно потешаются… Да, оборотни. Шиповатов – тот просто боготворил Лобекидзе. «Сыщик Божьей милостью»! Кстати, именно он сообщил, что к Лобекидзе приходила на прием некая Жихорская. Та самая, если помните, – Зинаида, любовница Бурова. Приносила какие-то документы, но потом и сама пропала, и от бумаг ни следа. У Бурова восемь лет назад пропал сын – темноволосый мальчик Саша, Александр. Мать его, первая жена Бурова, уехавшая после развода в Петербург, к исчезновению сына непричастна. Это я установил и без Лобекидзе, хотя тот и провел в Петербурге шесть дней.

– Целых шесть?

– Я понимаю, Майкл, что вы хотите сказать. Заглянул он и в Польшу. Виза на его паспорте настоящая.

– Надо же было хоть на короткое время убрать Лобекидзе из Баланцево. А Польша – вполне подходящее место.

– Мысль была отличная, но поездка в Польшу как нельзя лучше соответствовала планам Лобекидзе. Ему необходимо было избавиться от Углова. Углов давил на него, буквально приступал с ножом к горлу. И это после того, как едва не убил Лобекидзе по приговору, вынесенному его боссом, Тушиным.

– С чего бы это могучий пахан решил лишиться своих глаз и ушей в милиции?

– Агент, по его мнению, был близок к провалу. Кольцо вокруг Лобекидзе сжималось, и Тушин понимал, что под угрозой расстрела Лобекидзе заговорит. В этом он не ошибся. Суть в том, что, собираясь купить машину, Углов решил «кинуть» простофилю-кавказца. Подвело его то, что обычно он работал в одиночку и новых авторитетов из чеченской общины не знал. Потому и опростоволосился. Оставив в залог мнимого «сына» Хутаева, безбоязненно вручил самому Хутаеву двести пятьдесят тысяч еще до оформления документов на машину. Выгреб все, что у него было, часть занял у Лобекидзе. Роль «сына» за какую-то подачку согласился сыграть малолетний Коля Спесивцев, и Углов держал его на даче под присмотром Лобекидзе. Тот сам вызвался сторожить. Каким образом удалось Углову войти в доверие к Лобекидзе – ума не приложу. Майор всегда был чрезвычайно осторожен. Впрочем, Углов – личность известная, сразу ясно, что это не подсадная утка. С ним можно

было рискнуть сделать дело. Шутка ли, четверть миллиона! Последний допрос Углова в райотделе Лобекидзе вел, подозревая, что не исключено прослушивание. Очень осторожно, обиняками, дал подельнику понять, как следует себя вести. Я и подумать не мог, что такое возможно! А чтобы мне еще раньше вспомнить о приятеле Лобекидзе – Маркусе, который эмигрировал довольно давно, проверить номера переговоров с Нью-Йорком… Нет… теперь не прослушиваем, – ответил капитан на скептическую улыбку Фреймана. – Конфиденциальность обеспечена. Не до того. Но ведь номера все равно фиксируются. А о чем мог ему сообщить Маркус, если не о смерти Татьяны Барановой! Соболезновал, конечно, но и поздравил дочь с наследством. Лобекидзе об этом никому не сообщил; кроме того, он был занят ходом операции с машиной. Звонок из Нью-Йорка привел его в ярость. Эти деньги не должны были достаться девчонке, которая того и гляди сбежит из дому, и поэтому он не колеблясь принял решение. Но появление маньяка следовало обставить как можно более правдоподобно. Нужна была первая жертва – на стороне. Осуществляя комбинацию с машиной, Лобекидзе неотрывно думал о своем, и, когда все провалилось, а чеченцы скрылись с деньгами и стало ясно, что вернуть их не удастся, изнасиловал и со зверской жестокостью убил мальчишку. Углов, узнав, едва ума не лишился. Павел Петрович Тушин тоже был не в восторге, невзирая даже на то, что Лобекидзе теперь мертво сидел у него на крючке. Только троим посвященным, включая Хутаева, и было известно, что за маньяк объявился в Баланцево, из-за кого взбудоражена местная милиция. Но и они ничего не знали о наследстве, не обманываясь, впрочем, в том, кто покончил с дочерью и свояченицей майора. Дальше – больше. Лариса Минеева, погибшая в пригородном колхозе, не стала бы доверяться совершенно незнакомому человеку. Столкнувшись же с приятелем Абуталибовых безропотно ему подчинилась.

– Что же такое этот «Ник»?

– Всего лишь плод фантазии Саши Абуталибовой. Ее «отец», регулярно принуждая девочку участвовать в оргиях, сотворил с психикой ребенка нечто невообразимое. Она мечтала о некоем благородном Нике, о ком-то из персонажей голливудских кинолент типа Стивена Сигала – мужественного и в то же время мягкого и нежного. Как-то «отец» подарил ей кроссовки «Nikе» – и это странным образом сыграло свою роль в создании образа этого мифического персонажа. Что касается убийства подруги, то она его просто не видела… В конце концов, ее сознание не выдержало жизни в непрестанном ужасе.

– Во всяком случае, причина куда более веская, чем в случае с другой девочкой, где был замешан этот самый Чуб.

– Тут другое. Хрупкое, инфантильное создание впервые столкнулось с обыденной гнусностью и мразью. Кстати, ее смерть Тушин тоже приписал Лобекидзе, и после этого у них созрело решение покончить с озверевшим маньяком, чтобы и самим не оказаться в сфере пристального внимания. Избавиться от него нашими руками они могли мгновенно, после первого же сигнала, но тогда и им приходилось гореть. Проще было убрать майора самим, тихо, по-семейному. Тем более, что и Углова пришла пора устранить. Все было расписано и выверено, как часовой механизм, но одним поворотом руля вы, Майкл, им все порушили. Во время этой встречи в парке. Как, собственно, вы там оказались?

– Я начал приглядывать за Лобекидзе, исключительно в целях его же безопасности. И, по-моему, вовремя: еще чуть-чуть, и его бы прикончили. Углов, хоть и не профессионал, но настроен был отчаянно. Я тогда ни о Углове, ни о Хутаеве не имел связного представления, но заметил, что последний гораздо опаснее.

– И на всякий случай сшибли двоих? А Лобекидзе?

– Знал бы о нем то, что знаю теперь…

– Бросьте, Майкл, вы же юрист. Лобекидзе сразу сообразил, кто направил удар, и моментально отреагировал. И все-таки на стоянке у Большого театра сорвалось у него. Ушел Тушин – тот, ради кого все было затеяно. Ушел и стал гораздо осторожнее: засел под охраной дома и другой возможности для покушения не представил. Лобекидзе он, разумеется, подозревал, но не исключал и предательства Хутаева. А когда мне удалось разговорить Хутаева-младшего и возникла опасность, что Степан расколется полностью, Тушин решил не рисковать, полагая, что и в самом деле контролирует ситуацию. Но для Хутаева любовь к сыну-предателю оказалась выше «закона», и, уж конечно, благополучие босса в счет не шло. Взвесив все, подстегиваемый еще и жаждой мести, Хутаев решился предпринять попытку взять власть в свои руки.