Очищение
Шрифт:
30 октября генерал националистов Роберт ДиБелла пересек недавно восстановленный мост в Лонгвью из Вашингтона в сторону Орегона, ведя с собой 14 тысяч военнослужащих «Сил обороны Северо-Запада», включая новую двухтысячную бригаду спецслужбы или «СС», отряд, которой назвал себя Бригадой имени Джесси Локхарта. В Клэтскани он соединился с войсками генерала Хэтфилда, под командой которого стояло ещё около 8 тысяч штыков. Вместе они начали осторожно охватывать Портленд с восточного направления, но не по главным шоссе, уязвимым с воздуха, а по лесовозным и сельским
Одновременно генерал Роберт Гэйр, только что вернувшийся с мирной конференции в Лонгвью, двинулся на Портленд из Сейлема на юге примерно с 16 тысячами бойцов. За рекой в Ванкувере, штат Вашингтон, генерал спецслужбы Картер Уингфилд сосредоточил 45 тысяч войск добрармейцев, включая танковые части из захваченных или брошенных американских танков, а также огромный артиллерийский парк, любезно оставленный солдатами армии США, дезертировавшими из Форт Льюиса.
В ночь Хэллоуин Зак и Джулия стояли на южном берегу Колумбии, в нескольких милях от Города Роз. Ночь была холодной, но ясной, и над рекой гремел гром и сверкали сполохи.
— Похоже на гром пушек! Ну, сукин сын Партмен! — выругалась Джулия, прижавшаяся к Заку, чтобы согреться. — Он обстреливает Ванкувер!
Зак вгляделся в дальние вспышки.
— Нет, Джул. Я совершенно уверен, что вспышки на северной стороне реки. Это ребята Уингфилда. Пушки наши. Пушки белых людей, которые хотят быть свободными.
Наступление на Портленд началось.
Имена на стене
— О, смерть пожала царственную жатву!
Было 22 октября. За окнами кабинета Уэйна Хилла стоял ясный, золотой и бодрящий осенний день — идеальный день для празднования «Дня Независимости Северо-Запада».
Минуло уже пятнадцать лет с того кровавого утра в Кёр-д‘Ален, когда возмущённые белые люди наконец-то взялись за оружие, чтобы ударить по кровавым лапам Сиона, который покушался на жизни их детей. И десять лет с тех пор как трёхцветный флаг был поднят после конференции в Лонгвью, и Северо-Западная Республика провозгласила свою независимость.
Хилл всё ещё не мог полностью поверить в фантастические изменения на Родине после революции. Куда бы Хилл теперь ни шёл, он видел чистый, спокойный и процветающий мир, который преодолел все препятствия на пути построения устойчивого, справедливого, милосердного, безопасного и бесстрашного общества и государства, сильного верой в судьбу своей земли и её народа. Несмотря на санкции и нехватки первых лет, постоянные угрозы войны и вторжения из остальной части мира, вопреки непрерывным крикам ненависти в СМИ, визгу политиков либерал-демократических стран мира, оставшихся сионизированными, и все трудности, каждый год белые люди сотнями тысяч ВОЗВРАЩАЛИСЬ ДОМОЙ, на Северо-Запад.
Они бежали через колючую проволоку и минные поля Ацтлана, Канады и Соединённых Штатов. Прятались от вертолётов и патрулей с приказами «расстреливать на месте». Пробирались в грузовые трюмы судов и в отсеки самолётов, нарушавших блокаду. Люди использовали все мыслимые ухищрения, чтобы как-нибудь приникнуть со своими семьями в страну, где их настоящее и будущее были завоёваны и защищены мечом, и за которую при необходимости они были готовы умереть, чтобы жить среди своих и только среди своих собратьев.
Кабинет, облицованный дубовыми панелями, где Уэйн Хилл теперь сидел за столом из полированного северо-западного дуба, у камина с потрескивающими горящими дровами, находился в городе Олимпия, прямо через улицу от здания парламента, которое с тонкой иронией воспроизводило облик здания Капитолия в Вашингтоне. Именно здесь в первые дни после Лонгвью было созвано первое Национальное собрание. Сам Хилл был теперь Директором Бюро государственной безопасности или БГБ, как оно было всем известно. И Хилл и его сотрудники на службе в основном носили гражданскую одежду, но в этот День независимости он был в форме БГБ, которая внушала и страх и уважение как на Родине, так и во всём мире. Простые сапоги, китель и фуражка рядового Добрармии без всяких значков, знаков различия и из наград только медаль Участника Войны за независимость — отличие всех ветеранов того героического времени.
Хилл и его отдел в значительной степени обеспечивали нынешнее процветание, уверенность в будущем и безопасность народа Северо-Западной Американской Республики. Американцы и мировое еврейство все прошедшие десять лет строили козни против новой страны. Это было похоже на жизнь в прекрасном доме с гнездом кобр в подвале. Но каждый раз, когда еврейская змея поднимала голову, чтобы ужалить, Хилл, его сотрудники из БГБ и сотни других сильных белых рук самых разных людей разбивали голову пресмыкающегося. До следующего раза.
«Помните», — всегда внушал Хилл своим новым сотрудникам, — «евреи всё ещё гораздо богаче нас, их рабы более многочисленны, их ресурсы громаднее, и они ещё намного сильнее нас. Они могут позволить себе делать ошибки. А мы — нет. ЗОГ достаточно победить нас лишь однажды. Мы должны побеждать каждый раз».
Раздался стук в дверь кабинета.
— Войдите.
Дверь открылась, и вошёл генерал спецслужбы Уильям Джексон в полной форме, отделанной серебристым кантом, с нарукавной повязкой со свастикой, кортиком и в форменной фуражке. Под мышкой Джексон держал папку для бумаг.
— Привет, Билли. Я вижу, ты нарядился для своей речи, — усмехнулся Хилл.
— Ну да, мой выход через несколько минут, — кивнул Джексон. — Комитет радиовещания и телевидения Республики передаёт мою речь по правительственному каналу.
— А что твои конкуренты? — улыбнулся Хилл. — Вестерн 50-х годов по четвёртому каналу и мультики по детскому?
— Точно, четвёртый канал как всегда на День Независимости показывает ’’Храброе сердце», а некоторые из новых мультиков действительно очень хорошие, — ответил Джексон. — Смотрел «Кэппи Жидок»?