Очищение
Шрифт:
— Теперь засунь руку обратно и посмотри, нет ли там чего-нибудь.
Ударник засунул руку подальше внутрь корпуса и вытащил большой, тяжёлый и мягкий почтовый конверт. Разорвал его и высыпал содержимое на журнальный столик. Кики увидела несколько маленьких, квадратных и прямоугольных чёрных предметов.
— Это то, что вы ищете? — спросила она.
— Вот именно, — сказал Макканн, держа в руках одну из этих штуковин, похожих на детали из конструктора «Лего».
— Слушай, ты не застрелишь меня, если я спрошу, что это такое? — не удержалась от вопроса Кики, но её сердце ушло в пятки от чувства опасности.
— Компьютерные схемы и микро-платы, — сказал Макканн, любуясь ими. — Очень специальные. Полностью пластиковые. Никаких металлических проводников, вообще без металлов в их составе. Я не скажу тебе, зачем они нам нужны, но достаточно того, что эти малышки могут проходить через металлоискатели.
— Ого, а и я не знала, что можно делать такие штуки, — сказала Кики, широко раскрыв глаза, и с выражением восхищения на лице.
— Чёрт! — сказал Маккаферти в фургоне наблюдения. — Сто процентов, это те Пятые и Шестнадцатые схемы, украденные на заводе «Боинга» в Сиэтле в прошлом месяце! Кремниевые микропроводники, кристаллы и платы, полный набор, самые совершенные! И ты допустишь, чтобы эти фашисты-психопаты ушли с ними, Лэйни? Если шеф не распнёт тебя, это сделает ФБР!
— Мы должны пойти на этот риск, Энди, — произнесла Мартинес ровным голосом, зная, что тот был прав, и если она не сможет убедить начальство в своей правоте, то станет собирать деньги на платной стоянке.
— Как ты не понимаешь? Эта маленькая татуированная тёлка уже узнала кое-что нам неизвестное. Она — золотая жила, и мы должны продолжать разрабатывать её всё глубже и глубже!
В квартире Макканн открыл свой портфель, положил конверт внутрь, и достал другой, поменьше. Вытащил из него несколько пачек стодолларовых купюр и передал ей.
— Я просто предполагаю, что, ты, видимо, наследница Ленни, — сказал он Кики. — Договор был на двадцать штук. Убедись, что здесь всё.
Кики криво усмехнулась и осторожно подвинула деньги обратно к нему.
— По-моему, это было испытание, — сказала она — Держи их. Я имею в виду, ну, товарищ Смит. Я действительно хочу помочь вам и, может, когда-нибудь буду жить в собственной стране, где смогу быть не только белой рванью.
— Превосходно! — выдохнула Лэйни с надетыми наушниками в фургоне.
— Ну, теперь я пойду, — сказала Кики. — Мне надо поймать автобус. Если я выйду из дома без пули в спину, то буду считать, что подхожу вам, ребята. Позвоните мне, а тот, кто позовёт меня, пусть назовётся мистер Смит, и я пойму, что он от вас.
— Не могу обещать, — ответил Макканн. — Это не ко мне. Ты понимаешь, что мы должны тебя проверить?
— Ну, хорошо, когда проверишь, то поймёшь, что я не подарок, — серьёзно произнесла она. — Я не стану пытаться скрыть или утаить что-нибудь. Моё прошлое довольно дерьмовое.
— Иди, и, может, твоё будущее будет лучше, сестра, — сказал Ударник.
И тут Кики сорвалась. Она забылась и фыркнула на него:
— Я тебе не сестра!
— Да-да, мэм, на самом деле, ты — сестра, — убеждённо сказал Ударник. — Ты просто ещё об этом не знаешь.
— Ну, я считаю себя расисткой, — призналась Кики. — Боже мой, ну как можно вырасти, там, где жила я, и не стать ею?
— И кто же такой, по-твоему, расист, мэм? — спросил Макканн.
— Э-э, белый человек, который ненавидит ниггеров? — предположила Кики.
— Нет, это распространённое заблуждение. Ненависть не имеет ничего общего с расизмом, — серьёзно проговорил Макканн. — Один из наших старых вождей, пастор Боб Майлз, много лет назад дал самое лучшее определение расизма. Расист — тот, кто знает, кто он.
— Я не могу честно сказать, что знаю, кто я, — призналась Кики.
— Тогда мы покажем тебе, — сказал Ударник. — Теперь разбегаемся. Ты с главного. А мы уйдём через чёрный ход. Жди звонка. Может пройти какое-то время, но ты жди.
Кики повернулась и вышла из квартиры. Вышла из дома и пошла к автобусной остановке, под уличным освещением, чтобы эти двое наверняка увидели её там. Через минуту или чуть позже, тёмный «форд» седан проскользнул мимо остановки, и она не заметила, были в нём двое мужчин или нет, но они там были.
Кики простояла там почти пять минут, пропустив один автобус, пока рядом с ней не остановился фургон модели «пэсифик пауэр», и не открылась боковая дверь. Потом Кики вошла внутрь и рухнула в истерике, её рвало от ужаса после близкой встречи со смертью. Мартинес непритворно попыталась утешить Кики и вытерла ей рот бумажным полотенцем. Теперь Кики стала ценным объектом.
Тёмный «форд» вёл доброволец Джимми Уинго, он же Ударник, а Макканн набрал номер мобильного телефона. Ответил мужской голос.
— «Авто Мак» и «Кузовной цех», — проговорил человек, который был одним из добровольцев, сидевших вдвоём за несколько кварталов сзади в машине сопровождения.
— Привет, Джоуи, те тормозные колодки к «тоёте», наконец, пришли, — сказал Макканн.
Доброволец Ван Гелдер, чьё имя было совсем не Джоуи, понял, что микросхемы у них.
— Наконец-то! — воскликнул он. — Сможешь первым делом доставить их сюда с утра?
— Ну, не уверен: небольшая проблема с графиком на завтра, — сказал Макканн. — Сделаю всё, что смогу. Посматривай завтра утром, и они будут там, как получится, всё, что я могу тебе сказать.
— Хорошо, — сказал Ван Гелдер. — Приятного вечера.
— Тебе тоже.
Макканн только что сказал Ван Гелдеру, что кое-что пошло не так, и он должен держать ухо востро, поэтому две группы добрармейцев встретились в запасном конспиративном доме вместо первоначально запланированного. Им потребовалось два часа в объезд, чтобы добраться по загородной дороге до другого жилого квартала в округе Клакамас.
Там их ждал лейтенант Уэйн Хилл из Третьего отделения разведслужбы Добрармии. Он выбрал кличку «Оскар» с мрачным намёком на сионистскую книгу и фильм «Список Шиндлера». У Хилла тоже был список. Это был стройный и красивый мужчина лет тридцати со светло-пепельными волосами, голубыми глазами и классическим орлиным спокойствием северянина. Хилл был наследником одной из самых богатых семей старой финансовой аристократии Вирджинии, член общества «Фи-бета-каппа» как выпускник Джорджтаунского университета, абсолютно преданный и аскетичный национал-социалист, уже пользующийся репутацией одного из самых опытных террористов Добрармии. Он кочевал между бригадами, обучая бригадных офицеров разведки и устраняя сложные неприятности, а иногда резал и душил их. Всё связанное с супер-микросхемами относилось к его неотложным задачам.