Очищение
Шрифт:
Макканн вошёл в гостиную, держа в руках конверт.
— Я проверил их на компе со специальным Ю-Эс-Би переходником, пока мы ехали сюда, — сказал он Хиллу. — Это настоящие Маккои, всё в порядке. Неисправных нет. Мы получили, что хотели, и за них даже не пришлось платить.
Он бросил конверт с деньгами на стол.
— Но в точке доставки возникла некоторая проблема.
Джимми Уинго вошёл в комнату с двумя кружками кофе и протянул одну Макканну.
— Одна из проблем, как я могу сразу понять, то, что Ленни Джиллис был мёртв целые сутки, — сказал Хилл. — Мне сегодня доложили. Дело уже закрыто, и кто-то сделал полную очистку в компьютерах полиции. Никто из наших людей не может подобраться к этим файлам из-за слишком многих систем защиты. Так как же ты получил товар?
— Одна из проституток Ленни, белая девушка по имени Кики Маги, со множеством татуировок и многими делами на ней, появилась там и сказала пару слов о том, что хочет попасть в Добрармию, а потом привела нас прямо к товару. Мы могли бы найти его и сами, но это отняло бы у нас время.
И Макканн подробно изложил ход своей встречи с Кики.
— Это похоже на удачу, но иногда жизнь её подкидывает, — сказал Хилл. — А она излагала верно?
— Да, могло случиться именно так, как она рассказала, — подтвердил Макканн. — Я не обнаружил в том, что она сказала или сделала, ничего, что указывало бы на ложь. Говорила как обозлённая белая девушка, которую затрахала Аммуррика, во всех смыслах этого слова. Проверка металлоискателем ничего на ней не нашла, хотя, как мы знаем по этим схемам, это больше не значит ничего. Скажу только одно: я знаю, ЗОГ не хочет, чтобы у нас были эти схемы. Они понимают, что с ними мы можем делать электронику, которую не смогут обнаружить 90 процентов всех охранных сканеров в стране. Не могу себе представить, чтобы нам позволили уйти с этими схемами, если у них была возможность узнать, что приборы попали в наши руки.
— Ты не заметил хоть какой-нибудь признак хвоста, когда ехал сегодня со встречи? Хоть что-нибудь даже смутно подозрительное?
— Совершено ничего, — ответил Макканн. — Мы остерегались вертолётов, остановились в Грешаме, и я проверил детектором обе машины, чтобы найти возможные жучки или датчики положения, которые могли как-то на нас нацепить. Ничего.
— Джимми? — спросил Хилл.
— Ну, не спрашивай у меня мнение о женщине, — проворчал Уинго. — Последний раз я поверил женщине и оказался в «Ангола Фарм». Но я как Джим. Я не почувствовал, что она врёт. И если это два копа убили Джиллиса, то понятно, почему полицейское бюро закопало всё так глубоко.
— Ленни говорил мне на нашей последней встрече, что вечером ждёт в гости «крышу», — добавил Макканн. — Джарвис раньше работал в Отделе нравов, и я думаю, что речь шла не о нас, а они что-то выбивали у Джиллиса за старые делишки. Это похоже. Если бы мне пришлось решать, то я сказал бы, что девушка надёжная, и её нужно связать с вербовщиком.
— Нам нужен каждый доброволец, которого можно привлечь, — решил Хилл. — Как говорил Фрейд, иногда сигара это действительно просто сигара. Я просмотрю историю этой цыпочки под микроскопом и постараюсь раскопать что-нибудь подозрительное. Если не найду ничего, мы позвоним ей, но с немного большими, чем обычно, предосторожностями. Ты знаешь правило: «Никто не вступает в Добрармию, Добрармия сама находит тебя». Это счастливое знакомство кажется мне немного неестественным, но ты прав, всякое бывает в тумане войны. Я не хочу, чтобы в первое время она встречалась или узнала больше добровольцев, чем нужно. Ты слишком высоко, Джим. Она больше тебя не увидит. Для неё товарища Смита не больше не существует.
Ты знаешь, мы всегда стараемся сохранить первые контакты, поэтому мы сделаем её кандидатом в роту «А». Джимми, я поручу её разработку тебе. Твоё женоненавистничество тут на пользу. Сначала ты, и если она по-прежнему покажется искренней, мы попросим побеседовать с ней мамашу Уингфилд из Данди. Эта умная старушка может определить лживую женщину за милю. И ещё, Джимми, я хочу, чтобы ты был особенно бдительным в отношении любых признаков того, что она всё ещё на наркотиках, хотя это и отрицает. Федералы — большие спецы по использованию наркоманов как сексотов в обмен на снабжение дурью. Во-вторых, дай мне знать, если она сразу же попытается тебя закадрить.
— Доклад с подробностями, — хмыкнул Макканн.
— Отвали, командир, — ответил Уинго.
Ведение игры
Для чего бежать? Кому я причинила зло?
Однако живу я на земле, где часто хвалят
Дурное дело, а добро считают
Чудачеством опасным. Не спасусь я,
По-женски защищаясь и твердя,
Что не творила зла.
На следующее утро сержанты уголовной полиции Лэйни Мартинес и Джамал Джарвис сидели в шикарном, устланном коврами кабинете Линды Хирш, начальника бюро полиции Портленда. Джарвису хватило ума держать язык за зубами и позволить Мартинес вести игру, что она и проделала с хладнокровной результативностью.
Начальница полиции Хирш одновременно обладала тремя желанными свойствами для программ предоставления преимуществ при продвижении на госслужбе: она была женщиной, еврейкой и лесбиянкой. Эта огромная, квадратная женщина средних лет, массивная, но не казавшаяся ожиревшей, как каменный идол буквально вросла в кресло за огромным столом красного дерева. Она была посажена на свою должность влиятельной кликой либералов, левых, феминисток, геев и разных других «местных активистов». И такой порядок уже стал обыденным в «городе роз», так что уже никто не мог вспомнить, когда последний раз в Портленде начальником полиции был нормальный белый мужчина.
Перед своим последним назначением Хирш была начальником полиции в Сакраменто, что в Калифорнии, где она зубами и ногтями проложила себе путь наверх благодаря впечатляющему владению оружием внутриведомственных махинаций, шантажа, принуждения, сплетен и взяточничества. Когда Хирш оставила Сакраменто, главный прокурор Калифорнии начал в её бывшем отделе расследование несуществующих, но щедро оплачиваемых рабочих мест для разных «общественных активистов», включая ряд нелегалов-иностранцев, которые числились переводчиками с испанского и тагальского языка, но не говорили по-английски, и чёрного трансвестита-проститутку, который получал 75 тысяч долларов в год, как «посредник полиции с сообществом транссексуалов».
Хирш обладала обширными личными знаниями спорных сторон сексуальной дискриминации и сексуальных домогательств, так как сама подала полдюжины таких исков против своих начальников в полиции Сакраменто пока карабкалась наверх, и набрала три иска против себя самой в Сакраменто и пока лишь один здесь, в Портленде, от женщин-полицейских, от которых она, по слухам, требовала интимной близости в обмен на продвижение, выбор должностей и другие милости по службе.
Хищные привычки начальницы в этом отношении были настолько известны, что её помощницы по административной части, приходя утром, иногда находили на своих столах коробки с новыми поролоновыми наколенниками в подарочной упаковке и с надписью «Собственность Моники Левински». Начальница выделила детектива, чтобы выискать в бюро политически некорректного шутника. Сержанту Мартинес самой довелось отражать нетонкие намёки начальницы, что иногда было непросто, потому что Хирш проявляла особый интерес к деятельности отделения преступлений на почве ненависти и гражданского неповиновения. Хирш любила лично допрашивать подозрительных расистов, часто появляясь в камере для допросов со своим чёрным докторским чемоданчиком, набитым иглами и другими орудиями, которые разрешал протокол Дершовица.
На работе и даже не при исполнении Хирш всегда носила форму, с рядом наград, в большинстве поддельных. Ее чёрные как смоль волосы были невероятно курчавыми, а широкая физиономия со свисающими подбородками, мясистым носом и поросячьими глазками напоминала унылую верблюжью морду. Сейчас у неё было выражение недоверчивой и злой верблюдицы, но это ничего не значило: физиономия Линды оставалась брезгливой и злобной с тех пор, как она научилась ходить.
Мартинес изложила полную официальную версию случая Кики Маги, не упоминая Джарвиса и Роско, а заменив их Кики как убийцей Ленни Джиллиса. Она знала, что начальница не дура, и, видимо, уже знала по сплетням в бюро, что на самом деле произошло в переулке за «Логовом Юпитера», но никто из них не коснулся этого факта. Сутенёры — белые отбросы значили не больше, чем проститутки из белой швали. Мартинес прокрутила запись прослушки с предыдущего вечера и увидела, что на начальницу она произвела впечатление.