Очищение
Шрифт:
— Я знаю, — ответил Эрик, открывая дверь машины. — И я люблю тебя, Аннет. Теперь давай посмотрим, можно ли схлопотать себе пару пожизненных сроков.
Они вышли из машины, когда клиентка уехала, и подошли к «старику».
— Чем я могу вам помочь, ребятки? — дружелюбно спросил тот.
При ближайшем рассмотрении это оказался худощавый мужчина среднего роста, с длинными, белокурыми с проседью волосами под старой и испачканной бейсболкой. Он смотрел на ребят сквозь дешёвые очки в проволочной оправе с толстыми пластиковыми линзами. Они опустили взгляды и заметили странную татуировку на его правой руке между большим и указательным пальцами в виде алмаза с грубыми буквами «AB» над ним. Ребята догадались, что это тюремная татуировка [39] .
39
Видимо, от начальных букв английских слов «Арийское братство» — Прим. перев.
— Это прозвучит странно, сэр, но мы пытаемся кой-кого найти, — начал Эрик. — Я думаю, вы могли бы помочь нам.
— И кто это может быть? — вежливо спросил мужчина.
Аннет шагнула вперед.
— Ладно, послушайте, я скажу вам прямо, о чём речь. Сэр, меня зовут Аннет Риджуэй. А его — Эрик Селлерз. Вы, конечно, вообще не помните меня, но года два назад мы с отцом останавливались здесь на вашей станции на несколько часов, чтобы починить нашу машину. Когда я была здесь, то увидела за вашей стойкой вон там небольшую подставку с флажками на ней. Был флаг штата Орегон и трёхцветный флаг, бело-сине-зелёный. И ещё несколько экземпляров газеты «Северо-Западная Республика» в вашем зале ожидания. Думаю, вы догадываетесь, кого мы ищем. Так мы оказались в нужном месте?
Пока Аннет говорила, мужчина перед ними изменился. Это изменение невозможно было описать, разве что после её слов мужчина, казалось, стал твёрдым и настоящим. Когда Аннет начала говорить, это был человек из плоти и крови. А когда закончила, он молча превратился в человека из стали.
— Хочу вас спросить, — обратился он к ребятам тихим голосом, который заставил их почти онеметь от ужаса. Он не повышал голоса и не делал никаких угрожающих жестов, но вдруг они оба поняли, что попались. — Кому ещё вы говорили обо мне и об этом месте?
— Никому, — ответила Аннет.
— Мы никому не говорили, — подтвердил Эрик.
— Я понял. Так вы, поганые богатые детишки, имеете наглость заявляться на мою работу и намекать, что я — какой-то там расист-террорист? Вы думаете, что я ненавижу людей из-за цвета их кожи или национального происхождения? Что я в некотором роде нелоялен по отношению к Соединённым Штатам Америки? Вот что я вам скажу. Вы оба вернётесь в свой чёртов «лексус» и уберётесь отсюда. И пусть никто из вас никогда не попадается здесь снова мне на глаза. Я ясно выражаюсь?
— Да, сэр, — с трудом ответила Аннет. Внезапно она поняла, что этот человек взвешивает в уме, убить их с Эриком или нет.
— Да, ладно, мужик, мы ошиблись, — пробормотал Эрик. — Не в обиду, хорошо, мужик? Порядок, мы уходим. Просто успокойся, ладно?
Оба попятились и вернулись в «лексус». Эрик завёл машину, и тут вдруг раздался стук в окно. Он опустил стекло. Мужчина наклонился и сказал, обращаясь к ним обоим:
— Слушайте, я не знаю, в какую игру, чёрт возьми, вы, детишки, играете. Но хочу дать вам совет. Что бы вы ни делали, прекратите. Я понял одно, в очень молодом возрасте, в вашем возрасте, по сути, что если ищешь неприятности, то найдёшь их. Не надо вам искать парней [40] . Потому что, если вы продолжите, то кто-нибудь, не такой приверженный к нашей великой стране, как я, может позвонить кое-куда, а потом парни разыщут вас. Вы же не хотите этого. Поверьте, не стоит этого делать.
40
Видимо, добровольцев. — Прим. перев.
Он повернулся и пошёл прочь, а Эрик быстро рванул «лексус» с заправки.
А мужчина вошёл внутрь заправочной станции, открыл ящик, достал мобильный телефон и набрал номер. Ответил мужской голос.
— Шуга Шек.
— У вас остались ещё те пончики с желе, которые посылали мне на прошлой неделе? — спросил мужчина с заправки.
— Много, — сказал человек на другом конце. — Вам нужно ещё?
— Да. Мне нужны пончики, прямо сейчас.
Он отключил телефон. «Чёрт!» — подумал он про себя, оглядывая заправочную станцию. «Я прожил здесь десять лет, а теперь должен бежать из-за пары чёртовых ребятишек!»
А в «лексусе» Эрик с Аннет были настолько потрясены встречей на станции, что через несколько перекрестков до междуштатного шоссе зашли в кафе «У Денни» [41] выпить кофе и быстро «усвоить холестерин».
— Боже, — прошептал Эрик, когда они сели в задней кабинке, нанося себе смертельный вред кетчупом на тарелках, полных жареных вкусняшек. — По-моему, крылья ангела смерти просто коснулись наших плеч. Клянусь, я подумал, что этот тип убьёт нас! И не из-за того, что он сказал, а как посмотрел на нас! Может быть, в тот момент у него просто не было под рукой пушки, и поэтому мы уцелели. Думаю, ты права, Аннет. Он из Добрармии!
41
Сеть круглосуточных кафе быстрого обслуживания — Прим. перев.
— Тише! — сердито прошептала Аннет. — Да, я тоже так считаю, но не похоже, что они выслушают нас.
— Разве можно их винить? — спросил Эрик. — Двое совершенно незнакомых типа сваливаются им на голову из ниоткуда с просьбой убить какого-то парня? Я имею в виду, что знаю, что они этим занимаются, но представляю, как это выглядит с их стороны. Почему они должны нам доверять?
— Да, признаю, это была глупая мысль, — вздохнула Аннет. — Но это была наша единственная возможность их найти.
— Ну, хорошо, во всяком случае, мы попытались, — согласился Эрик. — И что теперь? Может, нам удастся добиться, чтобы Лусиуса арестовали за наркотики? Ты знаешь, всё то дерьмо в его комнате в общежитии по-прежнему незаконно. Может, испортим ему баскетбольную карьеру.
— И ты думаешь, что кому-нибудь не наплевать, что у него есть наркотики? — устало спросила Аннет. — До тех пор, пока он сам не подсел на них и не испортил свой бросок в прыжке? Портлендские полицейские ничего не станут делать и просто посоветуют нам поговорить с охранниками кампуса, а те отпустят примата по приказу декана, как всегда делают. Они же не возражают, чтобы девчонки оставались на ночь в его комнате в общежитии. Что они думают, чем он занимается с ними, играет в фанты? Никто не собирается помогать нам, и никто ничего с ним не сделает. Эрик, Фламмус — неприкосновенный. Он может вытворять всё, что ему заблагорассудится, пока играет в чёртов баскетбол. И ты это знаешь.
— И он тоже знает, — проворчал Эрик. Ярость и ненависть снова начали вскипать в его сердце, когда он вспомнил как высокомерный, ухмыляющийся человекообразный обнимал Джанет Риджуэй. — Я думаю, меня это страшно бесит. Фламмус знает, что он может делать всё, что захочет, и просто воспринимает это как должное. Как будто он «царь зверей» в Эшдаунской академии, потому что умеет прыгать с мячом. Он принят в одну из самых закрытых подготовительных школ в стране, хотя с трудом может написать свое имя, и всё только потому, что умеет кидать мяч. У негроида собственные специальные преподаватели и целый гарем белых девчонок-поклонниц, делающих за него все домашние задания, только потому, что он умеет стукать мячом об пол. И он, наверно, окончит академию с более высоким средним баллом, чем ты или я, только потому, что умеет бросать мяч.