Очкарик 3
Шрифт:
— Не скажу, что запросто, — пожимаю плечами, едва не роняя по неловкости дощечку на землю. — Но для автоматического пистолета Стечкина девять на девятнадцать подойдет и дымный бессерный порох. Уголь, калиевая селитра или калий-натриевая селитра — этот тип был наредкость запасливым, — тычу пальцем в запасы чужого вещевого мешка.
— Ух ты…
Меня, конечно, тянет рассказать ей и о сменных стволах (которые я всегда ношу с собой, они ещё оттуда), и о направляющих под другие сменные магазины в рукоять — чтобы можно было использовать патроны других калибров. Старый добрый стечкин вполне позволяет, если знать теорию.
Но если сейчас обрадоваться по теме вслух в деталях, то за лекцией о пистолете пройдет не один час: как показывает опыт, девчонки весьма сильно интересуются моим огнестрелом, при каждом возможном поводе.
— А это что? Это зачем?
— Думаю, это его подстраховка в качестве замены серы. Жёлтая кровяная соль — железные опилки и высушенные стоки скотобоен. Судя по деталям…
— Ты это прямо на глаз видишь? — удивляется уже Акмарал, выезжая сбоку из-за сестры.
— Тут не перепутаешь. Во-первых, готовые капсули, — кладу образец на импровизированный поднос. — Кроме капсюлей, у него был расфасованный ударный состав в спирту, специальный лак и отвердитель для ударного состава.
— Это?
— Да. Вот, вот и вот. Понятно же, на какую тему остальные припасы. Ну и, мне в молодости приходилось сталкиваться. Потому — вижу на глаз.
— А сейчас ты что, старый?! — задумчиво замечают сёстры.
— Тс-с! О чём сейчас думаешь? — Асем, махнув им рукой, с любопытством впивается взглядом в мою переносицу. — Сам образ вижу, а понять не могу, — жалуется она через мгновение.
— Думаю, что заменой гремучей ртути в ударных составах может служить более мягкое гремучее серебро. Интересно было бы и с ним поработать, но у него не вижу. Хотя это и странно, — похоже, абстрактные понятия ей так просто не даются. — Кстати, как будто чего-то не хватает. Девочки, а больше у этого парня точно ничего не было?!
Орчанки и Хе переглядываются между собой.
— А я говорила, — мстительно замечает метиска, бросая мне на луку седла ещё один мешок. — Как догадался?
— У гнома должны были быть приспособления для переснаряжения барабанов, сменные барабаны, пулелейка, порох, свинец, — перечисляю по списку. — Видно же из той номенклатуры, что вы мне дали. Раз вон даже капсюли в запасе. М-м-м, оружейное масло… инструменты для обслуживания оружия… — по мере исследования второго мешка жизнь начинает цвести и пахнуть.
— Ты рад?
— Да.
— У него нашлось то, что тебе нужно?
— У него дофига чего полезного в длительном походе. И всё — нужное.
Припасам одного из убитых гномов Вадим был рад больше, нежели чему-либо вообще за всё то время, что они провели вместе.
Впрочем, понемногу его настрой заразил и спутниц.
— … тебя правда совсем не смущает, когда коротышки зовут тебя обезьяной? — Жулдыз уже битый час задавала вопросы, стараясь понять для себя характер человека поподробнее.
Бывшая пленница Акмарал достаточно подробно передала соплеменницам всё то, чему стала свидетельницей в лагере коротконогих. К сожалению, она совсем не знала языка подгорного народа, за исключением пары-тройки слов, поэтому многие детали ускользнули.
— Не-а, — легкомысленно покачал головой человек. — А должно?
— Ну, это же как минимум обидно? — предположили орчанки, рассеяно переглядываясь между собой.
— А ты чувствовал себя при том абсолютно в своей тарелке, — добавила Акмарал, сдувая со лба спящего младенца мошкару. — Если бы так обращались к кому угодно из нашего народа, нас бы это задевало. Не факт, что стерпели бы.
— А если я собой владею хорошо? — заинтересовался Вадим, начиная раскладывать изученные припасы убитого гнома обратно по котомкам.
— Ты бы пах иначе, — бросила Жулдыз. — Сестра говорит же, ты именно что не злился. Не изображал, а реально не обижался. Вот нам и интересно.
— Вы постоянно смешиваете понятия. Если бы моей задачей было налаживание связей либо добиться их уважения, тогда да. Вы были бы правы. За такие слова надо бить в морду на месте. Но у нас же были чуть другие цели.
— Какие? — орчанка молниеносным движением извлекла из воздуха перед собой жужжащую муху и хлопком размазала её о бедро.
— Наша цель, стратегическая — спровоцировать как можно больше конфликтов внутри этого их Проекта, — терпеливо вздохнул человек, поясняя одно и тоже не в первый раз. — И то, что гномы не считают людей за партнёров, для вас… для нас вообще очень хорошо. «Разделяй и властвуй», знакомая мысль?
— Местами…
— Чем больше у них внутренних противоречий, тем длиннее их дорога принятия совместных решений.
— Поэтому ты совсем не сердишься, когда они тебя прилюдно считают вторым сортом? — младшая из сестер, повертев головой по сторонам, приложилась к фляге с водой.
— Ит реді — керуен тотамайды [9] , - Вадим спокойно пожал плечами.
Серьёзных дел на сегодня не планировали — слишком много было переживаний. Вместо этого решили отдохнуть и успокоиться.
За беседой и разговорами ехали по степи до самого заката и ещё часа два после (благо, кони сами видели, куда идти).
9
«Собака лает — караван не останавливается».
В отличие от русского языка, в этом таких поговорок не одна, а две.
Вторая: Ит реді — керуен кшеді.
Собака лает — караван идёт.
До города, встречу в котором через амулет назначил мастер Харт, можно было бы добраться даже сегодня, если очень постараться, но хуман решил не торопиться.
Он настаивал, что нужно предварительно осмотреться. А делать это лучше ему одному и в светлое время суток.
К величайшему удивлению всех остальных (и хозяйки табуна в первую очередь), спать Вадим и Акмарал легли вместе, хотя и чуть в стороне, шагов за семьдесят от остальных.
Поначалу дочь хана даже абсолютно искренне и наивно подумала, что они будут о чём-то долго разговаривать. Потому и решили не мешать прочим спать.