Очки для близости

Обухова Оксана Николаевна

Заведение располагалось в многоэтажном спальном районе сразу за МКАД и, несмотря на многообещающее название, было безликим, по-семейному свойским, и каждый новичок у стойки бара выделялся, как прыщ в декольте.

Я заказала кофе и мороженое, получила порцию невнимательных мужских взглядов и устроилась за свободным столиком в углу.

Рассчитывая время, я неразумно добавила пятнадцать минут на поиски «Соли» и приехала раньше Феликса. Мороженое таяло, мужские взгляды теплели, я ерзала на кожаном диванчике и понимала, что скоро меня начнут добиваться.

Самый пьяный из посетителей уже сделал две неверные попытки оторвать зад от табурета, но идти к даме с полным бокалом пива и не упасть оказалось для него слишком сложным. Он подарил мне смущенный взгляд и робкий кивок головой, мол, иди уж сама, дорогуша.

Я достала из сумочки очки, нацепила их на нос и изобразила лицом мадам. Смесь из оскорбленной невинности и явного негодования с каплей высокомерия. Действует безотказно. Мужичонка фыркнул, пробубнил что-то, но перегруппировался в другую сторону.

Очень хотелось курить, но сидеть одиноко в углу с папироской я не посмела. В ситуации более глупой и двусмысленной я, пожалуй, еще не бывала. Торчать в полутемном занюханном кабаке, посматривать на часы, показывая окружающим, что кого-то жду, — дичь несусветная. Пардон, я не девочка уже.

Феликс опаздывал на две минуты, мороженого я больше не хотела и собиралась послать союзника к далекой бабушке.

В сумочке тихонько пропиликал телефон. Я достала мобильник и гневно, четко выговорила:

— Алло!

Как и ожидалось, ответил мне секретарь мадам.

— Мария Павловна, это я. Колесо спустило, меняю, буду через десять минут…

— Я…

— Обязательно меня дождитесь, это важно.

И дал отбой.

* * *

Ну уж, дудки! Я бросила телефон в сумку, достала помаду и пудреницу (мороженое я всегда ем неловко) и, поправив макияж, собралась уходить.

Но в этот момент в бар зашла еще одна дама без прикрытия. Шикарная длинноногая блондинка как вихрь ворвалась в кабак, мгновенно приковав к себе мужские взгляды.

Пожалуй, у меня появилась возможность спокойно отсидеться в уголке.

Блондинка бойко заказала себе мартини, но огорчила мужчин следующим — не присаживаясь у стойки, она обвела глазами зал, вычислила одиноко сидящую даму и направилась ко мне. По-моему, я уловила ветер вздохов сожаления.

Подойдя к угловому столику, блондинка спросила:

— Не возражаете? — И, не дожидаясь ответа, опустилась на диванчик. — Ненавижу липкие взгляды и потные лапы, — призналась она. — Отдышусь немного рядом с вами. Можно?

Я пожала плечами и достала сигарету.

Девушка расправила широкие складки шелковых брюк, одернула пиджак и расслабленно откинулась на спинку. Под пристальным взглядом огромных карих глаз соседки я поежилась и тут же пожалела, что не успела-таки удрать. Для полноты ощущений мне только шикарной агрессивной лесбиянки и не хватало.

Но обижать людей по одному подозрению не стоит. Я сделала вид, что не замечаю взгляда в упор и, сосредоточенно насупившись, принялась разыскивать в сумочке под

столешницей сотовый телефон.

Выудив его из вороха носовых платков, записных книжек и косметики, я аккуратно набрала номер Феликса и приготовилась интимно проворковать «алло, дорогой, куда ты пропал, на фиг».

Мобильник запищал гудками связи, я ерзала под ироничным взглядом соседки и слушала, как пищит моя трубка, а невдалеке, в унисон, раздается мелодия другого телефона. Только секунд через тридцать до меня дошло, что менуэт Баха звучит из сумочки моей соседки.

Не веря глазам своим, я наблюдала, как девушка достает сотовый телефон и отвечает мне голосом Феликса:

— Алло, Мария Павловна, я уже здесь.

Часть II

— Что за маскарад, Феликс?! — почему-то по телефону спросила я.

— Марь Пална, сложите трубочку-то.

Экономьте деньги, — улыбаясь, проговорила девушка Феликс.

Я убрала телефон, склонилась к секретарю через стол и зашипела:

— Вы что?! С ума сошли?! На кой бес вам этот маскарад?!

— Все имеет свои причины, — произнес Феликс, поднял руку и щелкнул пальцами:

— Гарсон, два мартини.

Это он сказал иным голосом. Глубоким низким контральто, от которого мужчины цепенеют и покрываются мурашками.

В мгновение ока к нам подскочил неизвестно откуда взявшийся официант — не иначе как из подсобки гостьей любовался — и выставил на столик два бокала.

— Какова реакция, а? — промурлыкал секретарь.

— Вы дурак, Феликс, — только и сказала я.

Мой сосед, или соседка, приподнял плечико в ответ, достал пачку «Мо», и пока он выуживал сигарету, официант уже стоял рядом с зажженной зажигалкой в руке.

Феликс медленно вставил в покрытые ярко-красной помадой губы тонкую коричневую сигаретку, медленно поднял на официанта карие (!) с поволокой глаза, и тот мгновенно поднес огонек к сигарете.

— Спасибо, дорогуша, — протянул Феликс. Официант аж затрясся. — Свободен.

Оглядываясь и натыкаясь на стулья, парнишка бросился в подсобку.

— Не думайте плохо, Мария Павловна, обо всех мужчинах. Так реагируют только слабые.

Я проверила реакцию зала. Девяносто процентов присутствующих мужчин наблюдали за сценой «укрощения персонала».

Я сидела в кафе двадцать минут, а официанта видела впервые. Думаю, некоторые из посетителей тоже.

— Зачем вам это?

— Чтобы не объяснять впоследствии очевидных вещей, — нормальным голосом ответил Феликс.

— Кто вы? Трансвестит?

— Ни боже мой. Я.., можно так сказать, специалист по улаживанию щекотливых ситуаций.

— Криминальных?

— Нет. Щекотливых.

Я задумчиво облокотилась на спинку дивана и молча разглядывала Феликса.

Он дал мне передышку, курил и щурил на посетителей бара потрясающие карие глаза. Платиновый парик, изумрудный брючный костюм и небрежность привыкшей к вниманию вамп. Мужчина за этой личиной угадывался едва ли. Или не угадывался вовсе.