Ода чуждых земель
Шрифт:
Мара переводит взгляд на Малаки.
— Генерал, держите в руках пару короля.
Я зажимаю руки в кулаки; сирена беспокойно шевелится внутри. Королева даже не обращается ко мне, будто я ускользаю от ее внимания.
Все внимание зала переходит на Малаки. Он скрещивает руки на груди.
— Нет.
В толпе поднимается волна шепота. Я смотрю на Малаки, и мне становится трудно дышать. Старый друг Деса ставит себя на линию вместе со мной.
Мара приподнимает брови. Отворачиваясь от
— Продолжайте наказание, как и приказала. Вызовите палача.
Фея, словно из-за кулис, появляется в зале и направляется к помосту с хлыстом в руке.
Болезненное ощущение все еще растет во мне.
— Мара, ты не можешь это сделать, — говорю я.
Еще одна волна шептунов проходится по помещению, даже когда королева игнорирует меня.
Палач доходит до девушки, вставая позади нее. Кто-то еще приносит искривленную скамейку, и стража по обе стороны насильно наклоняют ее тело к ней, замыкая кандалы у основания, чтобы обездвижить, и оголяют спину палачу вместе с толпой, что за ним. Я слышу ее хныканье и прерывистое дыхание.
Палач разворачивает плеть, и, о, боже, боже, это не может произойти.
Металлический наконечник на конце блестит на свету, и эта та самая деталь, которая заставляет меня действовать. Я иду вперед; сильная необходимость защитить эту женщину поет внутри меня. Теперь кожа начинает светиться, и я слышу темные, тихие мысли сирены.
Пролей кровь, заставь их заплатить. Защити девчонку.
Я становлюсь между рабыней и палачом.
— Тронь ее и пожалеешь, — говорю я взбешенным, но мелодичным голосом.
Если я недостаточно привлекла внимание аудитории ранее, то сейчас у меня прекрасно получается.
— Ради Бессмертных Богов, Каллипсо, — говорит Мара, наконец, обращаясь ко мне, — отойди.
— Нет.
Малаки подходит ко мне, по-видимому, присоединяясь. Мара вытягивает руку, останавливая его.
— А, а, — произносит она. И пока говорит, лозы позади Малаки обвиваются вокруг него, удерживая на месте. Это первый, самый настоящий знак от Королевы Флоры, чтобы выбесить меня. — Если Каллипсо собирается однажды стать правителем, — говорит Мара, поворачиваясь ко мне, — тогда она может постоять за себя. Не правда ли, чаровница?
Мара и Грин Мен наблюдают за мной с возбужденными лицами, поглощая мой гнев и ожидая моей реакции. Я пристально смотрю на нее, сожалея, что не свернула шею, когда был шанс.
— Любой, кто причинит боль этой женщине, должен будет пройти через меня, — кричу я на все помещение.
Мара ухмыляется со злобным выражением лица.
— Да будет так. — Она машет запястьем. — Палач, принести наказание в исполнение.
Он нервно колеблется. Я слышу скользящий звук разворачивающегося хлыста и испуганные вздохи толпы.
Раскаленный гнев горит внизу живота, когда я опускаюсь на колени и тянусь к кандалам. Девушка смотрит на меня вылупленными, красными от слез глазами, пока стараюсь разобраться с замками.
Черт, мне нужен ключ.
Палач занимает позицию позади меня, делая несколько предварительных взмахов.
Я дрожу, когда осознаю, что не успею высвободить ее вовремя. Для этих цепей нужен ключ, а он находится в кармане одного из солдат, который стоит далеко и который тоже не захочет помогать. Единственный мой союзник, Малаки, обездвижен. Я сама по себе, и если оставлю девушку, то ее выпорют.
Огонь вспыхивает в душе, яд завладевает венами. Если бы мои чары работали, я бы заставила каждую здесь фею поплатиться. Но у меня есть только тело и вера.
Приняв однозначное решение, я нависаю над девушкой, раскрывая спину с крыльями взору палача. Она дрожит от страха, что только подпитывает мою месть.
— Я не позволю ничему с тобой случиться, — шепчу я внеземным голосом.
Слышно, как отходит палач. За ним кричит Малаки, пока я смотрю на Мару с гневом в глазах.
Ты заплатишь.
Я все еще смотрю на нее, когда треск хлыста эхом проносится по залу, и чувствую на себе рваную рану. С отвратительным хрустом тонкие кости крыльев ломаются под ударами хлыста. Я сильно вдыхаю от боли, что растекается по организму. Я едва могу видеть из-за нее.
Несколько окровавленных перьев падают на пол.
Мне приходится сильнее сжать хватку на дрожащей девушке, чтобы удержать себя между ней и палачом, когда слышу, как он снова взмахивает рукой. Рабыня подо мной все еще дрожит.
— Все будет нормально, — шепчу я с чарами в голосе. Я не позволю им добраться до нее.
Слышу, как свист хлыста проносится по воздуху. В этот раз он рассекает мою плоть и сломанные кости, отчего не могу сдержать крик, который звучит ужасающе мелодично.
Теплые капли крови спускаются вниз по спине, когда еще больше перьев падает на пол.
Двадцать ударов. Вытерпеть еще восемнадцать. При таком раскладе у меня не останется крыльев к тому времени, когда управится палач.
Через боль я начинаю смеяться, чувствуя напуганные взгляды толпы вокруг себя. Разве не этого я хотела? Отказаться от крыльев?
Внезапно ярко-освещенное помещение темнеет. Листья заворачиваются, а лозы отступают, будто их отталкивают сами тени. Зал становится все темнее и темнее. Лозы, что держали Малаки, теперь иссыхают и увиливают прочь, позволяя ему разорвать путы. Толпа и до этого была тихой, но теперь все казалось мертвым.
Я слышу свист кнута в третий раз. Он щелкает, будто ударяет плоть, и я вздрагиваю, ожидая боли… которая так и не появляется.
Поднимаю взгляд и вижу Деса — в руке у него конец хлыста, струйка крови сочится из его ладони вниз по запястью. Торговец выдергивает кнут из руки палача, отбрасывая орудие пытки в сторону.