Ода политической глупости. От Трои до Вьетнама
Шрифт:
Обращение Джонсона к стране подавалось как проявление благородства и великодушия. «Мы готовы немедленно двигаться в направлении заключения мира через переговоры. Поэтому сегодня вечером, в надежде, что переговоры начнутся ранее, чем ожидалось, я сделаю первый шаг в сторону сокращения масштабов этого конфликта… и сделаю это в одностороннем порядке и немедленно». Самолетам и кораблям было приказано не наносить удары по территории Северного Вьетнама, лежащей севернее 20-й параллели. Атаковать разрешалось только главную зону конфликта, в районе демилитаризованной зоны, «где постоянное наращивание сил противника представляет непосредственную угрозу для передовых позиций союзников». В зоне, бомбардировки которой должны были приостановить, проживало 90 % населения Северного Вьетнама, она включала в себя самые густонаселенные и производившие продовольственные товары районы. Бомбардировки могут быть полностью прекращены, «если масштабы наших ограничений будут сопоставимы с ограничениями, взятыми на себя Ханоем». Джонсон призвал Великобританию и Советский Союз, как сопредседателей Женевской конференции, оказать содействие и поддержать одностороннюю инициативу США по снижению масштабов конфликта ради заключения «подлинного мира в Азии». Он также призвал президента Хо Ши Мина «дать позитивный и благоприятный ответ». Ни разу не упомянув ни о предполагаемом отказе Ханоя, ни о последующем возобновлении Соединенными Штатами активных боевых действий, он ожидал заключения мира «на основе Женевских соглашений 1954 года», предоставлявших Южному Вьетнаму право быть «свободным от любого внешнего господства или от вмешательства как с нашей стороны, так и со стороны любого другого государства». Джонсон ни словом не упомянул о планах отправить во Вьетнам дополнительно 200 тысяч военнослужащих; возможность эскалации конфликта в будущем никуда не делась.
После душещипательных разглагольствований о расхождениях и единстве Джонсон сделал неожиданное заявление, которое взбудоражило и американскую нацию, и значительную часть мира. Он сказал, что не позволит вовлечь институт президентства в те яростные распри, которые усиливаются на протяжении этого политически важного года, и поэтому не будет добиваться выдвижения своей кандидатуры на еще один срок в качестве президента.
Это было вынужденное отречение, на которое Джонсон решился не по причине осознания тупика в политике и не в силу нежелания продолжать боевые действия, а в результате признания новой политической реальности. Джонсон был политиком до мозга костей. Его непопулярность стала очевидным фактом, который оказывал губительное воздействие на Демократическую партию в целом. Как лицо, занимающее должность президента, Джонсон не был готов к тому, что ему придется вступить в предвыборную борьбу и, вполне возможно, лишиться шанса на повторное выдвижение своей кандидатуры. Он не смог бы вынести такого унижения. Предварительные выборы в штате Висконсин, где проходили шумные студенческие волнения, были намечены на 2 апреля, и, когда до них оставалось два дня, представители демократов на местах передали по телефону свои вполне откровенные прогнозы: Джонсон уступал и Юджину Маккарти, и Роберту Кеннеди. И это несмотря на то, что он весь вечер говорил праведные слова о «нашей разобщенности» и своем долге залечивать душевные раны, оздоровлять историю, выполнять взятые Америкой обязательства и решать другие достойные похвалы и укрепляющие здоровье нации задачи! Он совершил благородный поступок и в нужное время ушел со сцены.
Через три дня, 3 апреля 1968 года, Ханой привел в изумление своих противников, заявив о готовности вступить в контакты с представителями Соединенных Штатов для определения деталей «безоговорочного прекращения» бомбардировок и всех других военных действий, «чтобы переговоры могли начаться».
Двадцать два года недомыслия, начиная с того момента, когда американские транспортные суда снова доставили французов в Индокитай, теперь подходили к концу, хотя еще не закончились. Для полного окончания этого периода потребуется пять лет, в течение которых американцы будут пытаться выйти из конфликта, не подорвав свою репутацию. Недостаточность оснований для вступления в войну, бессмысленное упорство, с которым она велась, и максимальный урон, нанесенный самим себе, позволяют отнести состояние войны, каковую администрацией Джонсона инициировала и продолжала поддерживать, к безумию особого вида; о нем можно сказать, что из него абсолютно ничего не получилось. Все результаты оказались губительными, исключением стало лишь пробуждение общественного недовольства. Слишком многие американцы стали ощущать, что эта война не является справедливой, не говоря о том, что она не отвечала национальным интересам и была безуспешной. Популисты любят рассуждать о «мудрости народа», но американский народ не столько мудр, сколько сыт, что в определенных случаях является своего рода мудростью. Лишение поддержки со стороны общества стало причиной политической гибели президента, считавшего, что он может вести ограниченную войну, не опираясь на демократическое волеизъявление нации.
6. ИСХОД: 1969–1973 гг.
От применения иприта во время Первой мировой войны пришлось отказаться потому что этот газ имел странную особенность атаковать того, кто его выпускал. На своей финальной стадии война во Вьетнаме ударила по самим Соединенным Штатам, усугубив низкую оценку деятельности правительства и недоверие к нему и, с другой стороны, породив враждебное отношение правительства к своему народу, что не могло не иметь серьезных последствий. Хотя горький урок Линдона Джонсона был вполне очевиден, недомыслие президента унаследовал его преемник. Оказавшись столь же неспособной заставить противника договариваться на приемлемых для США условиях, новая администрация, как и старая, не смогла найти ничего лучшего, кроме как прибегнуть к угрозе применения военной силы. В результате война, которую уже отвергла значительная часть американского общества, продолжилась и на протяжении всего следующего срока президентства оставалась потенциальной угрозой для внутренней стабильности.
Несмотря на приостановку бомбардировок и согласие Ханоя вести переговоры, последний год пребывания Джонсона на своем посту не приблизил окончание войны. На встречах представителей двух сторон обсуждались вопросы, касавшиеся того, где будут проводиться переговоры, детали протокола, а также участие Южного Вьетнама и Национально-освободительного фронта. Обсуждалось, кто и где будет сидеть за столом переговоров и даже какой формы будет этот стол. Продолжая настаивать на первоначальном требовании «безоговорочного прекращения» бомбардировок как на предварительном условии переговоров, северовьетнамцы не переходили от процедурных вопросов к сути проблемы. Тем временем США, не возобновляя бомбардировок территорий к северу от 20-й параллели, увеличили в три раза интенсивность воздушных ударов по маршрутам проникновения в Южный Вьетнам, проходившим южнее этой параллели и, в попытке укрепить позиции Сайгона на предстоящих переговорах, продолжали оказывать максимальное давление на противника, проводя операции типа «найти и уничтожить». Каждую неделю в этих боевых операциях погибали двести американцев, а общее число граждан США, убитых во время боевых действий в 1968 году, достигло 14 тысяч человек.
Этот год был отмечен вспышками насилия и нетерпимости внутри Соединенных Штатов, самыми заметными из которых были убийства Роберта Кеннеди и Мартина Лютера Кинга. За гибелью Кинга последовали расовые беспорядки, разгул анархии и вандализм студентов-радикалов, а также «неправильная» реакция и жестокость полиции во время конференции Демократической партии в Чикаго. Американские разведывательные службы взяли под контроль тех, кто, возможно, занимался антиправительственной деятельностью. Теперь эти службы вскрывали частную почту, использовали агентов-провокаторов, составляли досье на граждан, которые по причине каких-либо подозрительных связей могли считаться лицами, представляющими опасность для государства.
Для того чтобы добиться прогресса на переговорах, американские делегаты, посол Гарриман и Сайрус Вэнс, убеждали президента объявить о полном прекращении бомбардировок Вьетнама. Джонсон отказался это делать без гарантий того, что и Ханой предпримет аналогичные действия, направленные на снижение военной активности, а Ханой, в свою очередь, отказывался идти на такие шаги, пока не прекратятся бомбардировки. Под давлением отчаянных требований, предъявляемых партией в преддверии выборов, Джонсон 1 ноября объявил о полном прекращении бомбардировок, но дальнейшее продвижение в переговорном процессе было сорвано президентом Южного Вьетнама, Тхьеу, который, ожидая большей поддержки в случае победы на выборах в США республиканцев, заартачился и отказался принимать участие в переговорах. Когда в январе 1969 года начались реальные переговоры, в них принимала участие новая команда во главе с президентом Ричардом Никсоном и его советником по внешней политике, Генри Киссинджером.
Заставив вспомнить о предвыборном обещании Эйзенхауэра «пойти в Корею», чтобы положить конец непопулярной войне, Никсон во время своей предвыборной кампании заверял избирателей, что «мы положим этому конец и добьемся мира». Он не уточнял, как именно это сделает, оправдывая свою скрытность тем, что не собирается говорить ничего такого, что могло бы помешать переговорам Джонсона в Париже, и «не займет такую позицию, которая впоследствии будет его связывать». Однако, делая акцент на том, что «он покончит с войной и добьется мира», Никсону удалось создать впечатление, что у него есть какой-то план. Оказалось, что у него весьма реалистичная точка зрения на войну. «Если эта война будет продолжаться на протяжении шести месяцев после того, как я стану президентом, — сказал он в частной беседе одному журналисту, — она сделается моей войной». Далее он сказал, что не намерен «закончить свое президентство, как Джонсон, отсиживаясь в Белом доме и опасаясь появляться на людях. Я собираюсь покончить с этой войной и сделаю это быстро». Если решимость была подлинной, она указывает, что он обладал здравым смыслом, чертой характера, которую трудно сохранить, занимая высшие должности. Как только Никсон стал президентом, обещанный процесс прекращения войны двинулся в противоположном направлении и стал процессом ее продления. Выяснилось, что новый президент испытывает такое же, как его предшественник, нежелание признавать, что цели войны недостижимы, и такую же непоколебимую уверенность в том, что дополнительные силы могут заставить противни ка пойти на уступки.
Унаследовав скверное внутреннее и внешнее положение, что не сулило ничего, кроме затруднений, Никсон и Киссинджер, которого президент назначил главой Совета национальной безопасности, весьма преуспели в таком подходе к решению доставшихся им проблем, словно у них перед глазами постоянно маячил лозунг: «Не повторяйте того, что уже не получилось». Быть может, им следовало вспомнить Дьен Бьен Фу и потребовать ясную оценку того, что поставил на карту противник и есть ли у него воля и возможности за это сражаться. А также тщательно рассмотреть причины того, почему попытки Джонсона вести переговоры постоянно заканчивались неудачей. Такие мысли могли привести к заключению, что продолжать войну ради укрепления отдельно взятого режима в Южном Вьетнаме не только бесполезно, но также и несущественно для безопасности Америки. И что пытаться добиться выигрыша с помощью переговоров — лишняя трата времени, поскольку противник полон решимости не дать этого сделать — если вы не готовы перейти к неограниченному применению силы. Даже если бы переговоры под давлением военной силы могли принести желаемый результат, это не давало никаких гарантий того, что через десять или двадцать лет «политическая власть в Южном Вьетнаме не будет в большей или меньшей степени похожа на ту, какой она была бы без нашего вмешательства». На это обстоятельство еще в 1967 году указывал Райшауэр.
Вполне логичным политическим курсом было бы выйти из игры, отказаться от своей уверенности в жизнеспособности некоммунистического Южного Вьетнама и уйти оттуда, не вступая в переговоры с противником, только заключив с ним одно-единственное соглашение — о возврате американских военнопленных в обмен на обязательство вывести американские войска в строго установленный срок. На самом деле, именно такой вариант представлялся наименее воинственным среди нескольких, предложенных специалистами «Рэнд корпорэйшн» по требованию администрации президента. Впрочем, он был исключен из списка Киссинджером и его военными советниками еще до того, как эти предложения представили президенту. Но даже если бы Никсон ознакомился с этим предложением, оно не показалось бы ему привлекательным. Начинавшаяся с надуманной угрозы безопасности Америки, эта война стала настоящим испытанием авторитета и репутации Соединенных Штатов, а значит, и личного авторитета и репутации президента. У Никсона, как и у его предшественника, не было никакого желания оказаться президентом, проигравшим войну.