Одаренный: адъютант
Шрифт:
— А что же тогда?
— Я сделаю с ней тоже, что она сделала со мной, — ледяным тоном произнес Император. — Я посажу ее в «Черный лебедь».
Придумать план было невероятно сложно. Все наши робкие попытки что-то предложить Император нещадно отвергал. Но делал это не из-за вредности и прихоти. На каждую версию у него находилось множество факторов, которые сильно мешали осуществлению задуманного.
— Тогда, может быть, просто нагрянем во дворец? Вы же настоящий Император! — предложил Прутковский.
— Нет, — покачал головой Алексей Иванович. — Там очень надежная система охраны. О нашем появлении будет известно уже
— А что, если выманить Софию из ее покоев?
— Ее покои защищены еще лучше, чем сам императорский дворец.
— А если пожертвуем дворцом? Просто ударим ракетами по нему!
— Во дворце, помимо сектантов, есть множество людей, которые ни в чем не причастны — слуги, уборщики, садовники. Порядка сотни человек. Нельзя жертвовать ими. Да и у дворца есть противо-воздушная система — любой подлетающий предмет будет немедленно сбит. К тому же где мы возьмем ракеты?
Император вопросительно глянул на Прутковского, тот смущенно улыбнулся, опустил взгляд в пол.
Множество идей было отвергнуто и сейчас мы сидели в скорбном молчании, не зная, что делать. София знает, что Император вырвался из тюрьмы, и теперь будет всеми силами стараться получить то, что ему причитается. Поэтому наверняка оградила себя надежней золотого запаса страны. И скорее всего, собрала вокруг себя всю секту.
Как же удобно — вся зараза в одном месте. Только вот к этому месту не подобраться. Никак. Или...
— У меня есть одна задумка, — начал я, хотя идея, рожденная в голове, была дерзкой.
Слишком дерзкой.
— Какая задумка? — заинтересованно спросил Император.
— К логову Софии и в самом деле не пробраться — чужаку. А вот своему...
— Что ты имеешь в виду?
— Когда я бился с Брауном, он бросил одну фразу, которая засела у меня в голове. Он сказал, что я далеко бы пошел, если бы вступил в их секту. Они видели во мне своего союзника. Думаю, в самом начале, когда Распутин еще был жив, он говорил обо мне — у меня есть Дар, способный поглощать другие Дары. И это умение нужно было и секте, и Архитектору — их божеству, на которое они молились. Поэтому, как бы это пафосно и хвастливо не звучало, но меня они хотели заполучить в свои ряды. Только вот мои действия быстро изменили их отношение ко мне.
— И? — насторожено спросил Прутковский.
— А что, если предположить, что я якобы и в самом деле хочу вступить в их секту? Вроде бы воевал против них, а потом, когда понял все их величие и могущество, пересмотрел свои взгляды. Понял, кто на самом деле истинная сила. Алесей Иванович, без обид, я это не в самом деле говорю. Что, если мы подадим это Софии под таким соусом? Мол, я захотел вступить в секту, но не простым адептом, а сразу крупной фигурой. Размениваться на мелочь не с руки мне. И чтобы получить эту должность, у меня на руках есть козырная карта.
Я взглянул на Императора.
— Буду говорить, что обменяю Алексея Ивановича на должность. Сыграю такого корыстного парня.
— Они не поверят тебе! Ты же убил Брауна, одного из них! — воскликнул Прутковский.
— Скажу, что Браун боялся, что я встану на его место вот и получился конфликт, который с Императором никак не связан. Эту версию косвенно подтвердит тот факт, что мы с Брауном встречались за игрой в карты. Скажу, что именно оттуда и пошел наш конфликт.
— А как же Алексей Иванович? Ты же его вытащил из тюрьмы!
— Верно, — улыбнулся я. — Но только чтобы показать, на что я способен. Продемонстрировать свои силы. Скажу, что вся охрана Софии не стоит меня одного — раз я смог прорваться сквозь их отряды.
— Зная характер сестры, скажу, что это ее сильно заденет, — вставил фразу Император.
— Тем и лучше. Чем острей будет, тем лучше. Эмоции — это хорошо. Они сильно туманят разум. В моем послании я скажу, что готов вернуть Императора обратно им в руки, но при условии,
— План интересен, — кивнул Прутковский. — Только вот есть одна неувязочка — Распутин? Ты убил главу их секты — Распутина! Практически бога, на которого они молились, и ноги которому целовали.
— Скажу, что на тот момент еще не осознал всего величия секты. Поэтому и хочу искупить свою вину. К тому же, думаю, смерть Распутина не сильно огорчила Софию.
Я глянул на Императора. Тот внезапно кивнул.
— Ты прав. Вся эта ситуация, которая сложила, тянется своими корнями из глубокого нашего детства. Нас было трое детей у прошлого Императора Российский Империи Его Величества Ивана I: я, самый старший, София и Лука. По закону власть должна была после отца перейти мне. Это знали все. К тому же сила Императорского Дара особо сильно проявлялась именно у меня. Поэтому спорить тут было бессмысленно. Однако София спорила. И всегда спрашивала отца, почему именно я должен быть следующим Императором. Даже предлагала изменить закон. Отец на это лишь смеялся — ну что взять с несмышленых детей? Меня усилено готовили — школа, обучение, занятия. Множество занятий. Я проводил почти все время за книгами — нужно было изучить огромное количество наук, которые пригодятся в управлении страной: история и политология, социология и экономика, правоведение и философия, еще тысячи разных наук. А София учится не хотела, хотя должна была — в случае моей внезапной смерти или болезни по закону она временно становится наследницей престола, но до того момента, пока не соберется Высший Совет Старцев и не изберет другого Императора. Софию съедала ревность. Она не могла смириться с тем, что ей никогда не стать Императрицей. Думаю, именно оттуда и пошел наш конфликт. Правда, в открытое противостояние он никогда не выливался. Лишь однажды София налетела на меня с кулаками в порыве очередной ревности, но тогда отец очень жестко ее отчитал, и с тех пор фаза конфликта перешла в скрытую форму. Отец умер, я стал наследником. А София все больше увлекалась изотерическими науками. Казалось, желание стать при власти у нее прошло — так мне казалось. А то, что увлекается всякой ерундой — ну нравится так человеку. Я и не лез в это, считая, что сестра нашла, наконец, свое успокоение в этом. А потом появился Распутин.
Император сморщился.
— Какой-то оборванец-старик, которого все дворцовые бабы слушали, раскрыв рты. Мне тогда было не до этого — были дела поважней, и конфликт в Новгороде, и с южными границами вопрос остро вдруг встал. В общем, не до того было. Признаюсь, моя вина, что не уследил.
— Не ваша, — произнес я. — За это должна был отвечать внутренняя охрана.
Император досадливо махнул рукой.
— Думаю, именно Распутин создал всю эту секту, а София использовала его лишь как инструмент. И когда все было готово, ты, — Император кивнул в мою сторону, — так удобно его убрал. Теперь София упивается властью — я просто в этом уверен. Так что ты прав, смерть Распутина траура в ряды секты не добавила.
— Это безумие! — только и смог вымолвить Прутковский. — Чистое безумие! Александр, ты хочешь идти в их логово! В самый рассадник этой гадости! Да они тебя на ремни порежут!
— Справлюсь! — отмахнулся я.
— Господин Прутковский все же прав, — согласился Император. — Это очень опасно.
— Но другого выбора у нас нет.
— Я должен пойти с тобой.
— Что?! Вот это как раз и невозможно!
— Возможно, — улыбнулся Император, хитро поглядывая на меня. — К тому же я единственный, кто знает все тайные тропы — они устроены таким образом, что проходят через библиотеку. А дворцовую библиотеку я знаю, как свои пять пальцев — все детство там провел. Пока ты будешь оттягивать на себя все внимание секты — а именно так оно и будет, подумать только, сам Пушкин к ним пожаловал! — я буду прикрывать тебя и в случае чего вытащу из логова.