Одаренный Проклятием
Шрифт:
– Ничего, милый. Я сдержу свое слово.
Улыбнувшись, она подняла взгляд к небу, а свет полной луны озарил
бледное, с залегшими под глазами тенями, лицо Валерии.
Глава 14
– Ник, где тебя носит? – я отдернул телефон от уха.
Сказать, что Архаина была зла, это ничего не сказать.
– Да подхожу я уже, - отозвался я в притихший телефон. К слову, я ей не
соврал, до театра оставалось буквально сто метров.
– Ты опоздал на первый акт, Селезнев! – зашипела
– Я сожру твою печень! – кинула она и вырубила мобильник.
– Вжилась ты в роль ведьмы, - фыркнул я и поспешил к храму культуры.
Уже прозвенел звонок на второй акт, а я только вбежал в партер. Извиняясь
и наступая на ноги зрителям, я нашел свое место. Рядом, скучая в
одиночестве, сидела Люба.
– Здравствуй.
Она повернулась ко мне и, улыбнувшись, произнесла:
– Здравствуйте, Никита. Ну, наконец-то, а то сестрёнка мне уже все уши
прожужжала, про то, что вы, цитирую, «непунктуальная свинья».
102
Я смущенно отвел взгляд от Архаиной-старшей и повернулся к сцене.
Сейчас актеры воспроизводили на сцене один из сложнейших эпизодов из
произведения Михаила Афанасьевича Булгакова «Мастер и Маргарита».
Если я не ошибаюсь, эта глава в романе носит название «Великий бал у
сатаны».
Не знаю, какими правдами и не правдами, но Анастасия сейчас играла
Маргариту. Не могу сказать, что это была лучшая ее роль, но вкладывалась в
героиню она по-полной.
– Где же гости? – вздохнула подруга, поворачиваясь к парню, который
играл Коровьева.
Он поправил свой разбитый монокль и, стараясь подражать елейности
персонажа, отозвался:
– Будут, королева, сейчас будут.
Все же не получается им вжиться в свои образы на сто процентов. И
неважно насколько ты талантливый актер. Героев другого мира просто так не
сыграть. Тут надо знать и чувствовать. Ну, разве может паренек, который
даже не знает что такое ипостась, передать искрению эмоция
перевоплощенного рыцаря. Рыцаря, который расплачивается за неудачную
шутку о свете и тьме обликом шута. И Фагот лишь один из героев романа, на
чью тему можно беседовать часами.
А Маргарита.… Ну, разве сможет Настя, передать эмоции отчаявшейся
тридцатилетней женщины? Женщины, которая готова отдать всё, дабы
разыскать свою любовь. Она ведь до последнего не верила, что он мертв.
Маргарита пошла на грех, продав душу дьяволу.
Да и сама история овита легендами и загадками. Ведь неизвестно
откуда Булгаков брал сведения. Из больной фантазии или же у него
связь с другими мирами? А что если он тоже мог видеть их? Что если я такой
не один? Ну, собственно, я нашел еще одного человечка со странностями.
Олесю. Но она тоже не все понимает в своём даре. Если конечно его можно
так назвать. Знать бы к кому обратится за помощью. К психиатру разве что.
– Никита, вы слишком грустный. Что-то случилось? – к моему локтю
прикоснулась Люба.
– Нет что вы, всё хорошо, - с хрипотцой в голосе отозвался я.
– Просто вы слишком бледны. Возможно, это освещение, - все тем же
грудным голосом вновь обратилась ко мне сестра Насти.
– Нет, нет, всё хорошо, - улыбнулся я ей, - Спасибо за заботу.
103
Она пожала плечами и вернулась к прерванному наблюдению за спектаклем.
Я зевнул и почувствовал солоноватый привкус на языке. С моих губ сочилась
кровь. Как в тот день в катакомбах.
– Черт, - выругался я, поднимаясь с места. – Можно? – протиснувшись
через сидевших в ряду людей, я вышел из зала. Свернув направо, я поспешил
в сторону туалета.
В зеркале отразилось бледное лицо с ярко-выраженными зелеными
глазами. А с губ действительно капала кровь. Точнее, она уже стекала по
подбородку.
Повернув кран, я подставил руку под поток воды. Из холодной она
моментально изменилась на кипяток. Отдернув руку, я вновь глянул в
зеркало. Бледность прошла, но красные разводы все еще выделялись на лице.
Покрутив краны, я, наконец, отрегулировал температуру воды и смог
умыться.
Что за чертовщина творится? Ну, когда у нормальных людей, ни с того
ни с сего, кровоточат губы?
Любовь как-то настороженно покосилась на меня, когда я вновь вернулся в
партер.
– Что-то не так? – осведомился я.
– Нет-нет, всё нормально, - она резко мотнула головой и чуть
остекленевшим взглядом посмотрела на сцену.
Что за реакция? Неужели я не всю кровь убрал с лица? Хотя здесь темно, она
бы все равно не увидела. Или это уже у меня паранойя.
– Скажите, что сейчас произошло в соседней палате? – поэт Бездомный, развалившись на поставленной, на сцене, койке с наигранной тревогой
смотрел на полноватую женщину, изображающую медсестру
психиатрической лечебницы.
– Ваш сосед умер.
– Я знал. Я знал, - закричал парень, вскакивая на ноги.
И всё же театр погибает. Актеры не в состоянии вжиться в свой образ, о чем тогда еще можно говорить. Зритель должен верить. Верить той жизни, что воспроизводится на сцене. Актеры должны донести до каждого эмоции и