Одаренный Проклятием
Шрифт:
– Да. Это был единственный выход. Прости меня, - со свистом
выдохнула знахарка.
– Пожалуйста, разорвите этот контракт... или что там подписано? Я не
хочу больше приносить зло, - в голосе говорящей послышалась мольба.
– Это не зло, - возразила женщина, - Просто найди ему применение.
– Верните всё назад, - она почти рыдала.
– Не в моей власти, - улыбнулась «бабка» и она не солгала, - Ты теперь
единое целое с той кого боится каждый.
нельзя. А сейчас оставь нас с видящим наедине. У него слишком много
вопросов, а у меня слишком мало времени.
– Я не уйду, - заупрямилась Нильская.
– Я не буду с тобой спорить.
Олеся уступила мне место перед кроватью и отошла к стене.
– Я слушаю тебя, - перевела взгляд желтоватых глаз на меня «бабка».
– Как вас зовут?
– У меня нет имени, данного людьми. Но такие, как ты, называют меня
Знающей. Хотя то, что я знаю, не достойно этого звания.
– Знающая… говорящая, видящий – сколько нас?
– Я не могу ответить тебе на этот вопрос. Не я. Не сегодня.
– А кто?
– Ты обо всем узнаешь, не сомневайся. И помни, у меня мало времени.
124
– Тогда и на вопрос о моем даре вы ответа не дадите, - с сожалением я
улыбнулся.
– Ты прав. Не я. Не сегодня, - повторила женщина.
– Тогда… Что делать Олесе? Как ей поступить с даром? Она же не
смирится!
Девушка, до этого не шелохнувшись, стоя у стены, казалось,
задержала дыхание.
– Смирится. И ты ей в этом поможешь. Вы в некотором роде связаны. И
она об этом знает.
– Баланс, - одними губами произнесла говорящая, но ее услышали все.
– У меня больше нет к вам вопросов.
– Ты уверен? – насторожилась «бабка».
– Вполне. Я смогу сам все понять и пройти. Спасибо, что уделили нам
время.
– Благоразумно, - искривила губы в усмешке знающая, - Мое мнение о
тебе выросло. И если что, я замолвлю за тебя словечко.
– Спасибо, - я тихо встал со своего места, что бы больше не тревожить
умирающую.
– Олеся, подойди! – властно, почти не своим голосом, приказала
женщина.
Девушка, не смея осушаться, повиновалась.
– Я тоже помогу тебе смириться, - более мягко обратилась она к
Нильской, - Освободи меня!
– Что? – говорящая в шоке сделала шаг назад.
– Ты не ослышалась, - подтвердила «бабка», опасения Олеси, - Я хочу
спокойно уйти, не даря никому ни толику своих возможностей. Те
стервятники за стеной только и ждут момента, когда старуха с косой, - она
улыбнулась, - хотя вам виднее кто она, - и вновь улыбка, - явиться за мной.
Поэтому
Слова знающей возымели действие.
– Что я должна делать? – Нильская решительно приблизилась к той, которая даровала ей шанс на жизнь, тем самым прокляв.
– Всё как всегда, отдай меня ей.
– Хорошо, - мне показалось или она проглотила слезы, - Спасибо вам.
Старуха ободряюще подмигнула и с нетерпением заерзала на белых
простынях:
– Действуй уже!
125
Я впервые видел, что бы человек так жаждал собственной смерти. Что
же она такого пережила, что с легкостью готова распрощаться со всем.…
Или это наиграно? Я вгляделся в лицо знающей. Мускулы напряжены, морщинки разгладились, глаза бегают. Это не взгляд уверенного в своих
действиях человека. Она просто в очередной раз решила прийти на помощь, жертвуя собой.
Взгляд переметнулся на меня. Она лишь коротко кивнула, поняв, что ее
раскусили, прежде чем говорящая проговорила пять заветных слов.
– Я дарую ее душу Тебе!
Я так и не уловил мгновение, когда вокруг Олеси взметнулся черный
туман, приобретая вид тощей фигуры с длинными руками и тонкими
пальцами. Длань потянулась к лежащей на кровати. Тело несколько раз
дернулось и замерло.
– Ты свободна, - шепнула девушка, вытирая мокрые глаза.
– Не плач, - я приобнял ее за плечи, - Это было решение знающей.
Наверное, не зря она носила именно это прозвище, верно?
– Да, ты прав, - шмыгнула носом Олеся.
– Ты выполнила ее просьбу. Теперь вы в расчете, идем.
– Я потянул
Нильскую на улицу.
Нас чуть не сбили с ног две сиделки, влетевшие в комнату. Они, одна, обгоняя другую, стремились к телу ведьмы. И почти одновременно схватили
уже мертвую женщину за руку.
– Мне дар!
– Нет мне!
– Как же это мерзко, - поделилась ощущениями говорящая.
– Никому дар не достанется, - фыркнул я, - Она ушла сама, по своей
воле, забрав всю силу с собой.
– Ты лжешь! – повернулась к нам одна из женщин, но руку так и не
отпустила.
– Ты можешь ему не верить, - вступила Олеся, - но ни одна из вас ни
капли ее дара не получит. Вы даже волоса с ее головы не достойны. Твари!
Ее трясло от злобы, когда мы подходили к машине:
– Как можно быть такой циничной мразью?
Я лишь пожал плечами в ответ:
– И все же ты поступила правильно, - пристегиваясь, проговорил я, успокаивая девушку.